делку, меня поставили перед фактом, даже не посоветовались, но мне было все равно, я тогда даже ничего не сказал. Понимал, что родителям некогда ухаживать за калекой сыном, ведь у них есть здоровая дочь, зачем я им нужен больной. Самобичеванием я занимался до того момента, как утром следующего дня в комнату постучали, и в открывшуюся дверь просунулась мужская голова.
— Максим, — мужчина вошел в комнату, оглядывая планировку, — меня зовут Сергей, с сегодняшнего дня я — твоя сиделка, — он пробежался глазами по комнате, задерживая взгляд на кубках и групповых фотографиях с чемпионатов по скалолазанию, с гонок. — Будем знакомы, — он протянул мне руку, а я так и остался лежать недвижимым, уставившись на него во все глаза.
— Ага, я понял, — он потрогал мое предплечье, помассировал его, взял ладонь, попробовал пальцы. — Придется поговорить с твоими родителями. Они мне дали ложную информацию, сказав, что у тебя паралич только от пояса, а тут, оказывается, от шеи.
Нет, этот громила явно издевается надо мной. Я вырвал руку.
— Все они правильно сказали, только не пойму, почему в сиделках здоровенный мужик вместо нормальной женщины? Или у тебя на другую работу ума не хватает? — выплюнул я ему в лицо свою злость.
Видел, как на его скулах заходили желваки, и до сих пор больше чем уверен, что был бы я здоров, он врезал бы мне в морду.
— Знаешь, — проговорил на удивление спокойно мужчина, — если бы сейчас передо мной лежала не умирающая от сострадания к себе девчонка, а нормальный пацан, побитый жизнью, за эти слова я врезал бы ему по роже, — мои догадки оправдались, — а так — нет, я барышень не бью.
— Да пошел ты! — крикнул я. — Ты что, еще в моей комнате и решил меня обзывать?
— Так, ты посмотри на себя, — он обвел взглядом всего меня. — Здоровый детина лежит, сложил ручки, а о родителях подумал? Мне интересно, тебе как самому-то, не стремно, что за тобой выносит дерьмо твоя мать?
Мое лицо пылало. Я так хотел встать и врезать этому мудаку в рожу за его слова. За то, что он даже не знает меня и не знает, что со мной случилось. Хотя нет, знает, он же сказал, что у меня паралич, значит, мать ему все рассказала. Так какого он тогда открывает свой рот?
— Закрой свою пасть и вали отсюда, — прошипел зло я. Силы быстро уходили от перенапряжения.
— Ой, ну да конечно. Принцесса рассердилась и сейчас заплачет. Но пусть твоя тощая принцесса намотает себе на ус, что просто так я отсюда не уйду, потому как бабки платят хорошие.
Все, слушать этот треп я просто больше не мог. Подтянулся на руках, чтобы хоть до чего-то достать и запустить в этого придурка.
И мне это удалось. Но в порыве гнева я даже не сразу это понял. Только после того, как Сергей с горящими глазами уставился на мои ноги, я проследил за его взглядом и охренел. Застыл на месте, открыв от изумления рот.
Сергей тут же подскочил ко мне, помог лечь обратно, со знанием дела и с профессионализмом, что чувствовался в каждом его движении, ощупал мои ноги от ступней до колен.
— Чувствуешь?
Я отрицательно помахал головой. Тогда он взял с тумбочки, где лежали лекарства, шприц, ловко распаковал его и достал иглу. Я невольно сглотнул. Что он собирается делать? Я не мог, не успевал думать, настолько все быстро он делал. Укол в палец я почувствовал так, что мне отдалось в пах, и я дернул ногой. Я почувствовал и дернул ногой.
— Сколько ты лежал без движения? — задал он вопрос, на который я не знал точного ответа, потому как время для меня перестало существовать, когда я услышал диагноз. Я пожал плечами.
— Ну, в больнице сколько провалялся?
— Около двух месяцев, — ответил примерное время, потому как точно не помнил.
— Суки, даже бабки не делают свое дело, — зло бормотал Сергей. — Почему тебя не отвезли за границу? Ты бы уже давно ходил.
Я уставился на него, не веря в услышанное.
— Я точно не знаю, но, по-моему, родителям сказали, что сто процентов я не буду ходить, и это лишняя трата денег, — я говорил ровно то, что слышал от сестренки, потому как родители мне никогда такого бы не сказали, испугались бы за то, что могу с собой что-нибудь сделать.
Но после того, как Алька рассказала, я именно так и захотел поступить. Только спустя несколько дней понял, что хочу мести, и скорее эта мысль отвлекла от совершения неблагоразумного поступка. И вот, что оказалось на самом деле. Я смог бы уже давно восстановиться, но мне не дали такого шанса.
— Давай, пацан, отдыхай, через пару месяцев будешь бегать, как марафонец, — говорил Сергей, помогая мне вновь занять позицию лежа.
— Ты серьезно? — я глянул с надеждой на Сергея. — Ну, про то, что буду ходить.
— Серьезней не бывает, парень, — хмыкнул мужик.
Когда спустя несколько часов Сергей вышел из комнаты, чтобы навести чаю, я все-таки не смог удержаться, отбросил одеяло, приподнялся на локтях. Попытался пошевелить пальцем, отдавая команду, то одному, то другому. Никакой реакции. Почему?
