Навечно твой А.»
Я зажмурилась, стиснув зубы, а потом не выдержала и подскочила с кровати. Прижала письмо к груди и закружилась по комнате как дурочка. Едва слышно завизжала, не в состоянии поверить. Это же Антон! Мой Антон! Стоп! Это что ж получается: он пригласил меня на свидание? Меня? На свидание? Таким необычным способом? А говорят, мужчины нынче не романтики.
Радость переполняла грудную клетку. Конечно, я не планировала отказываться от встречи. Быстренько облачилась в прямую розовую юбку чуть выше колен, кремовую кофточку с длинными рукавами, завязала волосы в косичку и немного подвела глаза. Схватив кардиган, пулей выскочила в коридор.
В этот момент из зала вышла мама. Она так пронзительно на меня посмотрела, что каждая клеточка словно прострельнула током. Да, может, я и не совсем правильно вела себя по отношению к ней, но, пожалуй, у нас это было взаимно.
– Пока, – произнесла я, ожидая услышать сто и один вопрос, но мама лишь хмыкнула, развернулась и скрылась на кухне. Собственно, это была большая удача, иначе не назовешь.
Благополучно покинув подъезд, я огляделась, и, не заметив нигде поблизости байка Антона, пошла в сторону детской площадки. Пока шла, несколько раз поправила волосы, все казалось, чего-то в образе не хватает. Губы пересохли, поэтому я их несколько раз облизнула и даже прикусила от волнения. А когда увидела Левакова, который стоял у горки с большой белой пушистой ромашкой, окончательно растеряла боевой дух. Боже! Какая это была ромашка! Таких уже и не найти нигде: пышная, с длинными лепестками, а серединка словно окрашена в яркий золотой цвет. Так и хотелось оторвать один из лепестков и произнести волшебную считалочку из доброго детства: лети, лети, лепесток, через запад на восток и быть по-моему вели.
Да и Антон сам выглядел отлично: горчичные скинни, белая водолазка под горло, обтягивавшая его спортивные руки и грудь. От одного вида можно было смутиться, что, собственно, со мной и случилось. Кровь в венах словно забурлила, прильнула к щекам, и я почти растаяла, как льдинка под сорокаградусной жарой.
– Привет, – произнесла я, подойдя ближе. Леваков моментально повернулся и выдал мне самую ослепительную улыбку, какую только мог. Глаза его переливались бликами, мои, полагаю, тоже.
– Привет, хорошо выглядишь, – сказал Антон, скользнув по мне взглядом. Он сделал шаг вперед, наклонился и… чмокнул в щечку. Я чудом не рухнула в обморок от переизбытка эмоций. Это все реально? Точно не сладкий сон? Если сон, пожалуйста, не будите.
– Спасибо. А у тебя ромашка красивая.
– Я подумал, что розы ты не заценишь, – Леваков протянул мне цветок, и я обхватила стебелек дрожащими пальцами.
– А ты, оказывается, хорошо меня знаешь.
– Мы, вообще-то, с тобой три года знакомы, Снегирева. Я прекрасно осведомлен о твоих вкусовых пристрастиях, – деловито заявил Антон. Я немного опешила.
– Например?
– Хочешь, угощу тебя клубничным молочным коктейлем?
– Можно. Постой, а откуда ты… ты специально сказал про клубничный? – удивленно выдала я, понимая, что это стопроцентное попадание.
– Ну так, – Антон поиграл бровями, взял меня за руку, переплетая наши пальцы, и повел за собой в сторону выхода из двора. Откровенно говоря, я до сих пор не могла поверить, что мы вроде как… вместе. Идем за руку. Целовались. Сердце в груди так и прыгало мячиком, заставляя каждый орган изливаться теплом.
Я шла рядом с парнем из своих грез, иногда поглядывая на него тайком, а он увлеченно рассказывал, как добывал эту волшебную ромашку. На самом деле ему пришлось ехать аж на другой конец города, ведь в обычных цветочных продают только специально выращенные голландские розы.
Мне нравилось слушать Антона, его голос согревал, подобно самому теплому шарфу в мире. И держать за руку нравилось. Вмиг я почувствовала себя особенной. Принцессой. Да, звучит очень приторно и ванильно, но именно так я себя ощущала.
Мы пошли пешком до парка, мимо разных магазинчиков и шумных прохожих. А уже в самом парке наткнулись на турецкое мороженое. Мальчик в красной шапочке и жилетке демонстрировал фокусы с вафельным стаканчиком, заставляя покупателей смеяться и ждать продолжения. Заметив мое любопытство, Антон потянул нас к лавке. От цен я, откровенно говоря, обалдела, но отказываться не стала.
– Так вкусно, – заявила я, смакуя шоколадное мороженое, словно тягучую карамель. Вкус был необычный, вроде и сладкий, а вроде и с горчинкой.
– Какой-нибудь кавказец не поймет его шуток и вместо улыбки даст в табло.
– Ой, да ладно. Тут же все понятно! Это шоу.
– Ну да, хотя мороженое вкусное.
Следующим местом остановки стал картинг, где мы сделали два зачетных круга. Я визжала от страха, что машину вот-вот занесет, а Антон смеялся. Специально ускорялся на поворотах, и в этот момент я прижималась крепче к его руке. Видимо, ему это понравилось. Сама сесть за руль я не решилась, мало ли, не справлюсь с управлением и улечу. Лучше уж на пассажирском.
