Меня охватило небывалое волнение. Я никогда не знакомилась в общественном транспорте. И сейчас мне хотелось, чтобы этот парень со мной заговорил первым. Но он не торопился. Достал из внутреннего кармана расстегнутого пуховика телефон. Я, непроизвольно вытянув шею, взглянула на экран. Не разобрать, кто ему пишет… Парень тут же повернул голову и поймал мой заинтересованный взгляд. Телефон не убрал, а наоборот, демонстративно показал экран.
— Мама написала, — доверительно сообщил он.
Голос у него очень приятный. Таким я его себе и представляла. Представляла? Стоп! Будто я все это время думала только о нем. Хотя… Так и есть.
Какой кошмар! Он заметил, что я за ним шпионю. Я страшно смутилась и оттого огрызнулась:
— Поздравляю! Это очень мило.
— Спасибо. Я тоже маме всегда рад.
Кажется, он придвинулся еще ближе, а у меня даже в ушах зашумело от волнения. Впервые я ощущала такие странные эмоции рядом с незнакомым парнем. Будто крышу сорвало. Живот скрутило в узел от волнения. А еще мне хотелось бесконечно пялиться на его красивый профиль, но вместо этого я упрямо таращилась на разрисованное морозом оконное стекло.
Внезапно парень склонился ко мне и негромко сказал:
— От тебя вкусно пахнет. Морозной вишней.
— Мы не переходили на «ты», — тут же вспыхнула я, подняв голову и взглянув на него в ответ. Медовые глаза, черные изогнутые ресницы и едва заметные веснушки. Знает ведь, что красивый как черт и никто ему не откажет. Вот и лезет. Какое самомнение!
— Так давай перейдем, — нагло заявил брюнет. — Мне показалось, что ты не против.
— Мне на следующей выходить, — сказала я, хотя из-за замороженных окон понятия не имела, где сейчас вообще проезжаю. Боясь дышать, я давно потеряла счет остановкам. — Дайте пройти, молодой человек.
Но парень, будто нарочно, загородил мне путь. Теперь я почувствовала запах его парфюмерной воды — кедр и цитрусы… Я боролась со странным желанием прижаться к нему, а потом вдруг резко рассердилась на себя. Очнись, Агния! Ты будто парней симпатичных до этого не встречала. Знай себе цену.
И с чего я вдруг вообразила, что этот парень — герой моего романа? Такие нахальные ребята никогда не были в моем вкусе. Я со всей дури шпилькой наступила брюнету на ногу и толкнула его плечом.
— Моя остановка, — буркнула я. — Пропустите!
Парень явно не ожидал такого внезапно напора и сделал шаг назад. Я гордо прошествовала мимо, к дверям. И как же была рада очутиться на свежем воздухе! Нет, такие поездки меня точно с ума сведут. Ей-богу, если бы я верила в любовь, то решила бы, что это она внезапно обрушилась на меня, как шторм в ясный день. С остановки я брела будто во сне. Колени дрожали, шпильки застревали в снегу.
Когда до дома Нади осталась буквально пара дворов, я зачем-то обернулась на одном из светофоров и обмерла. Красавчик следовал за мной, а заметив, что я его засекла, довольно заулыбался. Я тут же сделала невозмутимое лицо, хотя внутри все затрепыхалось с новой силой, и перешла дорогу. Притормозила у одной из палаток с едой, чтобы купить хот-дог, хотя сроду их не ела. Да, это был мой первый в жизни съеденный на улице хот-дог. Шла буквально вразвалочку, назло останавливаясь у каждой торговой точки и разглядывая всякую ерунду на прилавках: накрытые целлофаном книги, брелоки, леденцы, значки… Парень держался на расстоянии, тоже поедая хот-дог. Так мы плелись до самого дома Нади, жуя и изредка переглядываясь. В последний раз, когда я оглянулась, брюнет кивнул на хот-дог и показал большой палец. Не выдержав, я все-таки впервые улыбнулась.
Меня волновала эта игра. Так и не познакомившись, парень дошел со мной до самого подъезда. Я взбежала на крыльцо и быстро набрала на домофоне номер Надиной квартиры. Нырнула в подъезд и понеслась по лестнице на второй этаж. Шпильки звонко стучали в такт моему взволнованному сердцу.
— Ты чего такая раскрасневшаяся? — удивилась Надя, когда я зашла в ее квартиру. — Мороз?
— Ну да, морозно, — обескураженно отозвалась я, стягивая шарф. — С самого утра еще такой снегопад был… Совсем недавно закончился.
Я протерла замерзшие пальцы скомканной бумажной салфеткой, которую мне выдали вместе с едой в палатке.
— Обедать будешь? — спросила Надя деловито.
— Вообще-то я по дороге хот-дог съела, — пришлось признаться мне.
— Хот-дог? — Надя всплеснула руками. — Это шутка такая? С чего вдруг тебя на хот-доги потянуло? А я стол накрыла. Давай, руки мой и проходи… Может, хоть чай попьешь?
Вымыв руки, я прошла кухню и выглянула в окно, которое выходило во двор. Брюнет стоял у подъезда. Он ждет, когда я спущусь? Как мило! Испугавшись, что парень сможет вдруг разглядеть меня, я отпрянула от окна и задернула занавеску.
— Нам на кафедре еще на Новый год подарочные наборы акварели раздали, — сказала Надя, ставя на стол две чашки с горячим черным чаем. — В красивых деревянных шкатулках. В наборе сорок восемь цветов. Я для тебя оставила, знаю ведь, что любишь такое.
