Она не настаивала, чтобы не выглядеть слишком навязчивой, к тому же они встречаются всего три недели. Однако теперь в ее душе поселилось беспокойство. Оно крутилось в ее сознании, выгрызало дыры и разрасталось все больше и больше — что же Уилл может скрывать от нее? По его словам, он никогда не был женат, но однажды находился в шаге от этого — у него имелись близкие отношения с девушкой по имени Келли, но из них ничего не вышло. На данную тему он особо не распространялся. Натали нужно было понять, что за связь у нее с Уиллом, что он об этом думает. Или ей только кажется, что у них все великолепно?
Два дня спустя появилась возможность разобраться в происходящем. Они как раз закончили ужинать (готовил Уилл, который был превосходным поваром) и сейчас лежали на диване, допивая вино.
— Мне надо кое-что спросить…
— Я хочу сказать тебе…
Они заговорили одновременно.
— Давай ты первый, — сказала Натали. Уилл поднялся и протянул ей руку.
— Пойдем в студию.
Он подвинул табурет к роялю и сел за инструмент. Девушка устроилась на диване, где они в первый раз занимались любовью. Его утонченные пальцы свободно пробежались по клавишам. Натали улыбнулась: ей нравилось смотреть, как он играет. Вообще-то Уилл играл на гитаре, но рояль всегда был его первой любовью — по его рассказам, он начал играть в шесть лет.
Натали завороженно следила за игрой. Как и у всех хороших пианистов, его пальцы словно порхали над клавишами, не дотрагиваясь до них, в диком, но прекрасном танце. Она закрыла глаза. Это произведение напоминало о море, о легких волнах, перерастающих в ураганные завихрения, с шумом обрушивающиеся на побережье.
Внезапно музыка прекратилась. Девушка открыла глаза. Уилл пристально смотрел на нее.
— Я назвал это произведение «Поплавок на двух пальцах», — с довольной ухмылкой произнес он. — Я написал его для тебя.
Она резко встала, ее щеки горели. Как он посмел?
— Ты не можешь так назвать пьесу.
— Почему? По-моему, очень меткое название. Тебе не нравится?
— Мне очень понравилась музыка, но, мне кажется, нужно подобрать более романтичное название.
— Можешь называть ее «Соната Натали». Ты вдохновила меня на ее написание. Но мне больше по душе «Поплавок на двух пальцах».
Ее тело тоже одобрительно отреагировало — трусики промокли насквозь.
Уилл поднялся и пересел к ней, но она отодвинулась немного в сторону.
— Сложно было писать?
— Да нет… ну, скажем так, частями: конец еще не доработан. И меня просто бесит.
— А мне показалось, неплохо.
— Это мое мнение, ну ладно. Но это не шедевр, — нахмурился он. — Я как-нибудь займусь этим. Иногда музыка просто приходит ко мне… отрывками… Понимаешь, не до конца оформленными.
Она покачала головой.
— Все ты понимаешь, — произнес Уилл и поднял взгляд на морской пейзаж, занявший лучшее место в комнате. Это была самая интересная работа Натали: маяк на фоне тусклого заката. В тумане лучи света проходят сквозь морские волны, окрашиваясь в серебристый, зеленый, бирюзовый, бордовый цвета. С такой палитрой она раньше не работала, поэтому картина получилась на редкость «живой», как говорили те, кто ее видел.
Пальцы Уилла прошлись по руке девушки, и она почувствовала тепло его тела.
— Знаешь, как это бывает, когда ты вдохновлен на что-то: ты творишь, пока не обессилеешь, пока пальцы не перестают слушаться, и кажется, что кровь заливает клавиши…
— Я знаю, Уилл, только в моем случае это не пальцы, а сердце.
Натали посмотрела в его глаза и увидела в них слезы. Она хотела что-то сказать, но мужчина не позволил, впившись губами в ее рот. Чувствовался голод, переполнявший его, и уже через секунду он был на ней, всем своим весом прижимая ее к дивану.
Они принялись судорожно снимать друг с друга одежду, но времени не осталось — им нужно было скорее ощутить эту целительную близость. Еще мгновение — и он вошел в нее и, двигаясь с бешеной страстью, повел ее на вершину блаженства, где мир рассыпался на тысячи светящихся осколков. От наслаждения у него потекли слезы по щекам, которые Натали высушила поцелуями. Если он мог заплакать от удовольствия с ней, скорей всего, Антон ошибался на его счет.
Когда они немного отдышались, Уилл произнес:
— Ты потрясающая.
— Мы потрясающие, — эхом прозвучал ее ответ. — Я никогда не встречала таких, как ты.
— Ты хотела что-то спросить, любовь моя?
— Мне нужно будет вернуться в Лондон, — вздохнула она. Почему так сложно выговорить: «Уилл, поехали со мной. Как мы будем жить, если я буду там, а ты останешься здесь? Неужели все кончится?» Она чувствовала себя как маленькая девочка, которая хочет попросить то, что ей не дают.
— Мы будем встречаться? — наконец спросила Натали. — Я знаю, что тебе не нравится Лондон, но ты же можешь приезжать иногда?
Она остановилась, заметив выражение его лица.