После картинга мы поднялись на верхнюю площадку и прокатились на колесе обозрения. Солнце еще не село, поэтому любовались видами мы в душной кабинке, где однозначно не помешало бы маленькое окошко для прохода воздуха. Вышли с аттракциона вареные, купили лимонад и уселись усталые на свободную лавку под пышным зеленым деревом. У лавочки напротив остановилась парочка, тоже решив отдохнуть. Парень сел полубоком, и девушка оперлась на него. Смотрела я на них с чувством белой зависти. Хотя мое сердечко и так прилично ёкало, а щеки не переставали краснеть, но от еще большей близости я бы не отказалась.
И Антон опять, словно почувствовав мое желание, чуть отодвинулся, тоже перекинул ногу и развел руки в стороны с явным намеком.
– Что? – со смущенной улыбкой проронила я.
– Иди ко мне, из меня выйдет отличное кресло. – Он поиграл бровями, а мне стало смешно.
– Ну не знаю.
– В смысле, не знаешь? – Антон нагло потянулся к моей талии и прижал меня к себе, заключив в кольцо рук. Я глубоко вдохнула, ощущая, как его парфюм оседает в легких, а затем мечтательно прикрыла глаза.
– Знаешь, мне кажется, ты удивительная, Снегирева.
– Я? – щеки точно не перестанут сегодня заливаться краской. Я посмотрела на него, и мы встретились взглядами. Удивительно, Антон выглядел счастливым. Да, именно так. Словно его душа открыла двери, словно буря успокоилась, и можно наслаждаться долгожданным штилем. Раньше я никогда не видела Антона таким: в нем появился дух безмятежности.
– Ты! А еще у меня твоего номера нет. И это самый ужасный факт, знаешь ли.
– Зато я узнала, что у тебя классный почерк.
– Я старался, – засмеялся Антон и вдруг отвел взгляд в сторону, будто… Да быть не может? Неужели смутился? Что ж! Если я собственной персоной смогла смутить кого-то вроде Левакова, это дорогого стоит. Вернее, это требует вознаграждения. И я, пересилив робость со смущением, приподнялась и коснулась губами щеки Левакова. Едва уловимо, как взмах крыла бабочки. Совсем незаметно и неощутимо, но прямо в цель.
– Мне понравились твои старания. Продолжай в том же духе.
– Хитрая ты, Юля, ох, хитрая. В тебе татарской крови нет, случайно? – Антон повел пальцем вдоль моих ребер, и мне сделалось щекотно. Я стала ерзать, отмахиваться, но кое-кто забавлялся и продолжал наседать интенсивней. Пока я резко не подскочила и не выставила руки вперед ладонями вверх.
– Не смей! – строго произнесла, едва сдерживая улыбку. Антон же сделал ровно наоборот: поднялся, побежал за мной, а я старательно пыталась не дать догнать себя. Периодически оглядывалась, замечая, что с каждым шагом расстояние между нами уменьшается.
Леваков схватил меня за руку, потянув на себя, и я врезалась носом в его разгоряченную грудь. Подняла голову, решив выбираться из этих внезапных объятий, но Антон вдруг подался вперед и накрыл мои губы поцелуем.
Мир растворился, превращаясь в волшебную блестящую пыль под моими ногами. По телу разливалось тепло, сердце крутилось заводной юлой в грудной клетке. Язык Антона касался моего, его руки по-хозяйски гуляли по моей пояснице, прижимая ближе и ближе. С какой страстью и порывом мы целовались, с каким диким желанием. Я ведь и не дышала, да и готова была никогда больше не дышать, лишь бы поцелуй не заканчивался, лишь бы мы продолжали стоять вот так рядышком и чувствовать бешеное сердцебиение друг друга.
Глава 29Антон
После ярких поцелуев Юля с Антоном пошли в торговый центр перекусить. И пока шли, Леваков не мог насмотреться на Снегиреву. Такой она казалась очаровательной, а как переливались ее волосы от солнечных лучей, как она улыбалась! И почему он раньше не замечал? Нет, может, конечно, и замечал, просто откидывал заметки в дальний уголок сознания. С Юлькой было легко, с ней словно мир останавливался.
Откуда-то взялась и ревность. Вроде Антон не отмечал за собой таких собственнических порывов, а тут навязчивое чувство сочилось словно из каждой клеточки. Вот кто-то глянул на Снегиреву, пока Леваков делал заказ возле фудкорта, а вот еще один перевел взгляд. И чего они все поглядывают? Да, красивая девушка, но занята уже вообще-то! От этих мыслей сделалось приятно, и Антон расплылся в улыбке.
За столом они сидели на удивление долго, почти три часа. Больше, конечно, болтали о всяком разном. Успели обсудить фильмы, книги, планы на будущее. Одним из таких планов стал совместный просмотр картины «Вторая жизнь Уве». Глаза у Юльки загорелись, когда Антон предложил это кино, оно было одно из самых любимых у Снегиревой. Да и книгу она уже несколько раз читала, и вообще любила творчество Бакмана.
Во время обеда – или это был ужин? – Леваков вдруг осознал, что ему никогда не было так интересно проводить время с девчонками. Может, это очарование Снегиревой брало верх, а может, что-то еще, но Антон искренне получал удовольствие от свидания, поцелуев и прикосновений.
Последних было бесконечно много: то Леваков протянет руку, накрывая ладонью Юлину ладонь, то заправит прядь волос ей за ушко, то уберет соринку с уголка губ. Она еще так забавно смущалась, старалась сдерживать улыбку, хотя получалось плохо. В какой-то момент Антон не выдержал – приподнялся со стула и накрыл губы Снегиревой теплым поцелуем.