Жаркий рот терзал мои и так припухшие после коллективной истерики губы. Обнимающий меня Принц целовался до безумия жарко и страстно. Он словно предъявлял на меня свои права, зацеловывая до помутнения рассудка. Было сладко, и мне с каждым мгновением хотелось больше и больше его тепла.
Мои тонкие пальчики начали соскальзывать с твердых плеч на не менее твердую грудь и теребить маленькие пуговички его военной формы, которую он не сменил даже во дворце. Они поддались легко, и вот черная форма слезает с натренированных плеч и мои сущности забивают остатки здравого смысла в самый дальний угол сознания. С рубашкой я уже не церемонилась, просто проведя вмиг удлинившимся когтем вдоль ряда мелких пуговиц, срезая их ко всем чертям.
Элмард только усмехнулся, рванул в разные стороны полы моего камзола и плотоядно облизнулся, обнаружив голую кожу под черной тканью. Его рот сместился ниже, и поцелуи стали опалять кожу плеч. Я слегка откинулась назад, опираясь на одну руку, а второй зарываясь в пушистые волосы этого потрясающего мужчины.
Горячие руки избавили меня от тяжелой ткани и огладили разгоряченную кожу спины. Спустились на прогнувшуюся поясницу и задели край шорт, начали медленно перебираться вперед к пуговичке, но не успели завершить маневр, как повинуясь моему желанию, шорты превратились в коротенькую юбку.
Оторвавшись от моей груди, он посмотрел своими золотыми глазами в упор, и в тоже мгновение горячие пальцы заставили меня задрожать от нетерпения и пламенеющего в груди желания. Когда же эти глаза хитро блеснули между моих разведенных ног, я замерла в предвкушении.
— Прости, что так не вовремя, — из-за спины раздался голос, — но ты мне срочно нужна.
— Черт, под стол, — я мгновенно натянула верх формы и заставила юбку стать строгими брюками, — мама?
— Не буду спрашивать кто под столом, — в золотых глазах читалось веселье, — но надеюсь твой жених подождет пару минут.
— Что случилось? — разгоряченное тело требовало продолжения, а не пустой болтовни с мамой.
— Мне доложили, что ты покидала страну без всякого на то повода, — мать была явно недовольно моим самоуправством, — почему ты не поставила в известность никого из моих людей?
— Во-первых, срок поджимал, — глазами указала на стол и, дождавшись понимающего кивка, продолжила, — во-вторых, у нас теперь есть договор с Колыбелью о союзной поддержке в любую минуту, а ты знаешь, что это значит. В-третьих, мне не пять лет, чтобы меня воспитывать и говорить что-либо. В-четвертых, перед твоими шавками Кронпринцесса отчитываться не обязана.
— Не забывайся, — мать грозно взглянула на меня, — ты простая Инфанта, а строишь из себя Кронпринцессу. Единственная польза от тебя — это твоя магия.
— Ха, — я даже ухом не повела на очередное оскорбление, — я все еще ношу титул Кронпринцессы, и пока боги не решат обратного, не ты, никто-либо не лишат меня его. Я — законная наследница.
— Рассказала бы ты сперва, — губы матери перекосились, — своим женихам, самую страшную тайну, а уж потом говорила бы о благословение богов на мой престол.
— Не твой, так отцов, — я пожала плечами, — не его, так у меня есть целая Колыбель, на которую я могу претендовать.
— Мечтать не вредно, — рассмеялась мать, — надеюсь, завтра ты сделаешь правильный выбор.
— Ага, — я помахала в воздухе, — у меня еще десять испытаний в запасе, найду как избежать неправильной участи.
— Я отдам приказ, — мать ударила по зеркалу, — завтра же обвенчаешься.
— Не забывайся, — я вплотную подошла к зеркальной глади, — я сейчас контролирую источник, и, если не хочешь его совсем лишиться, не мешайся на моем отборе. Вы меня не воспитывали и благородных семейных чувств я не испытываю, и, знай, сейчас я здесь только из-за обещания данного Ларну. Если бы его не было, я бы давно сошла с этой треклятой крыши.
— Смерть тебя не примет, — усмехнулась Леди Сисилия, — двоих из одой семьи она не забирает, тебя не на что обменять.
— Я не он и никогда им не стану, — и в это же мгновение зеркало разлетелось вдребезги.
— Хватит, — заорала с той стороны мама.
— Нет, — вспыхнули шторы за моей спиной, — я — не он, я — не его замена, я — не его погибель, ты сама захотела инициацию, хоть и знала: мальчику ее не пережить! Это только ты виновата в его смерти, только ты! Я его не убивала!
По комнате прокатилась волна сырой магии, охранные цепи взвыли и по стенам прошлись трещины в тонкой пленке защитной магии. Сердце колотилось где-то в районе горла, а магия разбегалась по венам.
Стены запульсировали красными плетениями защитной магии, и затряслись словно бумажные. Сила выла и вырывалась, на мое и так нестабильное состояние наложилось еще большее психологическое давление со стороны матери.
И моя психика просто этого не выдержала, уступая место слепой ярости и неконтролируемой смеске. Мельком только отметила, как меня перехватили за горло и талию, но моей сущности это не пришлось по вкусу и черное пламя срывается с моих рук, атакуя напавшего со спины врага.
