По телу побежали мурашки. Возбуждение огненной лавой пронеслось вдоль позвонка, проникая до самого низа, сжимая и накрывая с головой. А когда Юлька отошла в туалет, Антон и вовсе поддался фантазиям, разглядывая сзади свою девочку. Все-таки у нее была обалденная фигурка: осиная талия, стройные ножки, аккуратные плечи и ягодицы, которыми она умело виляла из стороны в сторону.
Леваков почувствовал себя школьником, который открыто пялился на девушку. Дожили!
Неожиданность настигла после. Они вышли из торгового центра, а там их встретило хмурое небо и завывающий ветер, словно желавший разогнать людей по домам.
– Давай такси вызовем? – предложил Антон, разглядывая нависшие свинцовые тучи над головой.
– Мы успеем, пошли! – задорным голосом ответила Юлька. Надо бы настоять на своем, да только Антон не смог, уж больно нравилось ему наблюдать за Снегиревой.
И они пошли, держась за руки, поглядывая друг на дружку и явно желая провести еще немного времени вместе. Жаль, конечно, что Антон был без байка. Так бы точно не расстались, укрылись где-нибудь под крышами и стояли бы в обнимку.
Минут через двадцать в самом деле начался дождь. Да такой сильный, что ни один зонтик бы не помог. Пришлось перейти на бег, расстояние до дома оставалось небольшим: два поворота, один подъем – и вот она, финишная прямая. Недолго думая, они помчались, желая поскорее укрыться под козырьком от прохладных капель. Вымокли, конечно, до нитки, немного запыхались, зато сердце ликовало от радости. Детской, искренней, такой, какую Антон уже давно не испытывал. Он будто вернулся в детство, когда мир еще не казался серой кляксой.
Возле подъезда Юли они рассмеялись от того, как два взрослых человека умудрились насквозь промокнуть. Снова захотелось объятий и поцелуев. Антон решительно шагнул навстречу к своей теперь уже девушке и обхватил в кольцо рук. Юлька положила ладони ему на талию, уткнувшись носом в плечо.
– Ты мне свой номер хоть дашь? – прошептал Леваков. Несмотря на ветер, было совсем не холодно, или их согревали эмоции, переполнявшие его грудную клетку. Казалось, на его улице впервые за столько лет наступила весна.
– А он тебе так нужен? – игриво сказала Юля.
– Еще спрашиваешь? Будешь плохо себя вести, снова украду, но уже с концами.
– Это ты мне сейчас угрожаешь? Серьезное заявление, – засмеялась Снегирева. Вокруг глаз у нее немного потекла тушь, а ко лбу прилипли пряди волос. Антон улыбнулся и коснулся лица девушки, аккуратно протирая черные полосы.
– Ты похожа на панду, – заботливо и нежно прошептал Леваков.
– Надеюсь, на милую, – смущенно ответила Юля.
– На самую милую на свете, поэтому меня так к тебе тянет, – искренне признался Антон. Время вокруг словно замерло, а воздух будто пропитался их общими желаниями. Одно из таких Антон захотел исполнить: он наклонился и поцеловал Снегиреву. Ее губы слегка дрожали, отдавая прохладой. Но горячее дыхание сводило с ума, да и сама Юлька сводила.
Они целовались почти полчаса, не в состоянии оторваться друг от друга. Не останавливал ни дождь, ни ветер, ни даже мокрая одежда. Наоборот, это возбуждало. Будоражило кровь. Антону хотелось быть наглей, однако он активно сдерживался, понимая, что еще не время. Успеется.
Распрощались они с трудом, и то из-за пожилой говорливой старушки, которая устроила целый скандал – якобы нельзя у подъезда такими постыдными вещами заниматься. Юля мило улыбнулась ей, извинилась и побежала домой, все же оставив свой номер Антону.
Вечером они созвонились: долго болтали о всяком-разном. Голос Юльки обволакивал, словно колыбельная. Заснул Леваков с мыслями, от которых поднимался градус везде, в том числе и в паховой области. Вот же магия!
Только вот утром просыпаться было уже не так приятно, здравствуйте, и головная боль, и изнывающее горло, куда словно иголок напихали. Мама, конечно, навела панику: давай градусник совать, таблетки искать, врача вызывать. Антон пытался ее остановить, да только его никто не слушал.
Как итог – врач из частной клиники порекомендовал отлежаться дома пару деньков, а матушка восприняла это иначе и строго-настрого наказала сыну неделю пребывать в своей комнате. Они даже повздорили на эту тему с Антоном, перешли на повышенные тона, чем вызвали внимание отца. Родитель тут же вспомнил о других косяках сына: отчитал за штрафы, плохое поведение в универе и ту драку. Одним словом – припомнил многое. Мало головной боли, прибавились еще и нотации.
Сидеть дома Антон не хотел. Ладно еще денек, но не неделю же, как требовала мать. Без Юльки за неделю можно в волка превратиться и начать выть на луну.
К обеду позвонил Шестаков.
– Ты где, Ромео? – задорным голосом пропел Витя в трубку.
– Умираю, – вздохнул Леваков, потирая горло. Надо ж было простудиться именно на третий день долгожданных отношений.
– От перевозбуждения? – усмехнулся Шест. – Хотя вон твоя Снегирева идет. Ты что, уже новую нашел?
