Я, немного смутившись, пожала плечами:
– Не хотела, чтобы у твоих родителей сложилось обо мне неверное впечатление. Так уж меня воспитали.
– О, насчет этого не беспокойся. Ты уже произвела отличное впечатление, – ответил Райан, забираясь в постель, и заглянул мне в глаза. – Отец все уши прожужжал за бильярдом, какая ты умница и как мне следовало бы у тебя поучиться обращению с деньгами.
– Я рада, что понравилась им. На душе легче, честно. Их одобрение очень важно. – Я придвинулась к нему поближе и, говоря, нежно гладила шею.
– О, в одобрении не сомневайся. Ты завоевала их сердца, точно тебе говорю. – Он откинул мне волосы на спину. – Ты хоть представляешь, как я тебя люблю?
– Нет, – с подначкой шепнула я, – и как же?
– Сейчас покажу, – прошептал он и стал целовать меня в губы, раз, другой, пока мы не задвигались в такт.
Я встала раньше всех, так что успела принять душ и подготовиться. Первое в жизни посещение съемок меня немножко нервировало. Мне и не снилось, что я туда попаду.
– Волнуешься? – спросил Райан, поправляя на мне цепочку, пока мы ждали у задней двери.
– Есть немного, – улыбнулась я. Живот у меня свело.
Машина за нами пришла, когда было еще темно и слишком рано для папарацци. Рабочий день у Райана начинался до восхода солнца. Я порадовалась, что в этом испытании рядом со мной будут его родители.
Мы ненадолго задержались у охраняемых ворот, но вскоре проехали дальше, на стоянку. Лимузин миновал ряды машин и остановился у длинного белого трейлера.
– Вот, вам это понадобится. – Райан вручил нам беджики на длинных шнурках – подтверждение, что мы допущены на съемки.
У него в руках были свернутые в трубочку голубые листки.
– Мне надо наложить грим, сделать лицо. Тар, идем со мной. – Райан потянул меня за руку. – Пап, мам, увидимся там. – Он кивнул в сторону съемочной площадки.
Телохранитель Майк и еще один мужчина проводили нас к длинному трейлеру. Внутри обнаружилось несколько кресел для косметических процедур и зеркальный столик, полный косметики. Едва мы вошли, за Райана принялись несколько человек. Он едва успел представить мне своих гримеров. Те были вежливы, но думали о работе, и все спешили.
Прежде всего Райану пришлось переодеться: надеть темные брюки и белую рубаху с пуговицами, заранее забрызганную чем-то, похожим на кровь. Потом его укутали в хлопковую простыню, и несколько гримеров взялись за работу.
Он сидел смирно, а его покрывали кремами и красками, орудуя кисточками, губками и незнакомыми мне инструментами. Пожилая гримерша азиатской наружности, в очках с широкой красной оправой и со стянутыми в хвост волосами, накладывала кисточкой лиловый краситель под левый глаз Райана. Когда с ним покончили, можно было поверить, будто Райана только что избили: даже из ноздрей тянулись струйки фальшивой крови.
Улыбнувшись, он подмигнул мне:
– Крутой у меня видок, а?
Я своими глазами наблюдала преображение, и все же мне плакать хотелось, видя его таким искалеченным. Однако я улыбнулась и согласно кивнула.
– Пит обещал разбить мне физиономию, если я разобью тебе сердце. Наверное, лучше не разбивать.
Еще один ассистент возился с рацией.
– Райан, тебя ждут на девятой площадке.
Миг спустя нас выставили на край обычного поля для гольфа. Майк старательно держался рядом с подопечным. Когда мы остановились, Райан шепнул мне на ухо:
– Сегодня надо отснять несколько трюковых сцен, а в последней мне придется целовать… ее. – Он с отвращением передернулся.
Мы вышли на площадку. Мне пришлось поморгать глазами, убеждая себя, что нарядный дворцовый зал выстроен в помещении обычного склада.
– Джейк, пошли, пожалуйста, кого-нибудь за моими родителями. Я хочу, чтобы они и Тарин побыли здесь, – попросил Райан и обратился ко мне: – Здесь к тебе никто не будет приставать.
Я отошла к стене, чтобы не мешаться под ногами. По всей площадке тянулись толстые кабели. Повсюду горели яркие светильники, стояли подмостки и всякие приспособления. Я страшно боялась нечаянно расколотить что-нибудь дорогостоящее или сбить с ног важную особу. Люди вокруг суетились. Некоторые были в наушниках или таскали аппаратуру. Пюпитры, камеры, осветительные приборы – все это представлялось мне хаосом.
Я ощутила ладонь на своем плече – рядом стояла мама Райана.
– Ошеломляет, верно? – спросила она.
Я никак не могла прийти в себя. Перед нами появилась женщина в наушниках:
– Привет, добро пожаловать! Отсюда вам будет плохо видно. Пойдемте, я провожу.
Я оглянулась, поискала Райана. Он стоял в группе мужчин, и все они размахивали руками, будто обсуждали, как ему лучше нанести удар. Очевидно, репетировали. Лысый пожилой мужчина в наушниках, висевших на шее, и с чем-то вроде маленького телескопа в руке остановился и заговорил с Райаном.
– Это режиссер, – объяснил Билл.
Райан довольно долго выслушивал указания, как ему двигаться.
