Все в жизни течет, все меняется, лишь правда неизменно остается правдой, сколько бы ты ни хитрила и ни изворачивалась. Дейдре убедилась в этом на собственном опыте. Если бы Колдер не утаил тот факт, что у него есть дочь, если бы Дейдре самой себе честно назвала причину, по которой удерживает при себе Баскина, или если бы Тесса сказала правду о том, чего желал для своей дочери папа…
Но здесь нить обрывается, ибо Дейдре любила Колдера Марбрука, маркиза Брукхейвена. Любила с того самого момента, как впервые увидела. И с этого момента Дейдре училась всему, чему могла научить ее Тесса, со старательностью, о которой могла бы только мечтать ее наставница. И причина ее рвения была одна: желание завладеть маркизом Брукхейвеном.
И что из этого вышло?
Дейдре, разумеется, все погубила. Погубила безвозвратно. Но при этом она ничуть не жалела об этом. Даже если он никогда больше к ней не прикоснется, в его объятиях она познала больше счастья, чем за всю свою прежнюю жизнь.
Тесса нервно мерила шагами комнату.
– Что, если он решит расторгнуть этот брак?! – кричала Тесса. – Ты об этом подумала? Что, если он решит подкупить свидетелей? У него на это денег хватит. Что может его остановить? Боязнь испортить репутацию? Так она у него и так испорчена. А ты думала, он тебя пощадит?
Дейдре только сейчас осознала всю шаткость своего положения. Колдер был неплохим человеком, но что, если он и правда считает, что имеет право на развод? Ему ведь нужен наследник! И он должен быть уверен в том, что она родит ребенка от своего мужа, а не от одного из своих ухажеров!
Неужели она действительно дала ему повод считать себя падшей женщиной? Дейдре покоробила эта мысль. Но что, если Тесса права? В конце концов, Тесса была права в том, что Колдер ее не любит.
– Он погубит всех нас! Ты можешь распрощаться с надеждой когда-либо еще выйти замуж, и жить нам будет не на что. У нас ничего нет! Ни фартинга! – Тесса повернула к Дейдре перекошенное от гнева лицо. – Это ты во всем виновата!
Дейдре невозмутимо кивнула.
– Конечно. Кто же спорит? Но как ты могла рассчитывать на то, что, выйдя замуж, я заживу счастливо, если я понятия не имею о том, как это делается? Все, что я знаю о счастье, я почерпнула из переведенных Софи сказок! – Дейдре вдруг поймала себя на том, что больше не считает себя обязанной терпеть истеричные выходки мачехи. – Тесса, поскольку этот дом арендован на деньги мои и Софи, я считаю, что тебе здесь нечего делать. Возвращайся откуда пришла – твой любовник тебя, видно, заждался.
Тесса в недоумении заморгала, но, быстро опомнившись, пошла в наступление с занесенной для удара рукой.
– Даже не подумаю! Как ты смеешь, жалкая пигалица! Я твоя опекунша и…
От звонкой пощечины голова Тессы дернулась и склонилась набок.
– Вот это да! – восхищенно выдохнула Софи.
Тесса попятилась, прижимая ладонь к горящей щеке.
– Ах ты дрянь!
Дейдре вытерла о юбку горящую ладонь.
– Убирайся, мерзкая гарпия, не заставляй меня применять силу. – Голос Дейдре звучал на удивление спокойно, если принять в расчет накал бушевавших в ней эмоций.
– Я тебе помогу, – вызвалась Софи. Тесса, казалось, Софи даже не слышала. Она во все глаза уставилась на Дейдре.
– Ты мне надоела, Тесса, – продолжила Дейдре. – Я сейчас замужняя женщина, так что у тебя больше нет повода говорить со мной, навещать меня или здороваться со мной при встрече. – Дейдре сделала шаг вперед, но не испытала законного удовлетворения, когда Тесса поспешно отступила. Дейдре понимала, что сейчас она испытывает на мачехе те же методы, и от этого была самой себе противна. – С этого момента мы друг друга не знаем. Поняла?
Тесса скосила взгляд на Софи, но, возможно, здравый смысл в ней все же одержал верх над тщеславием и злобой, поскольку карту опекунства она разыгрывать на стала.
– Я ухожу лишь потому, что меня уже ждут, но я вернусь тогда, когда захочу, – непререкаемым тоном заявила Тесса. Дейдре оценила ее выдержку, хотя от ее взгляда не укрылось то, как дрожат у Тессы руки, плотно прижатые к бокам. – С этими словами Тесса развернулась и с видом оскорбленной гордости покинула помещение.
Софи подошла к Дейдре и обняла.
– Ты ведь понимаешь, что она ушла не навсегда, – сказала Софи. – И я не могу без вреда для своей репутации жить одна в доме. – Тут Софи легонько ущипнула Дейдре за предплечье и радостно добавила: – Но я с удовольствием отдохну от общества этой мегеры!
Дейдре при всем желании не могла ответить Софи улыбкой, но она молча пожала Софи руку и благодарно кивнула.
– Тесса – самая малая из моих печалей на данный момент, – вздохнув, добавила Дейдре. – Как мне с Колдером быть, вот в чем вопрос. Он думает, что я влюблена в Баскина!
Софи покачала головой.
– Я иногда думаю, что для меня было бы лучше совсем не знакомиться с мужчинами. Я действительно не подозревала, что они могут быть до такой степени тупыми. – Софи вздохнула. – Честное слово, я разочарована.
