– Антон! – воскликнула я.
– Выезжаю. Жди меня, Юль.
Антон как услышал, что Юля ушла из дома, у него в груди аж сердце быстрее застучало. Сразу возникли мысли, что он виноват в ссоре. Если бы они не целовались тогда у подъезда, то маме Снегиревой никто и не донес бы. С другой стороны, ее дочке десять лет, что ли? Она уже довольно взрослая, далеко не глупая, да и Антон считал себя приличным парнем.
Нет, может, и надо было сначала познакомиться с семьей, завоевать доверие, расположить к себе всякими хорошими поступками. Но в те минуты в голове мыслей не было как-то об этикете. Да и какой сейчас век на дворе? Правильно, современный! Не так важно, когда состоялось знакомство с родителями – до или после поцелуев. Главное, чтобы люди любили друг друга и им было хорошо вместе. А Юля рядом с Антоном светилась ярче солнца. И Левакову с ней было настолько комфортно, что он не понимал, как вообще жил до этих отношений.
Болезнь, к счастью, под конец недели отпустила, даже кашель прошел. Поэтому Антон быстренько проветрил комнату от запахов травяных мазей, которыми его лечила мама, сбегал в душ, побрился, надушился парфюмом и пулей рванул к Снегиревой. И несмотря на грустную причину их встречи, в душе словно разливались мерцающие фейерверки.
Поехал Антон не на байке, а на маминой машине – беленькой «Киа». Жал педаль в пол, увеличивая скорость до очередных штрафов. Скорее всего, опять получит от отца взбучку. Да и плевать. Главное – побыстрее увидеть Юлю, обнять, поцеловать. Ох, как же давно они не целовались. Вечность пролетела, не меньше.
Дом парня Ирины, сестры Снегиревой, находился на отшибе. Антон два раза не туда заехал, перепутав номера домов, чудом вообще нашел нужный адрес. Остановился напротив новенького подъезда, вышел из машины и принялся звонить Юльке. Трубку она взяла сразу, попросила подождать пару минут, а на его предложение подождать внутри квартиры ответила категоричным отказом. Леваков вздохнул, однако возмущаться не стал. На улице так на улице.
Когда дверь подъезда открылась и Снегирева выпорхнула с маленьким рюкзачком на плечах, Антон совсем растаял. Она вдруг ему такой хрупкой и беззащитной показалась, что даже страшно стало.
– Привет, – робко произнесла Юлька, подходя ближе. И хоть уголки ее губ приподнялись вверх при виде парня, эта улыбка не могла скрыть грусть в глазах. Леваков все понял без слов: молча подошел и обнял, прижимая к своей груди. Теперь он точно никуда ее не отпустит. Откуда-то на плечах возникла ответственность за эту уязвимую девчонку. Девушки вообще слабые, кто их будет оберегать, как не мужчины.
– Ты задушишь меня, – отшутилась Снегирева, ерзая в его объятиях.
– Не задушу, не переживай, – ответил Антон, затем все же отпустил руки, а вот взгляда отвести не смог. Все его нутро тянулось к этой девчонке, рядом с ней он ощущал себя иначе: будто может решить любую проблему, покорить любую вершину, коня, там, оседлать на ходу. Удивительно, конечно, раньше подобного с ним не было.
– Что? Я так плохо выгляжу? – смутилась Юля от столь пристального внимания к своей персоне. Антон чуть наклонился и заправил прядку ей за ушко.
– Очень, но мы это исправим. Голодная? Выбирай, что захочешь, поеду, куда скажешь! Кстати, чего мы стоим?
– Куда скажу? Ну, не знаю… – замялась Снегирева. Антон больше не стал ждать: стянул с ее худеньких плеч рюкзак, открыл заднюю дверцу и кинул вещи в машину.
– Я, например, очень хочу есть. Как насчет кавказской кухни?
– Ну, раз ты хочешь, – смущенно ответила Юля, опустив взгляд.
Леваков взял ее за руку, переплетая их пальцы, и повел к пассажирскому сиденью. Распахнул перед Снегиревой дверцу, как настоящий джентльмен, приглашая садиться. Она коротко взглянула на него, и от этого взгляда у Антона, словно прошибло током каждую клеточку. Не девушка – ведьма! В положительном смысле, конечно. Самая невероятная, которую он почему-то не замечал раньше. Антон не выдержал, подался вперед и коснулся губ Юли. Мягких, карамельных. Ох, как же он тосковал по этим прикосновениям!
– Я рад, что ты доверилась мне, – шепнул Леваков, разрывая сладкий поцелуй. Раньше он никак не мог определиться, что творилось у него в груди, когда они вот так целовались, а теперь осознал: так наступала весна.
– Спасибо, – произнесла Снегирева и села в салон, прикрывая за собой дверцу.
Глава 32Антон
После вкусного позднего обеда Антон привез Юльку к себе домой. Провел ей экскурсию, даже гостевую комнату выделил. Он, конечно, хотел рядышком с ней поселиться, а лучше вообще на одной кровати, однако Снегирева смущенно запротестовала. Пришлось подчиниться.
И пока Антон искал в прихожей гостевые тапочки, Юльке позвонил отец. Подслушивать не хорошо, но Леваков вроде как не посторонний, поэтому он молча вошел, уселся на диван и принялся ждать.
