«То ли еще будет…» — подумала Катя, следуя за ним.
Долго ждать сюрпризов не пришлось. Катя перехватила наглую ухмылку Тома и застыла: посреди номера незыблемо стояла двуспальная кровать!
— Но ведь ее можно как-то разобрать… — с надеждой выговорила она, поставив свою сумку на ту половину, что была ближе к окну. Номер и в самом деле оказался с видом на море, но Кате было не до этого.
— Ставки принимаются, — усмехнулся Том, наблюдая за тем, как она поднимает покрывало, чтобы с ужасом убедиться в том, что лежачее место абсолютно монолитно! Кровать не только не подлежала разборке, но ее и с места-то было не сдвинуть.
— Ничего, ты все равно будешь спать на кушетке. — Катя сказала это с максимальной непреклонностью.
— С какой стати?
— Когда дама просит, джентльмен обязан уступать!
— Что-то я не вижу здесь ни дамы, ни джентльмена, ни тем более кушетки, — насмешливо ответил Том.
Катя обежала взглядом комнату. Меблировка самая элементарная: шкаф у стены, письменный стол, еще один столик с двумя стульями. За дверью — ванная. И действительно ни намека на кушетку.
— Нет, так не пойдет! В одной постели с тобой я спать не буду! — решительно объявила Катя.
— Если тебе привычнее на балконе или на полу, я не возражаю, — спокойно отозвался Том.
Он вынул сигарету и закурил.
— Ты что, собираешься здесь курить? — мрачно спросила Катя.
— Вообще-то я уже курю.
— Если уж я вынуждена делить с тобой комнату, то, по крайней мере, могу рассчитывать, что ты ее не закоптишь! — Девушка была вне себя.
— У вас, феминисток, односторонний взгляд на вещи. То есть вещей вы как раз и не видите — только себя и свои проблемы. Если уж мне приходится делить эту комнату с тобой, то я могу себе позволить курить сколько захочу, хотя бы в виде компенсации. — Том просто излучал спокойствие.
— Эгоист! — бросила Катя и отправилась на балкон — излить душу подруге по мобильному телефону.
Том проводил свою соседку глазами. У нее действительно упругая попка, да и все остальное тоже ничего. Вот если бы она не была феминисткой… Он начал разбирать вещи, в то же время прислушиваясь к обрывкам Катиных слов. Судя по всему, она действительно разозлилась и испугалась одновременно. «Ну, что же, — подумал он, — все будет гораздо интереснее, чем я предполагал. Она…»
— Пойду прогуляюсь. — Вернувшись с балкона, Катя нарушила ход его мыслей. — Я ведь не обязана сидеть на привязи в своей комнате.
— В нашей, — поправил Том.
— Нет, в моей комнате, где тебе позволено переночевать! — отрезала Катя.
Она сначала распаковала свою сумку, потом проверила почту на ноутбуке и, встав со стула, с удивлением обнаружила у двери соседа, готового к выходу.
— Что такое?
— Я тоже хочу прогуляться. Ты не против?
— А что, обезьянничанье обязательно?
Том молча закрыл за ней дверь, и они вместе спустились вниз.
— Уже восемь часов. Пошли поужинаем вместе? — предложил он.
— С тобой? Уж лучше я лягу спать голодной.
Том всем своим видом давал понять, что его веселят язвительные замечания Кати и ничего другого он от нее не ждет.
— Ладно, тогда пойду навещу коллег. Вернусь поздно. Тебе не обязательно меня ждать, котенок.
Катя поджала губы.
— Да ради Бога, — как можно безразличнее ответила она. — Поверь, я не стану сгорать от ожидания, пока ты будешь шататься без дела.
Она наблюдала, как Том пошел в сторону торгового дома, расположенного недалеко от «Курхауса», самого дорогого отеля в Шевенингене, где, по рассказам, ужин на одного равен годовому бюджету одной из стран, положению в которой посвящена конференция. Наконец-то этот мужлан оставил ее в покое. Хоть бы он вернулся попозже, когда она уже уснет, тогда ей не придется выслушивать его тупые комментарии. Катя развернулась и отправилась на бульвар. «Как в отпуске», — разнеженно подумала она и присела на скамейку, с которой открывался потрясающий вид на море. Слева, совсем близко, виднелась пристань, кромка которой выдавалась далеко вперед и являла собой уродливое нагромождение рукотворных островков. На одном из них была установлена башня со смотровой площадкой, с которой, наверное, открывалась великолепная панорама города и моря. Стоит туда сходить… Хотя стоп! Она здесь отнюдь не в отпуске, а в командировке! Просто выдался свободный вечер. И судьба свела ее с таким чудовищем, как Шюрманн! Для этого парня не существовало ничего святого. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно прочитать любую его публикацию. Даже в информативной заметке он умудрялся наговорить гадостей всему слабому полу. Вернее, тем, кого он считал слабыми. С фантастической глухотой этот тетерев, казалось, не слышал ничего происходящего в женском движении и в мире вообще. И обиднее всего, что именно он регулярно публично глумился над ее колонкой в журнале «Леди — первые», посвященной проблемам современных женщин. Катя была счастлива, что уже несколько лет работает в издании, придерживающемся принципа «золотой середины»: не поливающем мужчин площадной бранью, но и не зацикленном на фитнесе и шейпинге. Она, естественно, понимала, что не над чьими-нибудь, а над ее идеями Том издевается в своих гнусных статьях, но из-за отсутствия прямых ссылок не могла ничего доказать. Да и зачем начинать дискуссию? Чтобы лишний раз польстить его жеребячьему самолюбию? Такого упертого эгоцентрика все равно с места не сдвинешь.