На этот раз Дейдре рассмеялась, и смех ее был подозрительно похож на всхлипывание.
Черт бы побрал этого Баскина!
Глава 42
Баскин бодро, хотя и немного скованно, шагал к подъезду знакомого дома на Примроуз-сквер. Впервые за целую, казалось, вечность золотой луч пробился сквозь серые тучи его тоскливого существования. Его возлюбленная все же оставила мужа!
Новый друг Баскина, чьего имени он не мог вспомнить, как ни старался, вчера вечером зашел к Баскину на квартиру и, как положено настоящему другу, утешил его и сообщил, что Дейдре уехала из Брук-Хауса вместе со всеми своими пожитками, судя по количеству сундуков на закорках кареты.
Новость эта стала настоящим бальзамом для ран Баскина, и уже утром он нашел в себе силы подняться и дойти до дома, где Дейдре спряталась от монстра, за которого вышла замуж.
И сейчас Баскин стучал в дверь медным молотком. Ему не терпелось поскорее увидеть ее, поскорее прикоснуться к ее руке, на этот раз не испытывая никаких угрызений совести – ведь Дейдре была уже фактически свободна!
Дверь ему открыл неприветливый дворецкий.
– Доброе утро, – с поклоном сказал дворецкому Баскин. – Я пришел повидать мисс… леди Брукхейвен. Вопреки ожиданиям, дверь перед Баскином никто распахивать не стал.
– Ее светлости нет дома, – угрюмо сообщил дворецкий и хотел было захлопнуть дверь перед носом визитера, но Баскин подставил ногу.
– Но вы ведь не сказали ей, что это я пришел!
– Ее светлости нет дома, – повторил слуга и выразительно посмотрел на ногу гостя, надеясь, что тот поймет намек и уберет ее.
И тут что-то произошло с Баскином. Что-то, что он так долго держал в себе, прятал от окружающих, прорвалось наружу. С перекошенным лицом Баскин бросился на слугу, толкнул его обеими руками, сбил с ног и ворвался в дом.
– Дейдре! Дейдре!
Услышав дикий вопль, Дейдре выскочила в коридор.
– Мистер Баскин! – крикнула она с верхней площадки лестницы. – Вы должны уйти!
Она нервно озиралась. Почему? Теперь уже никто не мог помешать их любви. Баскин шагнул к лестнице, но Дейдре тут же отступила на шаг. Глаза ее были широко распахнуты, и в них был… страх.
– Дейдре? В чем дело, любимая?
Другая девушка, Софи, появилась за спиной у Дейдре.
– Убирайся, Баскин, – окинув его недобрым взглядом, произнесла Софи.
Она ему никогда не нравилась. Красавицу Дейдре должна окружать только красота, и некрасивая Софи оскорбляла Дейдре одним своим присутствием. К тому же при всей своей заурядности она была непомерно заносчива. Баскину очень не нравился ее взгляд. Она смотрела на него так же, как его отец, словно на тупицу и неудачника.
Баскин сделал вид, что не замечает эту рыжую простушку. Он с улыбкой обратился к своей златовласой принцессе.
– Дейдре, что с вами? Вам больше не надо бояться Зверя! Теперь мы можем быть вместе!
Дейдре смотрела на него так, словно видела впервые.
– Мистер Баскин, вы что, ничего из вчерашнего дня не помните?
Баскин с простодушной улыбкой потрогал синяки на лице.
– Он поколотил меня, любимая. Но в следующий раз я не позволю ему так со мной поступать, клянусь!
– Она имеет в виду, что вы на нее набросились, кретин! – сердито проворчала Софи.
Баскин в недоумении заморгал.
– Набросился? Да нет же! Это было чудесно! Наш первый поцелуй и…
– Чудесно? – Софи подняла руку Дейдре и задрала рукав. – Вы это чудом называете, эдакая вы дрянь!
Баскин отшатнулся при виде черных синяков как раз там, где он сжимал ее, где его руки касались ее, когда он целовал ее…
– Нет! – выкрикнул он, и в этом крике слились боль и мольба. Баскин взлетел на две ступени. Он должен был ее увидеть, заставить понять…
– Я бы никогда, никогда не причинил вам боль! Я люблю вас, Дейдре! Вы мой ангел, мой спаситель, вы мой свет во тьме…
– Вы насильник, – припечатала его Софи. – Не смейте сюда приходить, не то я позову сюда представителей закона!
Баскин видел одну лишь Дейдре.
– Ди…
– Не смейте так меня называть! – Тон ее голоса не оставлял надежды. – Баскин, вы все превратно поняли. – Дейдре судорожно сглотнула. – Все совсем не так, как вам представляется. Я не ваша любовь. Я не ваш свет. Я – леди Брукхейвен и таковой останусь, пока мой муж ходит по этой земле. Я не хочу, чтобы вы возвращались, вы меня понимаете? – Дейдре смотрела на него в упор, и во взгляде ее не было ни тепла, ни даже намека на кокетство. – Не приходите ко мне. Никогда!
Сердце его съежилось, оставив в груди зияющую пустоту. Он смотрел на нее с мольбой, но Дейдре не желала смилостивиться над ним. Сраженный горем, с разбитым сердцем, Баскин поплелся вниз, туда, где стоял успевший подняться после нокдауна дворецкий. Когда Баскин проходил мимо, слуга злорадно ухмыльнулся.
Баскин вышел на улицу, и ясный солнечный день показался ему самой черной, самой беспросветной ночью. За спиной его громко захлопнулась дверь.