– Пап, я не вернусь! Мама ведет себя ненормально, – возмущенно ругалась девчонка, расхаживая из угла в угол. Было видно, как она нервничала: то волосы накручивать начнет на палец, то губу прикусит, то грустно вздохнет. Не позавидуешь, конечно, таким обстоятельствам. С другой стороны, Антон был в какой-то степени даже рад: ведь Юля здесь – с ним! И не на пару часов, а до позднего вечера уж точно, пока по комнатам не разойдутся. Эта мысль грела душу.
– У меня есть немного денег, а если и нет, то вам какая разница? Мама ясно дала понять, что я ее напрягаю. Пап, давай не будем.
В итоге разговор не сложился, и Снегирева с тяжелым вздохом попрощалась с отцом, а затем подошла к окну, рассматривая за стеклом маленький садик. Мама Антона любила деревья и цветы, она частенько ковырялась в саду, добавляя новые экземпляры. Когда Леваков был маленьким, иногда помогал ей, но больше, как и многие дети, любил собирать урожай – одну ягодку в миску, а другую сразу в рот. И вкус такой, что даже в самом дорогом продуктовом более вкусных ягод и не купить. Потом Антон вырос, поменялись увлечения, появились девушки, новые друзья, байк. Проводить время в компании с родными стало неинтересно. Совместные прогулки по саду прекратились, оставив после себя лишь детские воспоминания.
– Юль, – Леваков поднялся с кресла, подошел к девчонке и обнял ее со спины. От Юли веяло нотками киви вперемешку с жасмином. Хотелось вдохнуть этот запах полной грудью, запомнить до конца жизни, а лучше бы вечно стоять вот так рядышком.
– Извини, что тебе приходится все это видеть и слышать, – прошептала Юля. Тяжелый вздох был красноречивее всех слов о том, что творилось у девушки на душе.
– Родители не всегда понимают нас, а мы родителей. Это нормально. Сегодня надо отпустить все печали и отложить проблемы до завтра. Идет?
– А завтра что? Они решатся по щелчку пальцев? – грустно усмехнулась Снегирева.
– Юль…
– Знаешь, у меня с детства так. Мама хотела контролировать мою жизнь вплоть до минут. Отвадила от меня всех подруг, типа они курят, пьют, вызывающе одеваются. Я ходила на танцы, но и туда мама засунула свой нос – она забрала меня с кружка под предлогом, что эти развлечения ничем мне в жизни не помогут. Господи! – вздохнула горестно Юля. – Да я даже подработку себе и то с трудом выбила. Мама была категорически против.
– И часто ты шла против мамы? – спросил Антон.
– Однажды я покрасила волосы в красный цвет, видел бы ты ее глаза, – впервые за их разговор Снегирева улыбнулась. – Она со мной не разговаривала, папа жутко переживал за атмосферу дома. А еще летом, когда мы ездили к бабушке, я и Ирка ночью сбегали на дискотеки в ДК. Знала бы мама, уже бы поседела раньше времени.
– Ну, вот видишь. Не все так плохо, – попытался подбодрить Леваков.
– Не знаю… – она пожала плечами.
– Слушай, у тебя есть я, – заявил деловито Антон. Вообще, он не планировал отпускать Юльку и в понедельник. Пускай живет с ним, комнат много, да и мама явно обрадуется. Она давно спрашивала про девушку, вот будет ей сюрприз.
– Жаль, что у тебя нет волшебной палочки, – вздохнула Снегирева.
– Ну как нет… – шутливо произнес Леваков, понимая, что ответ прозвучал немного пошло. Однако Юля, кажется, и не заметила подтекста, так и продолжила смотреть задумчиво куда-то вдаль, пребывая в своих мыслях.
– Погода меняется.
– Тогда пойдем запасаться пледом, интересным фильмом и вкусным какао, – предложил Антон. Он нежно поцеловал ее в висок, пытаясь этим жестом передать свою заботу и немного хорошего настроения. Юльке сегодня требовались поддержка, тепло и крепкое мужское плечо.
Фильм они отправились смотреть на первый этаж, в гостиную. Там висела огромная, на полстены, плазма, по бокам стояли мощные колонки и сабвуфер. Разложились, взяли попкорн и задвинули шторки. Хорошо еще, прислуги сегодня не было. Иначе бы Юлька точно смутилась остаться с ночевкой. Она и так вся сжалась, пугливо поглядывала по сторонам, скромно сидела на диване, сперва и от попкорна с какао отказалась. Правда, к середине фильма чуть расслабилась и начала болтать, брать попкорн из миски и улыбаться.
Они сидели на кожаном диване, просто рядышком, плечо к плечу, словно два невинных подростка. Мило перекидывались репликами, иногда Антон откидывал какие-то шуточки, и в эти редкие моменты Юля заливалась смехом. Все-таки у нее потрясающий смех, заражавший своей яркостью и весельем.
Очень неожиданно под вечер на улице разразилась гроза, дождь тарабанил в окна, а ветер заставлял занавески разлетаться в стороны. Забавные тени от ветвей отражались на стеклах, иногда это выглядело пугающе, особенно в тех уголках, где в коридорах или комнатах не горел свет.
– Спать пойдем? – спросил Антон, когда они с Юлькой остановились в одном из таких коридорчиков. Их комнаты были рядом, всего в паре метров, но как же не хотелось разлучаться.
Снегирева опустила голову, сводя пальцы в замок перед собой.
– А может, еще что-нибудь посмотрим? – тихим голосом произнесла девчонка, не поднимая взгляда. Антон воспрял духом, и сразу куда-то сон подевался.