— Мне кажется, кардинал будет рад, что ты женишься. Кто он тебе?
— Ты очень проницательна. Да, он будет рад, что я женюсь именно на тебе. Ты ему по-настоящему понравилась. Что бывает не так и часто. — Арман поцеловал меня в нос. — Кардинал долгие годы был моим воспитателем. Когда в роду рождается ребенок с темным даром, к нему всегда приставляют светлого жреца, чтобы тот привил ему ответственность за свои поступки и наставлял, пока ребенок не повзрослеет. Именно поэтому так опасны спонтанные инициированные. Такие, как Леонардо. Они плохо понимают природу своей силы и свою ответственность перед божеством, изнанкой и людьми.
— Теперь многое становится на свои места, — задумчиво произнесла я.
— Что именно?
— Неважно. — Сейчас мне не хотелось говорить о воспитании. Хотелось совсем другого. Я прижалась к Арману покрепче и тоже призналась: — Я тебя люблю.
— И я тебя люблю.
А я подумала, что счастье есть — яркое, солнечное, распирающее изнутри, бьющее в голову веселыми пузырьками. Оказывается, иногда оно настигает людей даже в обычной карете, которая неторопливо едет по тихим ночным улицам.
И пусть завтра разразится скандал, и придется разбираться с последствиями сегодняшних событий, я собиралась быть счастливой в этом чужом, непростом, но очень интересном мире.
Эпилог
Почти одиннадцать лет спустя
Все-таки свечное дело — почти медитативный процесс. Взять длинный фитиль, опустить его в расплавленный воск, поднять, подождать, пока воск застынет, и снова опустить получившее в расплавленную массу. И так до тех пор, пока свеча не станет подходящего размера.
И если поначалу этот процесс казался скучным, то со временем я стала получать от него удовольствие. В монастыре мало развлечений, и производство свечей может сойти за одно из них.
— Никогда не думала, что вернусь сюда, — произнесла сидевшая напротив Ланая, моя подруга с первых дней пребывания в этом мире. — Вернее, поначалу жутко этого боялась, а сейчас рада провести здесь время.
— Да, хоть наговорились, — улыбнулась я, вспоминая, как мы тихо прокрадывались друг к другу в кельи и разговаривали до самой заутренней молитвы. — Когда муж за тобой приедет?
— Вечером. — Ланая отложила готовую свечу и взяла следующий фитиль. — Если, конечно, не прикатит раньше. Он может. — Она тепло улыбнулась. — Даже не передать, как я рада, что тогда вышла замуж именно за него.
— А какие у вас детки красивые… — вспомнила я рыженьких девчонок Ланаи и ее пухлощекого сорванца.
— Это да, все в мать! — закивала она, и мы тихо рассмеялись. — Не видела их всего два дня, а уже соскучилась.
Подруга приехала ко мне ненадолго, и я была ей очень рада. Она с семьей редко приезжала в столицу, и мне не хватало общения с ней.
— А когда ты… — начала было она, но нас прервала одна из монахинь:
— Послушница Анна, вас ожидает настоятельница.
Я передала незаконченную свечу подруге и направилась за монашкой.
Когда вошла в кабинет, испытала дежавю. За столом, как и около одиннадцати лет назад, сидел канцлер и сверлил меня взглядом. Больше в комнате никого не было.
— Добрый день, Анна, заходите, не стойте у дверей.
Даже так?.. На «вы»… Что ж…
— Добрый день, господин канцлер. Не могу.
— Почему? — нахмурился он.
— Видите ли, я нахожусь в этом благословенном месте, чтобы замолить свои грехи, а не накопить новые. Не хотелось бы задержаться здесь еще на неопределенное время только потому, что провела наедине с мужчиной лишнюю минуту. Так что извините, но мне пора, — наверное, слово в слово повторила я фразу, сказанную много лет назад, развернулась и взялась за ручку двери.
А вот нечего тут обиженного изображать!
Арман тут же оказался за моей спиной, обнял и крепко прижал к себе.
— Анечка, я так соскучился… — Он вдохнул запах моих волос и провел носом по моей щеке.
Я развернулась в его объятиях, посмотрела в потемневшие глаза и улыбнулась.
— Я тоже соскучилась. Очень… — И ответила на его горячий поцелуй. — Арман, все, хватит. — Я оторвалась от него, когда поняла, что наше свидание может закончиться вполне определенным образом. — Все-таки мы в святом месте.
— Я приехал за тобой, — выдохнул он мне в губы. — Знаешь, как наши мальчишки соскучились?
— Знаю. — Улыбка сама собой появилась на моем лице. — Но по правилам, мне нужно пробыть здесь до полуночи.
— В изнанку эти устаревшие правила! Я же говорил тебе, что вполне могу устроить так, чтобы ты вообще не сидела в монастыре. — Он взял меня за руку, отвел к небольшому диванчику, сел сам и усадил меня к себе на колени. — Но ты все равно сюда поехала.
За эту неделю я сама безумно соскучилась по своим сорванцам — близнецам Сержу и Алексу и маленькому Жоржу, которому исполнилось пять лет, и, конечно, по Арману. Но кое-какие правила все же не стоило нарушать, особенно если в будущем это может сказаться на отношении к нашей семье.