Из-под верхней губы выросли клыки и клацнули со всей силы. Веревки парализующей магии я просто разорвала удлинившимися когтями. Сила бушевала и гнала вперед, мой слитный рывок, к несчастью, пришелся на мягкую подушку блокировочной магии. Попыталась выдернуть руку из ловушки, но не смогла. Зарычала, но добилась лишь еще пары заклятий вязкого воздуха, что фиксировали меня по рукам и ногам.
Губы обжег поцелуй и в голове зашумела кровь, я не могла пошевелиться, и губы с настойчивостью атаковали мои. Не придумав ни чего лучше, впилась клыками в мягкую плоть и с наслаждением сделала первый глоток холодной, почти обжигающей крови. Удовольствие длилось недолго, мою верхнею губу пробила пара клыков.
Поцелуй превратился в стальную смесь крови и безжалостной страсти. В голове зашумело, довольная слившаяся сущность уступила мне место, и с запозданием поняла, что жаркие руки оглаживают голую разгоряченную кожу мягких полушарий. Напротив же раздавалось такое же голодное, но довольное урчание. Золотые глаза напротив светились демоническим светом.
Тихое шуршание молнии, заставило тело содрогнуться, нескованную магией ногу, подхватили и зафиксировали под коленом. Внизу живота стало упоительно сладко, и по телу разнеслась возбуждающая волна крови.
Откинув голову, я протяжно застонала от нахлынувшей горячей волны страсти, что так яростно захлестнула два сплетенных тела, в страстном танце известном с самых древних времен, что гуляет по нашем венам пожаром.
Голова кружилась, мои руки давно были освобождены из плена, и цеплялись за бугристые мышцы плеч. Пальцы блондина до синяков сжались на моем теле. Нас затрясло, и мы опустились на ковер.
— Ты безумная, — меня мягко поцеловали в висок.
— Ты еще более сумасшедший, — прижалась я к горячему телу, — полезть к слетевшей с катушек демону.
— Ну, а что мне оставалось делать, — его глаза лучились потусторонним светом, — оставлять тебя на растерзание собственной магии?
— Моя магия меня не сможет убить, — я нервно рассмеялась, — а вот тебя могла прибить в легкую.
— Я наполовину человек, — меня потрепали по макушке, — я могу и не такое пережить.
— Не хочется мне отвечать перед Конгломерацией, почему у нас их второй Принц помер, — еще более истеричный смешок.
— Расскажешь? — меня мягко поглаживали.
— Не сейчас, — я отрицательно покачала головой и слитным движением поднялась, — и не об этом стоит нам разговаривать.
— Ты трусишь, — нахальная улыбка растеклась по красивому лицу.
— Я серьезно не готова о таком разговаривать, — закрылась я от него.
— Тогда пошли спать, — меня подкинули на руки.
— У меня завтра отбор, — я покраснела до кончиков волос, — а ты меня в комнату тащишь.
— Ну и что, — меня сладко поцеловали, — я слышал достаточно.
— Пожалуйста, — взмолилась я.
— Хорошо, — меня скинули на кровать, — но как только твои женихи исчезнут, ты будешь только моей.
Элмард покинул мою комнату, а я зарылась лицом в подушку и расхохоталась, как сумасшедшая. Меня любят, он не побоялся моей магии.
И боги с этим всем, я, кажется, влюбилась в этого нахального блондинистого Принца враждебной империи.
Глава 17
Утро встретило меня теплым солнышком и мягкими, по-летнему жаркими лучами, пробравшимися сквозь тяжелые ночные шторы. Шальной лучик света пробирался сквозь плотно завешенные ночные шторы, дразнил меня и заставлял приоткрыть слипшиеся со сна ресницы. По телу прокатилась волна неги и блаженства. Кожа словно сияла, волосы блестели, а я сама была в наилучшем расположении духа. Счастливая до неприличия, я раскинулась на кровати и улыбаясь смотрела на нежную цветочную лепнину потолка.
Мне хотелось петь и танцевать, в голове было пусто и тихо, не было вечных размышлений и ругани с самой собой. Сладко потянувшись, я взмахом руки раздвинула плотные шторы. И в одно мгновение, комнату заполнил мягкий лучистый свет.
Жизнь налаживалась, она словно тоненький росток поднималась во мне и расцветала буйным цветом зарождающегося счастья. Мягкая улыбка тронула мои губы и потянувшись я мягко соскользнула с кровати и потопала в ванную, готовить себя любимую к сегодняшнему краху отбора.
В таком радостном настроение я и отправилась на ежедневный ритуал красоты, прихорашиваться и приводить себя в идеальный вид. Мое состояние требовало озорства и элегантности.
Решив пойти против традиций, выбрала в самом дальнем углу гардероба белое бальное платье. Жесткий корсет с треугольным вырезом, голой спиной и тонкими лямками, был декорирован мелкими переливающимися кристаллами мятно-голубого цвета, сложенными в замысловатый рисунок, что заставляло его игриво переливаться при ярком свете окон. Поверх белой пышной юбки лежали два прозрачных тонких слоя мятно-голубой и небесно-синей ткани.
Оставшееся время до начала отбора, я потратила, на разбор корреспонденции. Короткая записка от господина Гагиуса, повергла меня в полнейший шок.