Может, тебе надоели уже мои рассуждения. Прости, дорогая. Сейчас я больна, уже месяц
[лакуна]
так грущу о своей физ. несостоятельности. У меня язва 12-ти перстной кишки, снова с болезнью [лакуна]
и оживления процесса в лёгких. Настаивают о необходимости лечь в клинику, но не могу оставить свою семью.Идочка — в институте, но положение её там очень неустойчиво. У неё нет ещё подготовки, надо было бы ей ещё остаться в 11 классе. Я жалею, что она перешагнула через него. Работает она от 830 до 730 ежедневно.
Напиши, родная, как себя ты чувствуешь. На этот вопрос обязательно дай ответ.
Передай привет Оленьке.
Целую тебя горячо. Мура.
Прочитай книгу Полевого «Повесть о настоящем человеке». За последнее время у нас появилось много хороших, настоящих книг. Пиши же, дорогая.
[Без даты и каких-либо карандашных пометок. Сюда отнесено про смыслу.]
Ксюшенька, родная моя!
Так и не дождалась от тебя письма, в кот. бы ты подробно написала бы мне о своём здоровьи. И всё же я его жду, дорогая.
Обо мне тебе расскажет Татьяна Александровна.
Голубка моя, книга «Мол. Гвардия» у меня есть. Журнал «Америка» интересует меня.
В книгах нахожу большое утешение. Жизнь моя очень трудная, но, как я всегда пишу тебе, пока физически я ещё состоятельна, — многое сносится бодро. Только бы состояние здоровья не довело до ухода в больницу.
Язва не заставляет так страдать, как раньше. Лечусь у гомеопата.
Пишу наскоро перед уходом Т. А.
Идишка много работает, мечтает быть в Москве летом.
Многое хотелось бы передать тебе. Но надо кончать.
Люблю тебя, дорогая. Всегда думаю. Горячо же целую тебя.
Мура.
22/V
[Карандашом — «48» со знаком вопроса.]
Моя дорогая!
Зачем ты, оторвав от себя, выслала деньги?! Это недопустимо. Следовало бы мне иногда тебе помочь, а тут вдруг я получаю от тебя. Я корчусь, так мне неудобно. Ты так мало зарабатываешь, сама нуждаешься в отдыхе, эти деньги более нужны тебе. Спасибо, родная за них, но мне отчаянно неудобно принимать их.
[По моим наблюдениям, Ксюша всегда высылала деньги или подарки почему-то в мае. Что бы это значило?..]
Я теперь сыта, язва зарубцована и я стала катастрофически толстеть. Ненавижу себя жирной. Не знаю, что и предпринимать против ожирения. К моей «монументальной» фигуре прибавить жир и я буду безобразна. К этому быстро иду. Если начинаю меньше есть — слабею.
Начинаем понемногу приодеваться.
В общем, я уверена, что эти деньги тебе более нужны, чем мне.
Маме моей плохо. Мучительно жаль её и не могу думать о её смерти. Мать — это неповторимое. Ужасно, что она целыми днями лежит одна. Придётся вызывать Катю, хотя она и видела, в каком состоянии сейчас мама. Могла бы сама догадаться, что её присутствие необходимо.
Идочка сдаёт успешно экзамены. Однако, ничего не можем сказать определённого относительно перевода на 2-й курс. При благополучном исходе так хотелось бы отправить её в Москву дней на 5!
Думаю, что ты мне написала и вслед за переводом я получу письмо от тебя.
Моя голубка, не беспокойся, дорогая, обо мне. Целую тебя горячо.
Будь здорова. Жду письма. Всего, всего хорошего, родная.
Мура.
[Без даты. Здесь — по смыслу.]
Моя дорогая, так давно не писала тебе… За это время было многое испытано и пережито. Ничего похожего я ещё не испытывала.
Я ещё работаю, но уже подала заявление об уходе и 1-ого августа должна освободиться. Свою работу я люблю, но теперь невозможно быть администратором. Будучи честным человеком можно попасть в такой круг обстоятельств, кот. потянут в тюрьму. Я не знаю, где буду работать, но известно мне одно, что устроиться будет трудно.
Бабушка после тяжкой болезни почти совсем поправилась и даже снова готовит для себя и меня еду. До чего вынослив челов. организм! Она была вся опухшей и уже задыхалась, правда, я через день приглашала к ней врача. Кололи её беспрестанно.
Боже мой, как хотелось мне поехать в Москву, но как видишь, сейчас мне не до этого. Буду счастлива, если побывает у тебя хоть неск. дней Идушка. Она ещё до сих пор в командировке, вернее, на практике в Каневе. От неё нет давно известий, как она там живёт? Горе мне с ней, — годами велика, а практическими умениями, житейским разумом (при своей начитанности и бесспорных способностях) — несмыслёныш. Без меня она погибнет.
[Конец абзаца — начиная со слов «горе мне с ней» — Ксеня отчеркнула карандашом — слева, вертикальной чертой.]
За этот месяц я сразу постарела и сама почувствовала себя дряхлой. В этом возрасте при спокойной жизни можно быть бодрой и моложавой, но достаточно такого вот потрясения и неприкрыто проглядывает уже старость.
Спасибо, родная, за присланные газеты. Всего, всего хорошего. Горячо тебя целую. Мура.
