— Понятно, — рассмеялась я, снова присаживаясь на край кровати.
— Агния, мне не нравится прожигать жизнь, — посмотрев мне в глаза, серьезно сказал Федя. — Хотя иногда это прикольно.
— Соглашусь, — кивнула я. — Иногда — очень даже.
Наплевав на смущение, я тоже залезла с ногами на кровать и улеглась рядом с Федей. Заглянула в экран ноутбука. Федя так и разглядывал свои рисунки с сосредоточенным видом. Мне был знаком этот оценивающий взгляд. Я и сама могла долго подвисать над своими работами.
— Роня ушла, — сообщила я.
— Давно вы дружите? — спросил Федя.
— Мы не дружим, — ответила я. И сама удивилась, как плаксиво прозвучал мой голос. Словно я об этом сожалела. — Она просто помогала мне закрыть сессию.
— На экономфаке, который ты всей душой ненавидишь и хочешь забрать оттуда документы? — удивился Федя.
— Ну да, — вздохнула я. — Не спрашивай ни о чем. У меня всегда все сложно.
Федя пожал плечами. Мол, как скажешь.
— А ты сразу понял, что я приходила к Роне? Ну… тогда…
— Когда ты на четвереньках ползала по подъезду? — как ни в чем не бывало уточнил Федя.
Я пихнула его локтем. Обязательно было акцентировать на этом внимание?
— Ага, — засмеялась я. — Именно тогда.
— Конечно, сразу. У нас в подъезде одни пенсионеры живут. Роня — единственная, к кому ты могла прийти.
— Ты просто Шерлок.
— Элементарно, Ватсон.
Мы замолчали. В соседней комнате больше не играла музыка. Гитара тоже смолкла. Федины друзья что-то со смехом обсуждали.
— А ты давно знаешь Роню? — нарушила я наше молчание.
— С детства. Мы раньше близко дружили.
— Вот как, — сказала я. Постаралась уточнить как можно равнодушнее: — И насколько близко?
Федя оторвался от экрана и повернул ко мне голову. Улыбка у него была при этом до ушей.
— Ну что? — не выдержав, я все-таки разнервничалась. — Почему ты такой счастливый? Сияешь, как рождественская елка.
— Приятно, что ты меня ревнуешь.
— Иди ты. Никто тебя не ревнует!
Федя продолжал улыбаться, а я не знала, куда себя деть. Спасением стал телефонный звонок. На экране высветилось «TD». Федя точно заметил эти «инициалы»… Я взяла трубку и отползла на другой конец кровати.
— Привет! Ты уже спишь? — спросил дядя Костя. — Или вовсю отмечаешь?
— Угу, — неопределенно ответила я, поглядывая на Федю. Тот продолжил изучать что-то в ноутбуке, но явно прислушивался к разговору.
— Прости, раньше не мог позвонить. С днем рождения, Агния! — поздравил меня крестный. Затем принялся перечислять необходимые, по его мнению, жизненные блага. А я просто периодически мычала в трубку.
— Спасибо большое за поздравление, — наконец сказала я.
— Как фотографии? — все-таки спросил об этом дядя Костя.
— Пока никак.
— Может быть, все-таки оставишь все как есть?
Уже поздно. Но дяде Косте я ответила:
— Может быть.
Крестного такой ответ более чем удовлетворил. Попрощавшись, я нажала на «отбой». И тут же встретилась глазами с Федей.
— Что за «ТэДэ»? — спросил он.
— Приятно, что ты меня ревнуешь, — повторила я Федины слова.
Теперь он нащупал подушку и запустил в меня. Поймав подушку, я крепко ее обняла и сказала:
— Это просто сокращение. От «True Detective». Смотрел сериал?
— Тебе звонил Мэттью МакКонахи?
— Нет, — улыбнулась я. — Мне звонил мой крестный. Он частный детектив. Я его так записала в контакты, чтобы мама не догадалась, с кем я вышла на связь. Я наняла крестного, чтобы он следил за моим отчимом и нашел на него какой-нибудь компромат.
— И нашел? — спросил Федя.
— Нашел, — кивнула я.
— У тебя очень странная жизнь, Агния, — доверительно сообщил мне Федя.
— Я знаю.
Мы помолчали.
— А с чем он тебя поздравлял?
— У меня сегодня день рождения, — ответила я. И посмотрела на свои наручные часы. — А у тебя еще остается десять минут, чтобы меня поздравить.
— Ты шутишь? — не поверил Федя.
— Какие шутки? — притворно оскорбилась я.
— И ты в свой день рождения сидишь здесь, с малознакомым парнем?
— Это мой лучший день рождения, — почему-то шепотом ответила я.
Федя явно опешил от моего признания. Однако следующая моя фраза повергла его в еще больший шок:
— Я остаюсь у тебя на ночь.
Что-то незнакомое и очень волнующее тут же появилось во взгляде парня.
— Ты явно не ошиблась с выбором подарка, — наконец сказал он.
— А ты там ничего себе не надумывай, — предупредила я. — Мне просто негде спать.
— Могу, конечно, ошибаться, — начал Федя, — но я видел твой дом. Там наверняка наскребется хоть на одну спаленку.
Я вместо ответа только зевнула. Внезапно на меня напала такая усталость… Всю неделю я плохо спала. Федя заметил, как я начала клевать носом, и поднялся с кровати.
— Ложись, — сказал он.
Я послушно растянулась на кровати прямо в колготках и нарядном черном платье.
— Ты будешь так спать?
