Я сомневалась, что Райан захотел бы сдавать назад, даже если бы мог. Ему нравилось сниматься, и он был действительно хорошим актером. Он умел целиком перевоплощаться в другого человека и убеждать мир, что он – не он.
– А ты что об этом думаешь, Тарин? – обратился ко мне Билл.
Минуту я собиралась с мыслями.
– Думаю, Райан любит и хочет сниматься. Я сегодня убедилась своими глазами: он блестящий актер. Если когда-нибудь он захочет сменить работу – ему решать. Я его поддержу в любом случае. – Ответив отцу, я перевела взгляд на Райана. Вокруг было много народу, и мне пришлось понизить голос. – Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Я буду счастлива, чем бы ты ни зарабатывал на жизнь. С чем бы ни столкнула нас судьба, мы справимся.
Он улыбнулся и тайком, под столом пожал мне руку.
Уход из ресторана напомнил мне об официальных приемах по телевизору. Майк прикрывал Райана. Райан держал меня за талию, направляя к выходу.
Мир явно прослышал, что Райан ужинает в этом ресторане. Перед выходом по обе стороны тротуара выстроились фанатки. Несколько девочек, еще не тянувших даже на подростков, смешались с девицами постарше и женщинами, явившимися взглянуть на Райана Кристенсена. Ох, как они орали!
Когда машина свернула к нашему дому, я снова испугалась. Авто Анжелики по-прежнему стояло в переулке неподалеку от моего. Я несколько раз пожала Райану руку, привлекая его внимание, и, когда он оглянулся, кивнула в сторону старого синего «плимута». Губы Райана шевельнулись, беззвучно выговаривая ругательство. Но он сдержал гнев.
– Вернемся с озера – я этим займусь, – шепнул он мне на ухо, чтобы не слышали родители.
– По-моему, она и спит в машине, – шепотом ответила я.
В переулке за моим баром выстроились в ряд папарацци. Как видно, они уже вычислили, через какую дверь входит и выходит Райан. Я вместе с Майком первой покинула машину, и тотчас засверкали вспышки. Они так слепили, что я с трудом попала ключом в скважину.
Наверху мы отдали маме Райана подарки.
– Это от Райана. – Я протянула ей пакетик из ювелирного магазина.
Райан нахмурился, видно не одобряя, что я вручила подарок только от его лица. Эллен открыла мешочек и достала маленькую черную коробочку. Внутри лежали золотые серьги с бриллиантами. Элегантные, выбранные со вкусом. Я сама купила бы для его матери такие. Она тоже заявила, что это слишком.
Я усмехнулась, покосившись на Райана. Вот так, не я одна считаю его дары слишком щедрыми.
Я отдала второй пакет:
– А это от нас обоих. Осторожно, он тяжелый.
– Что это вы купили? – удивилась Эллен, почувствовав тяжесть в руке.
– Мы ничего не покупали, мам. Мы это сделали!
Я улыбнулась, с удовольствием вспоминая тот день. Эллен сняла оберточную бумагу и достала рамку.
– О боже! Какая красота! – Она просияла, поворачивая ее к свету. – Вы сами сделали?
– Райан сам резал и толок стекло, и даже паял почти все сам, – с гордостью заявила я, обнимая ее за талию.
Райан обхватил меня за плечи:
– Мне попалась отличная учительница.
– Просто не верится, что вы сами сделали! – Эллен вскочила с дивана и обняла нас обоих. – Спасибо вам! – Она расцеловала нас по очереди. – Мне так нравится! Я просто влюблена в нее! Встаньте-ка, я вас сниму, пока вы такие нарядные. И у меня будет замечательный снимок для прекрасной рамки.
Для этой фотографии я была не против позировать.
На следующее утро я, к большому неудовольствию Райана, поспешила по переулку за своей машиной. Мне хотелось переставить ее ближе к задней двери, чтобы не таскать багаж по улице и не давать новых тем фотографам из желтой прессы. Хватило и того, что папарацци преследовали меня по всему переулку.
Мы уложили вещи в багажник, и Райан мельком улыбнулся, когда я протянула ему ключи. Я знала, как приятно ему будет держать баранку и вжимать педаль газа моей машины. Он за рулем ловил что-то вроде кайфа.
– К нам сзади пристроился белый фургон, – предупредила я его, когда мы остановились перед светофором в двух кварталах от паба.
– Не беспокойся, я оторвусь.
Он с наслаждением испытал все возможности моего автомобиля на свободном шоссе. Его стараниями мы через полтора часа были на месте, а фотографы отстали уже на десятой минуте гонки.
Родители Райана приятно удивились, увидев цель нашего путешествия. Отец хлопал сына по спине и улыбался, как будто мы были хозяевами дома.
Когда все разместились, мы с Райаном вывели из гаража лодку, чтобы им с отцом порыбачить. Я ехала на тележке вместе с Райаном, уткнувшись носом ему в затылок – в знакомую уже территорию. Теперь все было совсем иначе, чем в первый раз. Я вспомнила, как гадала тогда, получится ли у нас с ним что-нибудь, и вот, несомненно, что-то получилось.