Понимал это и Арман, но… на некоторые вещи у него имелся свой взгляд, и переспорить его было невозможно. Потому сюда я приехала после небольшой ссоры. Вот он и начал изображать из себя сурового канцлера. Но надолго его не хватило.
А находилась я в монастыре из-за дня рождения старшеньких, которым завтра исполнится по десять лет. Дело в том, что в обществе темных жрецов есть негласные правила и законы, которые нужно соблюдать. И вот по ним считалось, что мать детей с темным даром перед их десятилетием и совершеннолетием должна провести несколько дней в монастыре в молитвах. А так как у меня сразу двое таких мальчишек — вернее, трое, но за Жоржа я еще успею посидеть в этом замечательном тихом месте, — то и срок пребывания увеличился до недели.
На самом деле я здесь по-настоящему отдохнула. Свежий воздух, тишина, молитвы о моих мальчишках — всех, ведь женское сердце всегда переживает и болит за своих близких, — возможность побыть наедине с собой. Оказалось, мне самой была нужна перезагрузка. Я как будто в санатории побывала.
За эти годы произошло многое. Когда мы с Арманом поженились, как мы и предвидели, поднялся скандал. Но мы были готовы. И король продолжал поддерживать Армана — не только потому, что с ужасом узнал, какой заговор зрел у него под боком, но и чисто по-человечески. Шесть лет назад правитель умер, но новый ценил своего канцлера не меньше. А мы с супругой короля давно лучшие подруги. И кто, если не женщины, могут сгладить некоторые шероховатости между своими мужчинами?
Конечно, я не забыла о том обещании, что дала себе, и при первой же возможности принялась поднимать репутацию мужа в народе. Наняла поэтов и бардов, заказала им баллады и стихи, выбрала лучшие, подправила, и они ушли в народ. Были у меня и другие задумки, которые я реализовывала через шпионскую сеть мужа. Вернее, я подсовывала их Арману, а он их запускал.
Но со временем у меня появился личный, как я его про себя называла, пиар-отдел. В обществе он стал известен как салон леди ан Конте. В него стремились попасть все творческие люди королевства и зарубежья. И были это не только поэты и художники, но и изобретатели, ученые и даже лекари. Они и стали моими «агентами». Среди них были аристократы и простые люди, те, кто хотел вложить деньги в идеи, и те, кто эти идеи выдвигал. Интересно было всем.
Промышленная революция набирала обороты. Да и я сама учредила фонд поддержки инновационных проектов. Мне выбирать было проще, ведь я ориентировалась на историю своего мира. Первое финансирование фонда, как честная замужняя женщина, я выбила через постель мужа. Смех смехом, но на мою просьбу он откликнулся сразу, а потом уже реализованные проекты давали возможность финансировать следующие. Случались и неудачи, но теперь мое личное состояние в банке оценивалось в кругленькую сумму.
Шары-стимлеры, к слову, все-таки полетели по небу, и теперь это был один из основных видов транспорта. Не знаю как, но братья Стимлер сумели добыть гелий и развернулись на всю катушку. Чего только сейчас в небе не летало… Скучно не было никому.
— Кстати, скажи Леонардо, что я спущу его с лестницы, если он еще раз без приглашения заявится в наш дом, — ворвался в мои мысли раздраженный голос Армана.
Эпилог 2
— Так мы его никогда и не приглашаем, — фыркнула я. — А что он хотел?
— Опять просил снять с него клятву. Мол, он и так десять лет отпахал на корону. — Арман недовольно поерзал, усаживаясь поудобнее, и поправил меня на своих коленях. — Пахарь нашелся.
После тех памятных событий Леонардо и его отца заключили под стражу и обвиненили в госизмене. Казнь была неизбежна. Собственно, герцога и казнили, а вот за Леонардо попросила… я.
К тому времени я была глубоко беременна — наша ночь в карете сразу дала плоды, а женщина всегда готова защищать своих детей, даже если они еще не родились. Почему-то я была уверена, что у меня будут мальчики и они родятся темными. И я очень хотела, чтобы отношение к темным изменилось. Чтобы девушки, которых мои дети полюбят и выберут в жены, не шарахались от них, как от всемирного зла, не желали с ними развестись или вытравить их дитя из утробы. Нужно было искоренять дикость в умах людей, и для этого мне был необходим Леонардо.
И я предложила Арману ввести от короны новую услугу для населения: помощь темного жреца. Муж сначала не понял и доказывал, что это невозможно, но потом все же выслушал меня. А предложила я представить людям полностью подконтрольного темного жреца. Рассказать, что он никуда не будет ходить без сопровождения светлых, и напомнить, для чего темные создавались изначально. Мне было нужно, чтобы люди начали привыкать к темным, к тому, что они не зло во плоти и могут нести что-то хорошее.
Поначалу Арман отнесся к моей затее скептически, но все же решил попробовать и заключил с Леонардо соглашение. Вернее, взял с него ту самую нерушимую клятву. Но о том, кто этот темный жрец, никто не знал. Зачем нам покушения на него и волнения, связанные с его появлениями? И так первое время обещало быть очень непростым.