— Но у меня ничего с собой нет.
— Тогда погоди.
Федя подошел к шкафу и вытащил оттуда футболку и шорты.
— Вот, — кинул он мне одежду на кровать. — Переодевайся. Все чистое. И отдыхай.
Я потянулась за футболкой и шортами. В соседней комнате по-прежнему велись громкие веселые разговоры.
Уходя, Федя сказал:
— С днем рождения, Агния.
Я улыбнулась в ответ. Он успел. У него оставалось так мало минут, чтобы меня поздравить…
Я быстро переоделась в его одежду. Вещи оказались на мне безразмерными и приятно пахли стиральным порошком. Я стянула с кровати тяжелый темный плед, выключила свет, улеглась, накрывшись одеялом, и с наслаждением вытянула ноги. На удивление уснула быстро, впервые за долгое время не думая ни о чем.
Однако посреди ночи проснулась после того, как на улице раздался пронзительный вой сигнализации. Я открыла глаза. Из-за раздвинутых штор и света оранжевых фонарей в комнате было светло. За окном торчали голые ветви и падал снег. Падал так быстро, будто кто-то сверху хорошенько взбивал перину. Я повернула голову и увидела рядом с собой сладко спящего Федю. От неожиданности так перепугалась, что со всей дури пихнула парня в бок.
— М-м, — промычал Федя. — Ты чего?
— Что ты тут делаешь?! — шепотом спросил я, поднимая одеяло. Слава богу, Федя был в одежде.
— Сплю.
— Почему здесь?
— А где еще? Это теперь моя спальня.
— Действительно.
Я легла на спину и уставилась в потолок, по которому в свете фонарей расползлись причудливые тени от веток. Сигнализация перестала визжать. А я вдруг отчетливо поняла, что не смогу уснуть, зная, что Федя лежит рядом. Так близко… Я перевернулась на бок. Зажмурилась. Снова легла на спину. На бок. На другой. На спину…
— Агния, ты долго будешь вертеться? — сонно проворчал Федя.
— Я больше не могу уснуть, — отозвалась я, усаживаясь на постели. Подоткнула подушку под спину и уставилась на голую стену. Затем осторожно взглянула на Федю. Он лежал с закрытыми глазами, но наверняка тоже больше не спал.
— А где все? — спросила я.
— Я их сразу прогнал, как только ты уснула, — ответил Федя. — И пришел сюда стеречь твой сон… Только ты мой, наоборот, не бережешь.
— Прости, — сказала я.
Со стороны улицы больше не доносилось ни звука. Только снег продолжал бесшумно падать.
— О чем ты часто думаешь? — спросил Федя, не открывая глаза.
— Честно? — отозвалась я каким-то глухим голосом. — О своих похоронах.
— И как я сам не догадался? — снова ворчливо отозвался Федя. — Очень предсказуемый ответ от девушки. Хотя, погоди, я не ослышался? Ты сказала — о похоронах? Не о свадьбе?
— Ну да. О похоронах.
Я некстати рассмеялась. В полутьме мой смех прозвучал как-то особенно нервно и жутко.
— Я думаю, как много человек придет со мной попрощаться. Кто станет искренне плакать, а кому будет все равно… Мне было бы интересно взглянуть на маму. Она бы точно страшно расстроилась. И раскаялась. Горько плакала бы у гроба и говорила: «Ах, почему я так мало проводила времени с Агнией?»
Федя молча слушал мои ночные бредни. Потом тоже уселся на кровати и потер глаза.
— Ты это все серьезно?
— Да. Зачем мне с тобой шутки шутить?
— Ты, оказывается, очень страшный человек, Агния.
— Я знаю.
— И жуткая эгоистка.
— Угу.
— И еще очень одинокая.
— О-о-о, — протянула я, изображая умиление. — Как здорово ты читаешь людей, Федя. Кстати!
Я осмелилась и взяла его за руку. Провела пальцем по одной из татуировок на предплечье. Я уже давно успела разглядеть красивого дракона. И татуировку на шее наконец рассмотрела. Русалка… Я осторожно провела по ней указательным пальцем. От кадыка до Фединых ключиц…
— Что означают твои татуировки?
— Мифология, сказки…
— Ты любишь сказки?
— Кто не любит сказки? — посмотрел на меня Федя.
— У меня тоже есть одна татуировка, — решила признаться я.
— Правда?
— Ага. Я ее сделала втайне от мамы на свое шестнадцатилетие. Татуировка глупая. Но, как оказалось, очень пророческая.
Я осторожно приподняла край футболки и продемонстрировала надпись: «Maybe some people aren’t meant to be saved».
— Что это? — спросил Федя, вчитываясь.
— Некоторым людям не суждено быть спасенными, — сказала я.
Теперь Федя осторожно провел пальцем по черным буквам, обжигая кожу, а затем посмотрел на мое лицо. Его взгляд остановился на губах, и я едва не задохнулась от волнения.
— Пожалуйста, — попросила я шепотом. — Я знаю, что ты хочешь сделать. Не надо меня целовать. Я этого не хочу. Иначе все будет необратимо.
Я вспомнила про свой отъезд и теперь ясно поняла, что, если все зайдет слишком далеко, я не смогу его отпустить. Я с ума сойду в разлуке с этим человеком. И весь мой надуманный будущий мир лопнет как радужный мыльный пузырь.
— Тогда одерни, пожалуйста, футболку, — хриплым голосом попросил Федя. — А то у меня уже и так сносит башню.