— Ты хочешь, чтобы я был откровенен с тобой, — тихо сказал Уилл. Натали кивнула. — Тогда я вынужден сказать, что не знаю. Я не знаю, что будет через год, через месяц или через неделю.
— Но почему?
— Просто не могу, — ответил он почти шепотом и поднялся.
Глава 5
За четыре дня до отъезда их кто-то ограбил. Первым об этом узнал Антон, потому что Натали еще была наверху из-за позднего возвращения от Уилла.
Она находилась в ванной и добавляла последние штрихи к макияжу, когда услышала шаги Антона на лестнице.
— Детка, у нас проблема.
— Какая? — спросила она, держа в руке тушь для глаз и с беспокойством поглядывая на его нервный румянец.
— Взлом… Точнее, не совсем взлом: никаких следов проникновения нет, но похищена картина. «В ожидании возлюбленного». Вроде все остальное на месте. Подонки, взяли самое дорогое — эта картина стоит целое состояние.
— Похищена, — эхом пробормотала Натали, в эту минуту больше обеспокоенная его здоровьем. — Но как можно было ее украсть? Она же большая. Невозможно просто прийти и забрать ее с собой. Мы бы услышали шум…
— Услышали бы, если б были тут, — Антон трагично прижал руку к сердцу. — Ты была у своего красавчика, я… ну, тоже был занят. Никого не было!
— О боже! — ошарашенная Натали посмотрела на свое отражение в зеркале. — А как они попали внутрь?
— Понятия не имею. Но как-то же они забрались в зал. Я проверил окна и двери, все на месте. Полицию я уже вызвал.
— Правильно, — сказала она.
— Мне пришлось закрыть галерею. Полицейские наверняка захотят снять отпечатки пальцев и тому подобное. Это плохо, детка, очень плохо.
— Но мы же застрахованы, да?
— Конечно! Только это уже не имеет значения. Как же они пробрались внутрь?
— Я спущусь через пару минут, — бросила она, когда Антон пошел обратно в зал. Заканчивать макияж было довольно сложно, потому что пальцы не слушались и тряслись. Ей было плевать на страховые выплаты — Натали волновала только картина. Кто-то завладел ею, но кто — она не знала. Она могла только представлять масленые глазки бессовестного вора, трогающего холст. Грубые пальцы касаются, потирают, мнут его. Ее затошнило от отвращения, но девушка успела добежать до туалета. Хорошо, что Антон не видит, как ее взволновала эта новость. Хотя он тоже сильно переживает. Скорей всего, чувствует свою ответственность. Интересно, где он был? Или же он чувствует ответственность, потому что эта галерея принадлежит его друзьям, и должно быть как минимум два комплекта ключей. Как еще можно было попасть внутрь, не взломав ничего?
Девушка прополоскала рот и села на краешек ванны, обхватив себя руками. Она была душевно изнасилована. Одно дело — хранить картину под крышей своего дома, и совсем другое — не знать, где она и что с ней сделали. Это пытка.
После некоторого раздумья Натали вспомнила, что Уилл хотел приобрести эту картину. Он был прав — она не хочет продавать свою работу, потому что не хочет потерять ее из виду. Также девушка припомнила и его напор, когда он спрашивал, не передумает ли она.
Уилл спокойно мог взять ключи от галереи и сделать дубликаты; ее сумочка оставалась без присмотра, пока Натали беспечно лежала в его постели. Он никогда не говорил о любви.
Натали потрясла головой, пытаясь избавиться от таких мрачных мыслей, и отправилась на кухню, где, судя по запаху, Антон готовил кофе.
При ее появлении он бросил быстрый взгляд на нее и все понял: как она ни старалась скрыть эмоции, выражение лица выдавало девушку.
— Не надо так убиваться, — подходя к ней ближе, сказал он и положил руки ей на плечи. — Мы найдем ее. Обещаю.
— Ты правда так думаешь? — Натали закусила губу. К горлу подкатил комок, и она тяжело сглотнула, стараясь не разрыдаться.
— Не плачь, ангел мой, — Антон отпустил ее, и по его виду она поняла, что он тоже переживает. — Она очень заметная, и ни один перекупщик не станет брать ее.
Натали кивнула. Это так, но они оба знали: известные картины не крадут в надежде продать подороже, их крадут по заказу. Что, если ее творение похитили, чтобы потом продать частному коллекционеру, который не выставит ее на всеобщее обозрение, а будет держать у себя? В таком случае они никогда не смогут вернуть ее.
Но никто из них не озвучил таких печальных перспектив. Антон отвернулся к кофемашине и протянул Натали ее любимую темно-зеленую чашку с блюдцем.
— Сомневаюсь, что полиция приедет по нашему вызову, — пробормотал он недовольно. — Садись, девочка моя, и давай подумаем обо всем, что могло бы помочь нам.
Он был прав. Полиция приехала только через полтора часа, и к тому моменту Антон успел уточнить у Мика, что второго комплекта ключей нет.
— Но при этом он говорит, что кто-то из предыдущих владельцев мог сделать копии, — объяснял он молодой женщине-полицейскому, в то время как ее напарник осматривал магазин внизу. — Может быть, вы будете вести расследование в этом направлении?
— А у вас и мисс Крейн свои комплекты ключей? — спросила она, чуть насмешливо поглядывая на него.