— Спасибо, Надечка, — кивнула я, усаживаясь за стол. Хотя самой хотелось торчать на подоконнике и наблюдать сверху за парнем.
— Как дома дела?
Я пожала плечами.
— Вроде все нормально.
Надя долго и как-то жалостливо смотрела на меня, а затем села напротив и подперла щеку рукой. Тихо, полушепотом спросила:
— Ну? Ты не передумала?
Я, обжегшись чаем, замотала головой.
— Нет, Надечка, не передумала.
— И все-таки в Репина? Не в Строгановку?
— Хочется поближе к отцу.
Надя обреченно махнула рукой.
— Говоришь так, будто вы с ним общаетесь. Он ведь даже не в курсе?
Я снова покачала головой.
— И мать с отчимом тоже?
— Что ты! — испугалась я. — Им тем более не следует пока ничего знать. Отчим с меня шкуру снимет. И сделает все, чтобы поездка сорвалась. Лучше застать его врасплох. Скажу перед самым отъездом.
— Значит, ты пока сессию сдаешь?
— Ага, ведь отчиму могут с кафедры позвонить. Я даже к репетитору по-прежнему таскаюсь, чтобы усыпить их бдительность, — призналась я. — А сама жду не дождусь того дня, когда куплю билеты и заберу документы из универа.
Надя придвинула вазочку с шоколадными вафлями и вздохнула:
— Если мать узнает, что я помогаю тебе с этим поступлением, шкуры с нас обеих снимут.
— Не снимут! — пообещала я. — Тем более, возможно, скоро в нашей семье будут кое-какие перемены, — туманно добавила я.
— Это какие, можно поинтересоваться?
Я поморщилась:
— Пока все неточно. Чуть позже тебе расскажу.
Больше всего на свете мне хотелось забрать маму с собой в Питер. И я по-прежнему наивно полагала, что мне удастся уговорить ее уехать. В новом городе мы сможем начать новую жизнь. После того как я расскажу маме про вторую семью отчима, она наверняка согласится.
— Не нравится мне, конечно, что ты все втихаря делаешь, — нахмурилась Надя.
— Другого выхода нет. Я знаю, что они меня не отпустят.
— Ну а деньги? На что ты там жить собираешься?
— Надечка, не беспокойся, у меня все схвачено. — Я накрыла ее руку своей ладонью. — Я два года почти ничего не тратила, у меня есть сбережения. А летом работать могу.
— Ты? Работать? — Надя расхохоталась. — О, наивное дитя. Ты ведь привыкла совсем к другой жизни.
— Мало ли к чему я привыкла? — рассердилась я. — Мне почти девятнадцать.
— Хорошо, — согласилась Надя. — Тебе действительно почти девятнадцать. В конце концов, ты всегда можешь вернуться домой. Знаешь же, что я поддержу тебя в любой ситуации.
Я с благодарностью посмотрела на нее, а Надя продолжила:
— Тогда еще сегодня список литературы дам для подготовки к собеседованию. И не забудь, что портфолио нужно. Работы свежие, не менее десяти штук.
— Помню, — кивнула я. — Над этим уже работаю.
— Ладно, со вступительными тоже разберемся.
Когда Наде позвонили и она вышла из кухни, я снова метнулась к окну. Осторожно отодвинула занавеску и посмотрела вниз. Парень до сих пор караулил меня у подъезда. Неужели у него нет сегодня никаких дел? А если он псих или извращенец? Хотя опасности от него я не чувствовала. А вот нечто иное, отчего перехватывает дыхание, — очень даже.
Я оглянулась. Надя громко смеялась в соседней комнате и возвращаться пока явно не собиралась. Тогда я открыла настежь одну из створок. Тут же на кухню ворвался морозный воздух. Поежившись, высунулась из окна и пронзительно по-мальчишески свистнула. Парень поднял голову и улыбнулся.
— Уходи! — громко сказала я, стараясь сдержать ответную улыбку.
— Ты очень красивая.
— Я знаю.
Он рассмеялся, посмотрел по сторонам и снова задрал голову.
— Как тебя зовут? — спросил парень, забавно щурившись от яркого света.
— Уходи! — упрямо повторила я. — Ты маньяк?
— Ага!
Я уже схватилась за оконную ручку, как парень снова громко проговорил:
— Смотри на меня всегда так, пожалуйста.
— Как?
— Как смотрела сегодня и в тот раз.
Я покрутила пальцем у виска.
— У тебя не все дома!
— Не уйду, пока не скажешь, кто ты, — предупредил он.
— Я — человек. А ты?
— А я — маньяк!
— Вот дурак!
Рассмеявшись, я все-таки закрыла окно. В эту минуту на кухню зашла Надя.
— Агния, с ума сошла? Ты зачем окно распахнула?
— Да так, проветрить решила, — ответила я, сама дрожа от холода. Поспешно отошла от окна, чтобы Надя не вздумала посмотреть на улицу. — Налей мне еще горячего чаю, пожалуйста.
Мы с Надей проболтали до позднего вечера, поэтому, когда я вышла на темную улицу, брюнета, разумеется, уже не было. Только фонарь тускло освещал крыльцо. И сразу стало так одиноко и зябко. На один день в моей жизни появился человек, вызвавший за день столько эмоций, сколько никто не мог вызвать за последние несколько лет.
Конечно, теперь он с легкостью может вычислить Надину квартиру, но вряд ли явится к ней домой. Да я и сама в ближайшее время больше сюда не собиралась.