– Заткнись, – прорычал Антон, испугавшись, что Юлька услышит и не так поймет. – Заболел я. Если переживаешь, можешь в гости заехать. Ладно, мне таблетку принимать, позже наберу.
Витя не успел ни слова сказать, как Леваков скинул. Пальцы сами набрали номер Снегиревой, почему-то безумно захотелось услышать ее голосок и увидеть бы, конечно, хотя сегодня это совсем за пределами мечтаний.
– Привет, – Юлька ответила после первого гудка. Судя по голосу, у нее было хорошее настроение. Антон закрыл глаза, представляя себя рядом с ней, и вдруг горло болеть перестало, и головная боль… ну, не такая уж и серьезная эта боль.
– Привет, я заболел. Прости…
– Заболел? Сильно? – интонация с радостной сменилась на тревожную.
– Сильно, но это не лечится, – игриво произнес Антон. Наверняка Юлька сейчас смутится, глазки в пол опустит, губу нижнюю облизнет. Ох, как она все-таки забавно робеет перед ним. Загляденье!
– Что-то серьезное? Господи, Антон…
– Эй, да нет… я… ну, в другом смысле. В этом ничего такого. – Шутка явно не удалась. Про себя Леваков усмехнулся, но в реальности постарался исправиться. Еще напридумывает себе чего, обидится. – По тебе соскучился.
– Антон, серьезно! Что случилось?
– ОРВИ обычное, не бери в голову. Придется немного отсидеться дома. Но я честно буду тебе писать и звонить, могу даже по видеосвязи. Хочешь увидеть меня в образе домашнего мальчика?
– В семейниках и под одеялом? – прыснула Юля.
– Что это в семейниках? – надулся Антон. Он-то всегда носил обтягивающие боксеры. Не дед же!
– Ну, образ домашнего мальчика же, – сквозь смех проговорила Снегирева. Они еще минут пять повисели на линии, а потом Юля побежала на пары, оставляя Левакова в обществе подушки, одеяла и шарфа, который мама намотала на него пару часов назад.
Болезнь так быстро не отступила. Горло у Антона сперва просто болело, а через два дня появился кашель: противный такой, мешающий спать. Хорошо, ингалятор дома был, и мама сразу сориентировалась: заставила пользоваться и проверяла, чтобы сын выполнял процедуры строго по времени.
И все бы ничего, если бы не отсутствие Снегиревой. Антон так скучал по ней, что, казалось, от хандры еще больше скис. Она ему уже и во сне снилась, и наяву виделась. В общем, сходил с ума медленно и мучительно. В один из дней в гости приехал Витя, притащив корзинку фруктов.
– Мог бы Юлю привезти с собой, – пробурчал Леваков, кутаясь в одеяло с ног до головы.
– Ну, так-то мог бы, но команды не было, – усмехнулся Шест, взял яблоко из корзинки и смачно откусил кусочек.
– Как она там? Ее никто не обижает?
– А я откуда знаю? Вроде еще не записался в ее личную охрану.
– Ну да, у тебя ж там любовь с девушкой в горчичной юбке, – припомнил Антон. И эти слова почему-то так задели Витю, что он в момент помрачнел, а потом и вовсе кинул яблоко обратно в корзину.
– Рита не моя… любовь, – выплюнул Шестаков, поднялся с кресла, стоявшего в углу комнаты, и подошел к панорамному окну. Он засунул руки в карманы, расправил плечи и задумчиво посмотрел куда-то вдаль. Его душа – потемки. Его прошлое – закрытая книга. Все говорят, Витя – веселый и компанейский парень. Но сейчас Антон словно другого человека увидел, того, кого не знал никто из их общего круга.
– Между тобой и… Ритой, что-то произошло? – аккуратно поинтересовался Леваков, слегка покашливая.
– В наш выпускной… – произнес Витя. Кажется, это была болезненная тема для него. – Вру. Я просто изначально ошибся. Я из-за нее не могу больше общаться с пацанами из школы. Не перевариваю их рожи до тошноты! Так и впечатал бы каждого лицом в асфальт, – последнюю реплику Шестаков процедил сквозь зубы. Руки его сжались в кулаки, а сам он будто выпустил шипы.
– А почему не впечатал? Знаешь, – Антон опустил голову, вспоминая свои ошибки молодости, за которые теперь было стыдно. – Я вот в свое время тоже не врезал уродам в школе, а один наш рыцарь врезал. Честно сказать, я даже немного завидую его решительности.
– Я бы, может, тоже врезал, – Витя повернулся, глаза его словно покрылись пленкой, и в них поселился туман, закрывающий душу от света. – Но не было в этом никакого смысла. Единственным дураком в итоге оказался я. Ладно, пойду.
Он подошел к дверям, но, перед тем как выйти, замер на секунду.
– Просто никак не могу понять, почему она так поступила. Ладно, бывай, болеющий романтик.
Глава 30Юля
Жизнь налаживалась, по крайней мере, мне так казалось. Засыпала я под голос Антона или его забавные сообщения, просыпалась, опять же, с эсэмэсками «доброе утро» или «я соскучился». И дни вдруг солнечными стали, и птички запели громче прежнего, даже дорога до универа перестала утомлять.
Да, я скучала по Антону. Никакие телефоны не могли заменить реального общения. Леваков не раз приглашал меня в гости, даже готов был отправить за мной такси или личного водителя отца, но я отказывалась. Неудобно как-то, что его родители подумают? В общем, и хотелось, и кололось.