– Дай ей трубку.
– На, – протянула мне Маша трубку, – он хочет поговорить с тобой.
– Я слушаю.
– Ира, Машка белены объелась, она уверяет, что вам…
– Да, нам надо этой ночью на кладбище.
– И ты туда же!
– Денис, тебе трудно помочь своим одноклассникам? Мы-то всегда тебе помогали на контрольных. И… ты ведь не хочешь испортить отношения с Красновой?
– Достали! Ладно, отвезу вас на кладбище, – сдался Сергеев.
– Отвезешь и привезешь, – выхватила трубку Никитина.
– Так вас еще обратно везти?
– Конечно! Как же мы оттуда выберемся ночью?
– Вы с Чернышевой к психиатру с этой просьбой не обращались?
– Я сейчас к Диане обращусь, – снова пригрозила Мария.
– Ладно, я вас закину туда вечером, а после двенадцати, то есть под утро, заберу. Согласны? – предложил попавший в нашу ловушку Денис.
– Что значит «под утро»? Под утро нас не устраивает!
– Тогда ищите себе на обратный путь другого шофера!
– А в чем дело? Неужели так сложно пробыть э-э… часик с нами на кладбище?
– Слушай, Никитина, я не знаю, что вам с Чернышевой нужно на кладбище ночью, ритуальные танцы вы там собрались устраивать или кого-то в жертву приносить, но знаю точно: если в полночь мои предки не увидят мотоцикл в гараже, а меня дома, то на кладбище рискую отправиться я и уже в гробике. Поэтому если вам так приспичило, то я закину вас туда между десятью и одиннадцатью, а заберу после трех.
– Ясно. Ждем тебя в десять. Только лучше подъезжай не к подъезду, а к аптеке. И… позвони Красновой, она тебя весь день прождала.
Итак, самый главный вопрос был решен, теперь оставались мелочи: сделать так, чтобы родители не заметили нашего отсутствия в десять вечера, и позаботиться о безопасности Машкиной квартиры в ночное время, ведь открытое окно на первом этаже – слишком большой соблазн для воров.
С первой проблемой мы поступили так: как только Машины родители пришли домой с работы, мы обе начали жаловаться на головную боль и слабость, стали зевать и уверять, что перегрелись днем, ужасно устали. Демонстративно выпив глюконат кальция под видом анальгина, Маша заявила, что мы просто валимся с ног и, наверное, уже сейчас (в полдевятого!) ляжем спать. Ее мама вытаращила на нас глаза, ощупала наши лбы и немного успокоилась оттого, что они холодные. В итоге мы с Манюней залегли на ее диване.
Вопрос с окном пока оставался открытым.
В девять часов домой вернулся Даниил. На его коленке красовалась ссадина.
– Эй, поди сюда, дело есть! – позвала братца к себе в комнату Маша, когда тот уже прослушал все то, что ему хотели сказать родители, и был свободен.
– Чего? – с недоверием косясь на сестру, спросил юный искатель приключений, остановившись в коридоре.
– Ну, иди же быстрее, – шепотом поторопила его Никитина.
Даниил зашел к нам и, увидев разобранный диван, тут же спросил:
– А че случилось-то? Вы заболели? Заразны?
– Нет, не заболели и не заразны. Меня интересует вот какой вопрос…
– Если ты хочешь знать про свои колготки, то я сейчас все объясню.
– А что с моими колготками? – удивилась Маша.
– А ты еще не в курсе?
– Нет.
– Ладно, когда обнаружишь – зови, я тогда и объясню, – заявил Даниил и хотел было уйти.
– Э-э, стой, – удержала его я, – мы тебя не из-за колготок позвали.
– А к поломанной расческе я вообще никакого отношения не имею.
– Ты сломал мою расческу? – закричала Никитина. – Да я тебе сейчас шею сломаю, разгильдяй охламоновый!
Даниил схватился за ручку двери, намереваясь выскочить в коридор, но я опять удержала его.
– Позвали мы тебя совсем для другого. У нас с Машей есть к тебе просьба в виде делового предложения.
– Для чего вы меня позвали? – насторожился Данилка. – Если насчет…
– Стоп, свои признания отложи на потом, – перебила его я, – а то Маша в ярости покалечит тебя, и ты не сможешь нам посодействовать.
– Да, Ирка, ты права, я его действительно скоро покалечу.
– А какое у вас ко мне предложение? – заинтересовался Никитин-младший.
– А такое: побудь хоть раз в жизни настоящим братом, а не тем вредителем, которого я вижу изо дня в день!
– Ну, это неинтересно… – протянул мальчишка и снова хотел выйти.
– Стой! – вцепились мы обе в него.
– Ты должен нам помочь, – сказала Маша.
– А что мне за это будет? – крайне довольный таким вниманием к своей персоне, спросил Даниил.
– За это тебе ничего не будет, а будет, если не поможешь! – пообещала Никитина.
– А что будет? – вновь забеспокоился Машин брат.
– Очень больно будет! Короче, ты должен ночевать сегодня в этой комнате.
– Зачем?
– Затем, что нам нужно уйти, а ты должен закрыть за нами окно, а потом открыть его нам, когда мы вернемся. Так что лежи на диване и не спи, жди нас!
– А куда вы ночью намылились?
Мы переглянулись.
– Не твое дело! – ответила Маша.
– Так я что, должен целую ночь не спать?
– Ну, почти.
