Проснулся Леваков от навязчивой трели будильника. Кто его поставил – непонятно. Кое-как нащупал гаджет, скинул на пол, а вместе с телефоном вниз полетели повербанк и маленькая вазочка, которую зачем-то притащила мама. Все это сопровождалось определенным грохотом, который окончательно заставил пробудиться, хотя разлепить глаза было сложно.
Нащупав мобильный на полу, при этом не отрывая головы от подушки, Антон глянул на экран и не сразу понял текст входящего сообщения. Пришлось несколько раз протереть глаза и даже проморгаться.
Шест: «Маски и смокинг готовы к атаке».
– Чего? – хриплым голосом спросил вслух Леваков.
В голове начали всплывать обрывки вечерних посиделок, боевой план и настойчивое желание Вити помочь Антону покорить сердце Снегиревой. Мобильный в руках Левакова зазвонил.
– Проснулся? – бодрым голосом пропел Витя. И откуда только в нем столько энергии с утра?
– Ты в своем уме? – буркнул Антон. Вчера идея заявиться в ресторан казалась веселой, но сегодня она была дико странной.
– Ой, только не надо включать заднюю! Я уже отменил все планы, предвкушая развлекательную программу.
– Не-не-не, выброси эту чушь из головы! Там будут ее родители, всякие взрослые серьезные люди…
– Да какая, к черту, разница, кто там будет? – вздохнул Шестаков. – Законы в диких джунглях просты: либо ты покоряешь самку, либо ее покоряет другой самец. В нашем случае главное – не остаться зрителем.
– Весело тебе, да, философ? – Антон закрыл глаза, ощущая пульсацию в висках.
В словах Вити была бы истина, но только в том случае, если бы Снегирева реально нравилась Антону. Вот только… нравилась ли? Да, у нее однозначно приятная улыбка, теплая, подобно летнему солнцу. Красивый, мягкий голос. Казалось, она не говорит, а поет, подобно соловью. Мысли о Юльке отзывались огоньками в сердце, сладкой тяжестью внизу живота.
Нравилась ли она ему по-настоящему? Та ли она девушка, ради которой он готов решиться на авантюру, или это банальное желание вернуть все на прежние места? Здороваться с ней утром, раздражаться от ее навязчивости, получать подарки и поздравления. Если все это говорит о симпатии, то, видимо, придется действовать. Однако если нет…
– Слушай, я не знаю.
– Ты вчера изнывал от ревности, а сегодня не знаешь? – хмыкнул Шестаков. – Не узнаю тебя, Тох. В силу своей природной харизмы я не дружу с проигравшими. Так что: либо едешь ты, либо… – друг сделал многозначительную паузу, а затем продолжил: – Я справлюсь с этой миссией один.
Секунд пять Антон молчал. Нет, он, конечно, не хотел, чтобы Шестаков поехал и Юля растеклась лужицей перед ним. А ведь Витя действительно мог сотворить подобное, в этом Антон не сомневался.
– И как ты себе это представляешь? Мы явимся туда и…
– Расскажу по дороге. Во сколько торжество начинается?
Это была самая странная идея, на которую только можно подписаться. Леваков понимал, что со стороны это будет выглядеть глупо, вполне вероятно, люди их засмеют, и Снегирева, скорее всего, тоже будет в числе этих людей. Однако маленькая надежда все же лучилась где-то глубоко в душе, и отказываться от нее почему-то не хотелось.
К назначенному времени Шестаков прикатил на черном джипе. Он был из довольно богатой семьи и никогда этого особо не скрывал: дорогие часы на руках, брендовые шмотки, поездки на отдых в лучшие отели, крутая машина. Витя мог позволить себе многое, практически все. В этом они с Антоном были схожи.
– Привет, – произнес Антон, протягивая ладонь в открытое окно дорогой машины. Его взгляд сразу зацепился за одежду друга: пиджак цвета сандалового дерева, идеально выглаженная белая рубашка с расстегнутыми пуговицами, изящная бабочка и две серебристые маски на сиденье.
– Иди переодевайся и поехали, – улыбнулся Шестаков. Выскочив из машины, он обогнул ее, открыл багажник и вытащил оттуда костюм, спрятанный в черный чехол. Леваков не особо любил такие вещи, чувствовал себя в них как-то неуютно.
– Ты больной, – выдохнул Антон, однако чехол взял.
– Будет весело, – засмеялся Витя.
– Выглядишь как богатый папик.
– Как молодой и горячий богатый папик, – поправил Шестаков, поднимая указательный палец. Боевой дух, исходивший от Вити, так и искрился в воздухе, заряжал энергией. Казалось, еще немного, и Антон тоже поддастся в эти сети, и в его глазах зажжется такой же фейерверк.
– Ладно, я скоро. И маски…
– Маски – это обязательно! Интрига ж.
Через пятнадцать минут Леваков уже сидел в салоне джипа, разглядывая серебряные маски. Они были странные, как ни посмотри: с одной стороны закрывали полностью лицо, а с другой – открывали область лба и щеки, но при этом прятали глаз и бровь. По центру находился прозрачный ромбовидный камешек, а по бокам переплетались тонкие серебряные нити, словно имитация мышц. Красиво, но очень необычно. Не так Антон представлял себе маскарадный элемент.
– Где ты их раздобыл? – спросил он, примеряя одну.
