– Нет, не пойму. Почему я не могу жить со своей девушкой, почему не могу привести ее к себе домой, почему не могу обеспечивать ее?
– Потому что это не ты будешь делать, а твои родители, услышь меня, наконец! – повысила тон Юля. Взгляд ее сделался стеклянным, словно покрылся тонким слоем льда. Впервые за долгое время Снегирева показалась Антону чужой.
– То есть… проблема в том, что я… давай, договори! – крикнул он. Откуда-то появилась злость, слишком острая и неконтролируемая. Леваков сжал руки в кулаки, часто дыша.
– Я не могу жить на шее твоих родителей. Это мой выбор и мои проблемы, я готова принять помощь, но не от твоих родителей.
– Ты чушь несешь, просто чушь! Какая разница, откуда деньги, еда и крыша? Я не понимаю!
– Для меня это большая разница, – взмахнула руками Юля. Она то и дело моргала, словно вот-вот заплачет от безысходности.
– Юль…
– Да ты даже не спросил, хочу ли я быть твоей девушкой! Мы с тобой общаемся без году неделя, я… Я не могу, пойми. Не могу жить в доме твоих родителей, не могу позволить им содержать себя. А ты… как бы сильно я ни лю… Антон, ты не самостоятельный. Ты, как и я, зависим от родителей.
– Что? – в груди будто сдавило что-то, а виски сжало от напряжения. Леваков оцепенел, подобно безжизненной статуе. Он не мог вымолвить ни слова, пытался вдохнуть, но кислород наотрез отказывался попадать в легкие.
– Антон, я…
– Вот, значит, какого ты обо мне мнения, – холодно процедил Леваков. Сердце набатом отбивало безумные ритмы, удары доходили до самой глотки, в которой затесался тугой ком.
– Антон…
– И встречаться я тебе не предложил, и из себя ничего не представляю без родителей. Не такой, да? Классно. А я думал, у нас отношения.
– Я не имела в виду ничего плохого, – принялась оправдываться Юлька. Да только Антон уже ничего не видел, кроме тумана перед глазами. Ее слова задели, прошлись, словно острым ножом, по каждой косточке. Он вдруг ощутил себя незначительной частицей пыли, которую пожелали навсегда смахнуть с полки.
– Езжай к Ире. Быть самостоятельной на квартире у парня своей сестры – это же другое, – слова дались тяжело, но именно их хотелось сказать, хотя толку-то… Юля уже все решила, и ей не нужно мнение Антона, и желания его неинтересны. Она поедет в ту квартиру, будет строить из себя независимую девушку. Только надолго ли хватит этой независимости? Что будет потом? Вернется этот мужик, и они начнут ютиться втроем в однушке? А если сестра поругается с любовником? Если он по итогу их выгонит? Где тогда будет ее стремление быть гордой и не брать чужих денег? Нет, Антон никак не мог понять мотивов Снегиревой. Однако больше всего раздражало другое: девчонка видела в нем пустышку, мажора, прожигающего жизнь за счет родителей.
– Антон…
– Увидимся, – сказал как отрезал. Леваков развернулся и пошел прочь. Он был на грани, когда еще один шаг – и тело может упасть камнем в бесконечные ледяные воды.
Глава 35Антон
Антон не сразу поехал домой, он был настолько вне себя от злости, что едва пар из ушей не валил. Надо было как-то снять напряжение, и единственным местом, которое ему могло помочь, был спортзал. На другом конце города бывший боксер держал помещение чисто для мужской аудитории – силовые тренажеры, боксерские груши и небольшой ринг. Антон редко туда приезжал, предпочитая более простые спортивные упражнения, но сегодня сделал исключение.
Отработав бесконечное множество ударов, он думал, станет легче, но нет. Лишь тело физически ослабло, а вот душа… там, конечно, творился тот еще пожар.
В итоге Антон позвонил Шестакову, надоумил его встретиться, повыть на луну, образно говоря. Витя не отказался, примчал буквально минут через тридцать, и они дружно уселись на балконе дома у Антона.
Погода стала портиться, ясное небо затянуло хмурыми тучами. Ветер раскачивал ветви деревьев, заставляя листву тревожно шелестеть. Где-то вдали яркой вспышкой сверкнула молния, наверняка в горах уже вовсю шел дождь.
– Ну?.. – протянул Шестаков.
– Не понимаю я женщин, – вздохнул Антон.
– Согласен, странные они существа.
– Нет, я серьезно! – воскликнул Леваков. В голове так и звучали слова Юли, из-за чего обида никак не могла утихнуть.
– Так и я не шучу, – усмехнулся Витя. Говорил одно, делал другое. Как обычно.
– Что с ней не так? Не понимаю…
– Слушай, Тох, твоя дама сердца как открытая книга. Она не хочет от тебя зависеть, вернее, от твоих предков.
– Глупости, – буркнул Леваков. Хватит, уже наслушался этой великой истины от Снегиревой.
– Она же сама тебе об этом и говорит, какие глупости? В целом это же неплохо, сам подумай. Зато она не повернута на деньгах, как многие девушки.
– Чего? – Леваков уставился во все глаза на друга. Иногда Шест умел поражать своей проницательностью.
– Ты реально хочешь быть с ней? Ну… прямо вставляет? И не боишься? – Витя повернулся к Антону.
– А почему я должен бояться? – искренне не понял Леваков. На лицо ему упала первая капля, предвещавшая дождь, заставив поежиться.