6/VIII
[Карандашом — «48», но потом, в середине письма, стоит «47».]
Моя родная!
Идочка до сих пор находится в Каневе, на практике. Думаю, что числа 12-го будет уже дома. Телеграмму о выезде Оленьки не присылай, т. к. отъезд в Москву зависит от многих своих обстоятельств.
До сих пор ещё работаю на старом месте. Очень трудно найти работу. Каждый день работы здесь — пытка. Надо обязательно уходить, но ни одного дня без работы я не могу остаться, вот поэтому и задерживаюсь.
Очевидно, буду работать в группе с детьми. Физически будет очень нелегко, годы не те. Странно привыкать к роли «старой». Как будто бы ещё не так давно была молодость, были дерзания и вот уж подхожу к 5-му десятку. Мне 46 лет. После недавней страшной истории я стала чувствовать своё сердце. Ночью не засыпаю от сердцебиения.
Наблюдаю за своей мамой и поражает её жажда жить. Мир её с’ужен до её кровати, круг интересов ограничен комнатой, но инстинкт жизни преобладает над всем. Она почти безразлична ко мне, единственная её страсть — Идочка.
Мне содержать её чрезвычайно затруднительно. Нельзя словами, в письме передать, как она связывала и связывает меня. Но в её состоянии отправить её к Кате невозможно. Приходится всё сносить. Ужасно обидно, что 8-й год из-за неё я не могу отдохнуть, выехать «в природу». Вот за этим я страстно тоскую. Даже в воскресный день нельзя выехать за город.
Я не хочу, чтобы старушка чувствовала, как парализует она меня во всём. Чем же она виновата, что остальные её дети так эгоистичны.
Ну да ладно. Своими жалобами я ничего не изменяю. Не знаю, почему в этом письме я сетую на свою судьбу. Может быть, потому, что нахожусь под впечатлением смерти 2-х знакомых, ушедших из жизни из-за этой коварной болезни — рака. Да и всё то, что недавно пришлось мне перенести, убеждает меня в необходимости больше ощущать жизнь и ценить это состояние относительного здоровья.
Мне дорога эта твоя постоянная тяга к природе и понимание её. А помнишь, сколько было зелёного простора у нас на Зверинце! Я никак не могу привыкнуть к жизни в многоэтажном доме.
Бываешь ли ты попрежнему за городом?
7/VIII. Сегодня приехала на неск. дней Катя. А Идочки нет.
У нас несчастье с старшим братом, он безнадёжно болен и находится в больнице.
Голубка моя, тяжко мне.
Однако, ты не огорчайся. Будет здоровье, ещё налажу свою жизнь.
Только бы Идишка занималась бы хорошо. Только осенью будет известно — перейдёт ли она на 2-й курс. По окончании произв. практики происходит у них перевод. Занятия начнутся в октябре.
Будь здорова, родная. Целую и целую тебя. Мура.
25/VIII.
Моя дорогая!. Как же чувствуешь ты себя, родная моя, с такой беспокойной гостьей как Идишка?
Какой она тебе кажется? Узнала ли её сразу? Вышло недоразумение с отправленной тебе телеграммой. Идочка ошиблась датой. Я с запозданием (поздно узнала) отправила тебе вторую.
Уже два дня как Идишка с тобой. Я ей завидую. Выезжала она в состоянии опьянения, так была счастлива своей поездкой в Москву. Боюсь, чтобы она в таком состоянии не попала под машину, тем более она рассеяна.
Очень тебя прошу, голубка, спрятать её паспорт и в день от’езда вложить его в мешочек (на груди), она может его потерять.
Я неожиданно и в суматохе отправляла её, не успела многое сказать, а нужно было многое передать тебе.
Хочу тебя видеть хоть на один денёк.
Как бы ты, дорогая, не получила бы оскомину от своей гостьи. В быту она может вызывать раздражение, а мне так не хотелось бы, чтобы ты охладела к ней.
Она непутёвая и непосредственная, с чистой хорошей душой.
Ужасно смущают вопросы материального характера: тебе будет накладно. Через семь дней отправляй её, пожалуйста, домой. Ей надо ещё работать до начала занятий в Ин-те.
Расскажи ей, голубонька, всё-всё о себе, чтобы она могла передать мне.
Спасибо тебе за устроенную поездку Идишки и постарайся простить ей все её шероховатости, какие могут быть в обиходе.
Нежно тебя целую, родная моя. Пиши, жду письма. Мура.
P. S. Пусть Идочка расскажет тебе о своих неприятностях в Ин-те.
29/VIII. 12 ч. ночи.
Мои дорогие, добрый вечер!
Только сейчас немного освободилась от дневных забот. Вот окончу письмо и лягу с книгой. Это самая блаженная минута дня. Чтение, какое это утешение! Читаю: «Моё поколение» Горбатова.
Ужасно взволнована сообщением о твоей болезни, Идишка. Взбудоражена так, что не засну. Если достать ультрасептил, иначе ты можешь расхвораться. Напугана я этим сверх меры. Теперь я жалею, что отпустила тебя в Москву.
Судя по твоему письму, Ксюшенька очень устаёт. Твоё присутствие, бесспорно, утруднило жизнь. Ты, Идишка, не болтай так много, это тоже утомляет. Я уж знаю, как много ты можешь говорить!