– А тот парень слева от него, кажется, режиссер по трюкам.
Хорошо, что отец Райана был рядом и все растолковывал. Сама я понятия не имела, кто есть кто.
Кто-то прокричал: «Тишина на площадке!»
Я затаила дыхание.
Перед камерой появился человек с хлопушкой. Райан занял позицию в декорациях зала. Я видела его на трех маленьких мониторах у режиссерского места.
– Снимаем! – завопил кто-то еще.
– Мотор! – крикнул режиссер.
Райан сделал несколько шагов, и на него бросился мужчина в плаще. Райан выбросил правый кулак, и веревка опрокинула человека в плаще на пенопластовый мат.
И это всё? На площадке опять суетились люди. Я оглянулась на Билла:
– Они только это и снимали?
– Думаю, да, – улыбнулся мне Билл.
Райан вернулся на прежнее место и снова нанес удар тому же мужчине. На съемку одного этого эпизода у него ушел почти час. Снимали под разными углами.
Я понимала, что в съемке наступал перерыв, только когда гримеры занимались лицом Райана. И все дивилась, откуда они знают, что кому делать, если приходится то метаться по площадке, то замирать с важным видом.
– Эй, девочка! Мне сказали, что ты здесь. – Меня обняла Кэт.
– Привет, Кэт, как я рада тебя видеть!
Утешительно было встретить знакомое лицо среди этого хаоса.
– Привет, Эллен. Билл! Пришли посмотреть на своего мальчика? Чем он там занят? – Кэт оглянулась на Райана. – О, дорогу королеве!
Я заметила вошедшую через другой проход Сюзанну. Она, конечно, оглядевшись, тоже увидела меня и округлила глаза.
– Ты же выдержишь? – Кэт потрепала меня по руке. – Сейчас ему придется ее целовать. Ух! Ты не покажешь, что тебя это волнует?
На самом деле я хотела на это посмотреть. Мне нужно было увидеть его… за работой.
– Нормально, – промычала я.
Сюзанна и виду не подала, что заметила меня. Напротив, она пребывала в прекрасном настроении: смеялась и вроде как заигрывала с Райаном. И он тоже смеялся ее шуткам. Какое облегчение – знать, что их отношения не совсем испорчены моим появлением.
После затянувшейся паузы оба заняли позиции для съемки эпизода. Райан поймал мой взгляд, словно пытался телепатически передать что-то. Я знала, что будет дальше.
С моего места диалога не было слышно, но Райан в этой сцене был все таким же окровавленным и избитым. Он схватил Сюзанну за плечи, они изобразили борьбу. Предполагалось, что ей не нравится чувствовать его руки на своих плечах. Она размахнулась, чтобы дать ему пощечину, и он перехватил ее запястье. Мне вспомнилось, как в самый первый день, когда мы играли в бильярд, я попыталась дать ему шутливого тумака, и он точно так же перехватил мою руку.
Другой рукой Райан схватил ее сзади за шею и притянул к себе для поцелуя. Мгновение она отбивалась, а потом покорилась.
Я с силой выдохнула через нос, пережидая поцелуй. Наблюдать, как любимый мужчина целует другую, оказалось труднее, чем я ожидала. Я понимала, что это игра, но ревность все равно кипела в крови. Бессознательно я сжала повисшие руки в кулаки, ногти вонзились в ладони. Мать Райана погладила меня по плечу, убеждая, что все будет хорошо.
Не выдержав, я опустила взгляд в пол, затем перевела на противоположную стену. Что-то странное почудилось мне: почему вот тот мужчина снимает поцелуй Райана с Сюзанной? Он работал без вспышки.
– Ты как? – шепнула мне Кэт.
Я различила в ее голосе напряженность и заботу. Сюзанна играла отлично: мое присутствие подняло уровень исполнения. Оно явно заслуживало «Оскара».
– Мечтаю ободрать с нее шкуру и поджарить, но продержусь.
– Стоп! – завопил режиссер.
Кэт рассмеялась моим словам:
– Со временем привыкнешь. Утешайся тем, что эту часть своей работы он терпеть не может.
– Правда?
По виду я бы так не сказала.
– Видите, Эллен? Тарин готова на куски порвать Сюзанну. Она определенно влюблена в вашего сына. – Кэт нетерпеливо приплясывала на месте.
– Никого я не хочу порвать, – поспешно возразила я. Пусть родители Райана не думают, что я собственница и не даю ему свободы.
Сцену поцелуя прервали, и режиссер что-то втолковывал обоим. Они кивали. Очевидно, придется повторять. Я наблюдала, как они заново прогоняют диалог, как он снова хватает ее за плечи, потом за загривок. На этот раз она сдалась не так скоро.
Наблюдать за сценой во второй раз мне было легче, хотя смотреть, как Райан целуется с другой, все же было неприятно. Я перебирала все кинопоцелуи, какие мне приходилось видеть. Все они выглядели правдоподобными, передавали чувство. Я подумала, что мой любимый актер так же целует актрису на экране, а вечером возвращается домой, к жене и детям.
«Я выдержу, – твердила я себе. – Его губы принадлежат мне, он сам сказал. Это просто игра. Я – его, а он – мой».
Я обсуждала с Кэт и родителями Райана тему фильма, когда он обхватил меня за талию. От неожиданности я слегка подпрыгнула.
– Как впечатления? – шепнул любимый.