Меня это не устроило. Как так, ведь только что получилось! Почему же сейчас тонкие ноги синеватого цвета лежат, как мертвые плети? Я схватился за спинку кровати, подтянулся, перевернулся на живот. А в голове застряла, одна единственная мысль:
«Ты еще увидишь, на что я способен, я еще покажу, кого ты бросила. Тварь».
Ноги сами сползли на пол, и я, опершись на них, как на палки, наконец-то смог встать. Дыхание перехватило, тело покрылось испариной, а пот градом стекал по лицу. Не может быть. В этот момент дверь открылась, и я со всего маху жахнулся об пол.
Вскакиваю на кровати. Провожу по лицу трясущимися руками. Твою мать. Надо отдыхать, а меня преследует прошлое. Падаю обратно на спину и упираюсь взглядом в потолок. Не понимаю, что это было, то ли сон, то ли провалился в воспоминания, но разве так можно залипнуть в воспоминаниях? Навряд ли, скорее всего, сон.
Вспоминаю сейчас того Сергея. Если бы не он, может, до сих пор бы сидел калекой, и катали бы меня в инвалидном кресле. А может, и не было бы меня уже на этой грешной земле. Правда потрудится мне тогда пришлось. Как сейчас помню, сколько времени проводили мы с ним за упражнениями. Сергей оказался по образованию массажистом и по совместительству подрабатывал сиделкой для таких вот нерадивых калек, как я.
Вспомнил, как мать с отцом ездили выясняли в больницу, почему мне поставили неправильный диагноз, дошли до высших инстанций нашего обширного государства, но им кроме извинения ничего не перепало. А нахрен мне нужно было их извинение, если Сергей поставил меня на ноги через два месяца, а через четыре я уже самостоятельно передвигался, через восемь начал жить полноценной жизнью? Уроды. Тогда возненавидел помимо Полины еще и врачей. А что происходит сейчас? А сейчас происходит то, что я готов простить и забрать свое, то, чего меня лишили шесть лет назад, то, что отняли, даже не спросив.
Я посмотрел на часы. Четыре утра.
Встал я, как по будильнику, в шесть. Поспать мне все-таки удалось еще пару часов, поэтому чувствовал себе более-менее сносно. Мысли в голову не лезли, и так все было забито до такой степени, что боялся за свою крышу, которую могло сорвать в любой момент. По-спартански привел себя в порядок. Внутри все свербело и ныло при мысли о том, что придется целый день видеть Полину и не иметь возможности прикоснуться к ней. Сейчас меня именно эта мысль и занимала.
Когда вышел из домика, понял, что слишком долго спал, так как ребята уже все были в сборе и готовы, проверяли снаряжение. В груди полоснуло неприятное чувство. Твою мать, вообще ответственность всю растерял, как мальчишка, ей-богу.
— Доброе утро, — поздоровался, подходя к компании.
— Привет, Макс, — ответил Виктор, и все протянули руки, поздоровались. — Смотри, какой расклад, — он внимательно глянул на меня. — Сейчас все проверяем еще раз, собираем еду и по мелочи. Я договорился с Рустамом, он нам все остальное подвезет.
Я удивленно глянул на Витю.
— Не понял?
— Ну, а что? — вступил в разговор Иван. — Ты посмотри, он окинул взглядом собирающихся туристов. — Тут, в основном, особи женского пола, — он хмыкнул. — Сейчас поднимемся, нужно будет лагерь разбивать, готовить еду и все остальное, помыться, умыться, — начал он загибать пальцы, а я все больше понимал, что ребята правы.
— Мгу, — только и сказал в ответ. — Твою мать, если бы не Диана, вообще не стоило бы устраивать весь этот поход.
Все молча уставились на меня. А я понял, что сказанул лишнее.
— Пацаны, да не то хотел сказать, просто нервы пошаливают в последнее время, еще и с женой разводиться хочу.
Ребята смотрели и слушали, понимающе кивали.
— А тут еще и эта заминка в начале, — глянул на Марту, которая летала будто в облаках и никак не хотела принимать участие в разговоре.
— Да ладно, Макс, все образуется, — хлопнул меня по плечу Леха. — Если не сошлись характерами, то уж лучше развод, чем жить всю жизнь вместе и коситься друг на друга. Еще хорошо, что нет детей, — сказал как-то неоднозначно, будто не совсем уверенный в своих словах.
— Да, нет пока детей, видимо, и не суждено было, — сказал я, а сам внутренне перекрестился, потому что, если бы были дети, навряд ли я так легко смог бы их оставить, а делить так и вообще бы не стал.
— Так, берем с собой все самое необходимое! — вдруг громко сказал Иван, я аж подпрыгнул, так неожиданно это было.
Я поднял взгляд и понял, что площадка уже была заполнена людьми. Блондинку в белой обтягивающей стройное тело майке и спортивных черных лосинах я отыскал быстро. Она стояло в сторонке и, о чем-то задумавшись, накручивала светлый локон на палец. Внутри все заломило. Кости будто выламывались наружу, так хотелось подойти и обнять ее, прижать к себе и в который раз сказать, что люблю, что так скучал. А когда она глаза подняла и посмотрела, так чуть душа наизнанку не вывернулась, столько радости в них было и света, что ли. Я опустил взгляд и снова принялся раскладывать по мешкам снаряжение, проверяя, все ли на месте. А сердце колотится о грудную клетку, отбивает чечетку и, кажется, еще немного и выскочит наружу. Только удержаться и не подойти к ней.