– В магазинчике для Хэллоуина. Там были еще с улыбками, но мне показались совсем жуткими. Маньячными. Мы же не на охоту выходим, поэтому я выбрал попроще.
– Мне идет? – Антон повернулся, расправив волосы под маской.
– Все девочки с педа отдались бы на первом же свидании, – засмеялся Витя.
– Пусть идут лесом.
– Что? Эй, да ты многое упускаешь, они там огонь! – продолжал веселиться Шестаков.
– Ну да.
– Знаешь, – Витя остановился на красный. С его губ слетел тяжелый вздох. Он глянул в зеркало заднего вида, будто пытаясь отыскать там кусочки прошлого, недостающий пазл, а потом вдруг произнес грустным голосом: – Не влюбляйся только. Любовь доставляет слишком много боли.
– Знаю, – вздохнул Антон, вспоминая школу.
– Тогда держись! Следующая остановка – «Ника».
Глава 19Юля
Ирка крутилась возле зеркала, поправляя и без того идеальный макияж. Она выглядела отлично, без доли преувеличения: платье цвета слоновой кости, чуть выше колен, с яркими переливающимися узорами, расшитыми бисером на груди. На плечах тонкие лямки, едва заметные, а на шее блестел кулон, который она стащила из маминой спальни.
– Ты и так хорошо выглядишь, – вздохнула я, устало разглядывая большие зеркала в золотых рамах. Дамская комнатка в «Нике» оказалась довольно атмосферной.
– Гриша с тебя глаз не сводит, – сестра скользнула взглядом сверху вниз по моему мятному платью. Шифоновый подол струился, скрывая ноги, а широкая полоска переливающейся ткани обтягивала талию, подчеркивая изгибы. Никаких лямок или накидки, только открытое декольте и голые плечи, на которых лежали красиво завитые кудри.
– Он похорошел с тех пор, как мы его видели в последний раз, – ответила я, продолжая рассматривать рамы на зеркалах, которые словно переливались разноцветными блестками.
– А я о чем. Высокий, широкоплечий, а глаза какие, – мечтательно протянула сестра.
– Он тебе понравился?
– Мне? Ну, его для тебя приберегли так-то.
– Пошли, звезда, – я подхватила за руку Ирку и потащила к дверям. Запах освежителя, царивший в уборной, начинал действовать на нервы.
Мы вышли в широкий коридор, постукивая каблучками по кремовой плитке. В длинных платьях однозначно есть минусы: например, приходилось постоянно придерживать юбку, чтобы случайно не наступить и не поцеловаться с полом. Моя бы воля, выбрала бы наряд как у сестры – короткий. Однако мама купила то, что приглянулось именно ей.
– Столько гостей, – сказала Ира, когда мы вновь оказались в шумном зале.
Возле стен расположились столы, покрытые белоснежными скатертями, они очерчивали комнату по периметру. Закусок было так много, что ножки столов едва не разъезжались от давящего сверху веса, но гости не особо ели – ждали горячее. Играла приглушенная музыка, возле колонок за столиком сидел молодой худенький парень, который, видимо, и отвечал за развлекательную часть.
– Я думала, будет ведущий, – вздохнула сестра.
Родители сидели за столиком в уголке зала. Мама улыбалась папе, они о чем-то мило болтали и со стороны казались влюбленной парочкой. Я нежно улыбнулась, мне нравилось смотреть на родителей.
– Юль, – рядом неожиданно раздался мужской голос.
Оглянувшись я заметила Гришу. Он действительно изменился: теперь парень был выше меня на две головы, стал шире в плечах. Спортивный, подтянутый. Жаль без пиджака, без него весь образ терялся.
– Умираешь от тоски? – сухо поинтересовалась я у него, отпуская руку сестры.
– Пригласил бы на танец мою сестричку, что ли, – влезла Ирка, и я пнула ее локтем в бок, кривя губами. Вот же сводница!
– Я вообще вроде как… – Гриша помялся. Видимо, он и сам хотел пригласить, но его попросту опередили.
– Ну давай, – внезапно согласилась я.
Парень протянул руку, согнув ее в локте и чуть наклонился, демонстрируя потрясающие манеры. Какой джентльмен! Мы медленно направились в центр, где еще не было ни одного танцующего. Я оглянулась. К нашему столу подошла тетя Наташа с мужем. Вместе с моей мамой они смотрели на нас с Гришей так, словно уже сосватали, отметили нашу свадьбу и сейчас придумывают, как назвать первого внука. Мне вдруг стало так невыносимо, что желание танцевать куда-то подевалось.
– А знаешь, я ужасно танцую, – остановившись, произнесла я. Мы практически оказались в центре танцпола, привлекая к себе внимание гостей.
– Я тоже, – ответил Гриша, положив руку на мою талию. Да уж, намеков он явно не понимает. Не успела я и слова сказать, как Гриша притянул меня довольно близко к себе. Вполне возможно, мы бы начали танцевать, если бы где-то рядом неожиданно не послышался хлопок и свет в большом светлом помещении не погас. Зал моментально погрузился во мрак.
Я испугалась, а Гриша, наоборот, воспользовался ситуацией и крепче прижал меня к своей груди. От него веяло резкими духами с холодными нотками, которые, казалось, оставляли на языке какое-то неприятное послевкусие. Я собиралась отстраниться, когда свет в зале снова зажегся и заиграла мелодия: «I Lost Myself In Loving You» Jamie Miller.