– Всякое бывает. Знаешь, вот так живешь и думаешь, она – одна-единственная. А потом бац, и оказывается все не так.
– Ну, если так рассуждать, можно вообще никогда не жениться и ничего не сделать. Вдруг завтра конец света.
– Тоже верно. Тогда у тебя всего два варианта, – деловито подметил Витя. Он скрестил руки на груди и вытянул ноги вперед. Ветерок играл с его короткими ореховыми прядями, а уголки губ медленно опускались вниз.
– Каких? Похитить Снегиреву?
– Это мы уже проходили, Тох. Повторяться моветон, друг мой. У тебя есть налик?
– Ну есть, а что?
– Много? – Шестаков устало провел пальцами вдоль бровей.
– Около полтинника, а что?
– Как думаешь, сможешь на эти бабки снять две хаты? Ну и… возможно временно, перестать быть зависимым от предков?
– А смысл?
– А смысл пытаться покорить космос? – Витя посмотрел на Антона так, словно тот спросил глупость.
– Чтобы увидеть звезды? – неуверенно отозвался Леваков. Что за дурацкие вопросы не в тему?!
– Как романтично, – пропел Шест, покачал головой и усмехнулся.
– Что ты несешь? Я не понимаю, – Антон поднялся с плетеного кресла и уже хотел зайти в комнату, как Витя добавил:
– Твоя подружка хочет рядом самостоятельного парня, а не маменькиного сынка. Можно, конечно, послать ее на три веселых буквы. Уверен, таких, как твой дракончик, полно, щелкни пальцами – и прискочат. А можно доказать ей, что ты и без поддержки родичей сможешь прожить в этом прекрасно-ужасном мире, – последнюю фразу Витя пропел с нескрываемой иронией в голосе. – Выбор за тобой, друг мой.
– Шест, – Леваков задумчиво почесал затылок. – Откуда ты такой философ взялся на мою голову?
– Забей, – махнул рукой Витя, поднялся с кресла и переступил порог, оказываясь внутри комнаты. – Людям, не знающим труда, такие вещи ни к чему. Боже! Девчонок тебе мало, что ли? Она из себя кого строит, не понимаю. Королеву мира? Будешь ты ради нее вкалывать по четырнадцать часов и жить в убитой однушке? – Антону вдруг показалось, что Шестаков говорил это специально, чтобы задеть его, подтолкнуть к решительным действиям. В целом он не планировал уходить от родителей, отказываться от их поддержки, но вот сейчас, после слов Вити, Антону подумалось: а почему бы и нет? Многие живут от зарплаты до зарплаты, снимают квартиры и едят в дешевых кафешках. Не умирают, наоборот, находят счастье, гордятся своими заслугами. Антон тоже далеко не дурак, чем он хуже других? Да и вряд ли тяжело найти нормальную работу, как и квартиру.
– То есть ты думаешь, я не смогу?
– Жить на три копейки и спать по пять часов? Ну… а смысл? – Витя улыбнулся, и опять Левакову показалось, что за его улыбкой прячется что-то еще.
– Сам-то работал хоть раз?
– А то ж. Мы с батей разругались на первом курсе. Я тогда ходил подавленным и постоянно зависал в клубах. Он сказал, либо я бросаю маяться дурью, либо собираю манатки и проваливаю.
– А почему ты постоянно зависал в клубах? – Антон удивленно взглянул на друга, тот в ответ пожал плечами, мол, кто его знает.
– В общем, я год с отцом был в контрах. И чтобы как-то существовать, устроился в один местный сервис тачки чинить. Мужик хороший там оказался, мне и матрас выделил, и еду дал, но за работу по четырнадцать часов. Знаешь, все мои богатые знакомые в тот момент резко отвернулись, типа без золотой карточки я им не нужен. Дружбу начинаешь ценить в моменты полной безнадеги. Когда ты умираешь от голода, когда задыхаешься от постоянной жажды и сухости в глотке. Именно в эти минуты отчетливо видишь, кто друг, а кто так, хорошее времяпровождение.
– М-да уж, – Антону показалось, что этими словами Шестаков словно пристыдил его. Словно это он бросил Витю в тот период и повернулся спиной. Неужели для кого-то деньги и социальный статус важнее дружбы? Леваков никогда не допускал подобной мысли в отношении тех, кто ему дорог, и, слушая новые подробности жизни Шестакова, все больше проникался к нему теплом. Витя казался настоящим, не таким, как многие.
– Так что я понимаю Снегиреву. Она тебя не бросит в момент отчаяния, как меня, например, друзья.
– А твоему знакомому, – со вздохом произнес Антон. По рукам прошлись мурашки от решения, которое пришло неожиданно. – Ему еще нужны работники?
– Ну… – усмехнулся Витя. – А папа с мамой ругать не будут?
– Не хочу, чтобы ты был круче меня, – вытянув губы трубочкой, тихо произнес Леваков.
Родители, на самом деле, были в шоке от заявления сына. Ведь Антон не просто планировал работать в автосервисе, он собрал вещи и отдал отцу кредитку. Однако наличку возвращать не стал, на первое время пригодится, да и квартиры снять надо на что-то. А вот дальше уже будет крутиться сам.
Мать, конечно, плакала часа два, если не больше. Тяжело ей далась позиция сына, она ее в принципе не особо понимала. После слез наступила стадия вздохов и охов, якобы мальчишка еще совсем ребенок, куда лезет во взрослую жизнь. Зато отец, к удивлению, одобрил решение сына: поддержал и самовольно разрезал банковскую карточку.