– Не-ет. Я не согласен. Не буду я вас тут ждать как швейцар!
– Даниил, ты должен помочь нам, а то, – начала шантаж Мария, – родителям будет интересно узнать некоторые вещи. Что, например, скажет папа, когда выяснится, почему не работает его любимая бритва? Или как отреагирует мама, узнав, благодаря кому вымерли все наши кактусы? А вымерли предварительно побритые папиной бритвой растения потому, что Даниил поливал их растворителем для краски. Наверное, и соседи обрадуются, когда объяснится, почему у их кота хвост стал синим.
– Ну, ладно, ладно. Одну ночь ради своей любимой сестры я могу и не поспать, – согласился наконец Машкин брат.
И тогда мы разъяснили Даниилу детали: что отбудем в десять часов и он должен закрыть за нами окно, а затем заниматься чем угодно, пока родители уснут, после чего обязан переместиться сюда и верно ждать у окна свою любимую, единственную сестру и ее замечательную подругу.
Глава 10Где находится Египет, или Каждому гробу – свое место
Без десяти десять мы вылезли через окно на улицу. Народу, к сожалению, еще было предостаточно, и несколько прохожих с удивлением или неодобрением наблюдали за нашими с Машкой действиями. Проигнорировав их реакцию, мы побежали на соседнюю улицу, к аптеке. Сергеев уже был на месте. Он тоже одарил нас недоуменным взглядом и поинтересовался, не передумали ли мы ехать туда, куда собирались.
– Ты что! Нет, конечно, – поспешно ответила Маша и взгромоздилась на мотоцикл. – Поехали.
Без происшествий мы добрались до места. Мои часы показывали без четверти одиннадцать, когда Денис высадил нас у кладбищенских ворот.
– Раньше двух меня даже и не ждите, – предупредил он и понесся прочь, а мы остались с Никитиной вдвоем в вечерних сумерках рядом с… В общем, исключительно «романтичная ситуация»!
Ворота кладбища были заперты, что и неудивительно: кто приходит навещать умерших незадолго до полуночи? Отойдя подальше от места, где располагалась сторожка, мы аккуратно перелезли через забор.
– Надо где-нибудь посидеть, чтобы сторож нас не заметил, – прошептала я.
– Вон у той могилки есть скамеечка, смотри, – указала Маша в сторону. – Как ты думаешь, нас не примут за привидения? А то вдруг еще откроют по нам пальбу серебряными пулями…
– Серебряными пулями стреляют не то по оборотням, не то по вампирам, – пробормотала я.
– Да все равно! Главное, чтоб нас не увидели, а то примут за вурдалаков, оборотней, мародеров, вандалов, покойников, восставших из гроба, и не дадут возможности совершить свое колдовство, – переживала Маша, пока мы крались к скамеечке.
– Так, может быть, мы тихонько посидим у забора?
– До полуночи почти час, стоять или сидеть на корточках столько времени ноги устанут, к тому же…
Но тут под моей ногой неожиданно громко хрустнула ветка, и я вскрикнула.
– Что? – вцепилась в мою руку Машка. – Максим идет?
– Надеюсь, что нет. Машунь, я не знаю, как тебе, а мне страшно!
– Ой, удивила!
Мы уселись на скамеечку, но спокойствия это не прибавило. То и дело мы озирались по сторонам, вглядываясь, не идет ли к нам сквозь вечерний сумрак какая-нибудь нечисть. Никитина сжимала во влажной от волнения ладони талисман, через каждые полминуты посматривала на часы и повторяла шепотом магические слова, которые следовало произнести для отворота. Время, как назло, тянулось очень медленно.
– Хватит тебе уже зубрить, ты и так все знаешь, – попробовала я ее отвлечь.
– Ирка, а вдруг забуду? А вдруг талисман не поможет? А вдруг…
– Не говори ерунды!
– Ох, – вздохнула Маша и опять что-то забубнила.
Не знаю, как себя ощущала подруга, а по мне не то от ночной прохлады, не то от страха бегали стада мурашек. Еще меня страшно бесили комары, которые искусали мне все руки, ноги, шею и лицо. Эх, почему мы не положили при сборах какой-нибудь репеллент. Впрочем, хорошо, что мою кровушку пока пили только жужжащие насекомые, а не некие другие существа, которые, судя по поверьям, вполне могут обитать на кладбище и в его окрестностях.
– Мы хоть у чьей могилки сидим? – снова заговорила я, присматриваясь к надписи на надгробной плите.
– А тебе не все ли равно? – буркнула в ответ Машка.
Я вынула из рюкзачка фонарик и хотела посветить им на надгробную плиту, чтобы прочесть имя похороненного.
– Ты что? Не привлекай внимание сторожа! – зашикала на меня Никитина. – И вообще, батарейка может сесть, а мне ведь до нужных могил в темноте идти придется.
– Ой, да сторож давно дрыхнет, а фонарик я включу на две секундочки! – запротестовала я.
– Все равно не трогай фонарь! Чернышева, тебе что, больше заняться нечем?
– Представь себе – нечем, – совершенно честно ответила я и, решив настоять на своем, включила фонарик, направила свет на плиту. – Максим…
– А-а! – вскрикнула Мария. – Где? Уже идет?
– Не ори. Я имя с плиты читаю. Мы сидим у могилы Иванова Максима Степановича, – сообщила я. – Жаль, что мы ее в тот день не нашли, тогда бы и не было всего этого кошмара.