Катя тряхнула головой, чтобы прогнать неприятные воспоминания, — раз уж выдался свободный вечер, то надо провести его с пользой! Она поднялась и пошла вдоль бульвара, разглядывая меню у дверей ресторанов и витрины сувенирных магазинов. Футболки с дебильными надписями, ветряные мельницы всех видов, фигурки из ракушек — сплошной китч. За сувенирными следовали магазины с необъятным ассортиментом купальников по сумасшедшим ценам. В большом торговом центре, выстроенном, судя по архитектуре, недавно, выбор был куда интереснее, но цены тоже несусветные. Однако это не останавливало богатых туристов всех возрастов.
Увлекшись этой суетой и мишурой, Катя надолго забыла о цели своего приезда. На некоторое время она действительно погрузилась в атмосферу отпуска. Но, как только вспомнила о работе, перед ней опять возник образ Тома. Безрадостная картина! Хотя, если перевоспитать его как-нибудь…
Окунувшись в свои мысли, Катя и не заметила, как начало темнеть. Часы показывали десять. Она заторопилась обратно — еще не хватало, чтобы на нее кто-нибудь напал!
Глава 3
Подходя к отелю, Катя заметила свет в своем окне. Странно, ведь он точно был выключен. Шюрманн? Вряд ли. Он, скорее всего, сидит в баре с дружками и отпускает соленые шутки о женщинах. И о ней тоже. Она поднялась по лестнице и вставила ключ в замочную скважину.
— Привет, котенок! — раздался из комнаты голос Тома. — Созерцала закат?
Он лежал в постели и смотрел телевизор. Комната тонула в клубах сигаретного дыма. Катя застыла, когда она увидела, что на нем нет ничего, кроме узких плавок.
— Ты… ты что здесь делаешь? — Катя попыталась скрыть свое смущение.
— Я живу здесь с тобой, разве не помнишь? — Ее сосед расплылся в ухмылке.
— Да я не об этом. Ты же собирался уйти на всю ночь?
— Я передумал. Все равно увижусь с ребятами завтра на конференции.
— И ты вернулся домой пораньше, чтобы продымить комнату и испортить мне вечер?
— Если ты считаешь его испорченным — это твои проблемы.
Катя прошла к письменному столу и достала ноутбук.
— Странно, что ты любишь бильярд. Мне кажется, тебе больше подходит спорт вроде регби или американского футбола, где много мордобоя, — как бы невзначай заметила она, проверяя почту.
— Это снукер, а не бильярд, — отозвался Том.
— А чем они отличаются? В снукере разрешены драки?
— Нет. Для него нужны мозги.
Катя прыснула:
— Правда? И тебе такое интересно?
— Смейся, смейся. — Том встал и направился к окну. Он прошел так близко от нее, что чуть не коснулся рукой ее спины. Катя вздрогнула и покрылась гусиной кожей. К чему бы это?
«Не притворяйся, — укорил ее внутренний голос, — ты все знаешь!»
Да, она все знала. Что бы там Том Шюрманн ни думал о женщинах, от его прекрасно сложенного тела глаз было не оторвать. Разумеется, он сам великолепно об этом знал — его самомнение не нуждается в подпитке. Но, когда он стоял неподалеку, повернувшись к ней спиной, грех было тайком на него не полюбоваться.
«Как жаль, что в таком прекрасном теле может скрываться настолько низкая душонка!» — подумала она и представила себе, как бы он выглядел без этого маленького черного куска ткани.
— Потрясающий вид, правда? — раздался вдруг его голос.
Катя густо покраснела. Неужели он чувствовал ее взгляд? А может быть, он видел ее любование отраженным в окне? Этого еще не хватало!
— А?
— Закат, говорю, изумительный, — объяснил Том.
— Ах вот что… Не знаю, я писала письмо.
Комментариев не последовало. Заметил ли он ее смущение? Если да, то что скажет? Наверняка припомнит этот эпизод потом, когда захочет опозорить ее перед коллегами!
Катя захлопнула крышку ноутбука:
— Если не возражаешь, я лягу спать. Надеюсь, хоть во сне ты не будешь дымить.
Покопавшись в своих вещах, она обнаружила, что у нее нет нормальной ночнушки — только две короткие футболки, которые абсолютно не подходили для защиты от такого парня. Она ведь собиралась жить в отдельной комнате и вовсе не рассчитывала на такой «довесочек».
Катя взяла одну из маечек и направилась в ванную.
— Гаси свет, я переоденусь! — крикнула она соседу.
— Могла бы и не уходить, — откликнулся тот. — Я уже видел голых женщин — причем не одну.
— Ничуть не сомневаюсь. Но меня ты голой не увидишь!
Том пожал плечами, и она не смогла оторвать глаз от заигравших под кожей мускулов.
— Понимаю, тебя комплекс неполноценности точит, — сострил он.
— Что ты сказал? — возмутилась Катя. — Если ты ходишь тут полуголый, то это не значит, что я должна тебе подражать!