– Тарин, какие прекрасные места, – восхитилась Эллен, обнимая меня за плечи.
Мы стояли на причале, любуясь озером. Было прохладно, но солнечно, и небо совсем ясное.
– Когда-нибудь! – с восторгом произнес Райан. – Верно, Тарин?
Я пожала плечами: надеялась, но пока ни на что не рассчитывала. И удивилась, что Райан так быстро перестал сомневаться. Возможна ли любовь с первого взгляда, или он убедил себя, что ему это нужно? В себе-то мне сомневаться не приходилось: я действительно была безумно влюблена в него.
– Что – когда-нибудь? – спросила его мама.
– Однажды у нас будет такой же дом, – объяснил Райан. – Побольше, но тоже на озере.
– Что – побольше? – спросил, подходя, Билл.
– Мы говорили о том, что когда-нибудь купим дом, пап. Не могу же я всю жизнь прожить в отелях.
– Хорошо. Надо обзавестись собственным жильем. Не выбрасывай деньги на съем. Дом – хорошее вложение. Как-никак ты теперь можешь себе это позволить, сынок.
– Только я хочу проектировать его сам. Ну, не совсем сам. – Он обнял меня за плечи. – Ее таланты мне известны. Она спроектировала потрясающую кухню и лучший в мире патио на крыше. Думаю спросить ее, сколько надо места под кладовки. И не встроить ли художественную студию для работы с цветным стеклом?
Я улыбалась ему, но в душе перетрусила. Мы всего месяц вместе, а мне уже предлагается обдумать проект дома? Он шутит? На вид он был серьезен, и тон звучал так же.
– Ну, дамы, как вы собираетесь провести день? – спросил Райан, когда мы в обнимку стояли у воды.
Его мать отошла поговорить с отцом – отвела его к пристани. Думаю, она хотела дать нам минутку наедине.
– Пожалуй, отправимся по магазинам. Я хочу заглянуть в одну антикварную лавочку. Много лет там не была. Хотя можно отложить и на завтра.
Райан чуть отстранился, чтобы запустить руку в нагрудный карман. А потом я почувствовала, как он сунул что-то мне в карман джинсов.
– Там тысяча, – шепнул Райан мне в ухо. – Потрать, пожалуйста, на что душа желает.
Я застыла, всем телом выражая неудовольствие.
– Райан…
– Тарин, прошу тебя. Развлекитесь с мамой. Наслаждайтесь жизнью.
– А твой отец тоже сунул в карман матери тысячу долларов? – натянуто осведомилась я.
– Честно говоря, не знаю, – признался Райан. – Родители тридцать четыре года как женаты, и у них все общее, в том числе и деньги. Но папа в последнее время не обналичивал очередной пятимиллионный чек и не ждет в обозримом будущем еще восьми миллионов.
– Мне не нужны твои деньги, Райан. – Я плотнее зажмурила глаза, чувствуя себя ужасно.
– Знаю, – пробормотал он мне в шею и удержал потянувшуюся к карману руку. – Считай это тренировкой перед ближайшими тридцатью четырьмя годами.
– Ну, когда и если пойдет официальный отсчет тридцати четырех лет, мы вернемся к этому разговору, – мягко сказала я, вытащила деньги и попыталась отдать ему.
Райан не брал.
– Это что же, пока мы не женаты, я и попробовать не могу тебя баловать и делить с тобой все, что имею? – простонал он.
– Можешь. Просто… это очень большие деньги, Райан.
Он усмехнулся мне в ухо:
– Вовсе не большие. В Беверли-Хиллз на это и пары ботинок не купишь.
Я закатила глаза, хотя он, стоя сзади, этого не видел.
– Если ты так любишь меня, как говоришь, в чем дело? Я хочу тебя порадовать.
Я уже видела, к чему он ведет. Райан прижался грудью к моей спине, обнимал меня сзади и мог вот-вот заболтать.
– Я тебя люблю. И рада, что ты обо мне заботишься. Но это, – показала я деньги, – не любовь и не счастье.
Я понимала, что Райан хочет мне добра, но все-таки это выглядело так, будто он покупает мою любовь.
Он провел мне левой рукой по груди.
– Тарин, я знаю: ты самостоятельная, независимая женщина, и такой я тебя люблю. А раз люблю, значит хочу о тебе заботиться. О твоем теле, чувствах – и финансах. Если бы я хотел тебя разозлить, сунул бы в карман сотню тысяч, – проворчал он мне в ухо.
Я обмякла в его руках.
– Твое, мое, наше… – Он пальцами запихнул деньги поглубже мне в карман. – Не ты ли однажды сказала, что это мелочи? Что главное – здесь. – Он похлопал меня по груди против сердца.
Я запрокинула голову ему на плечо и неохотно кивнула, сдаваясь. Пришлось согласиться, он ведь припомнил мои же собственные слова.
– Твои родители заботились друг о друге. Мои родители заботятся друг о друге. Ты печешься обо мне. Так позволь мне печься о тебе. – Он водил носом мне по загривку, вверх-вниз, зная, какой податливой я от этого становлюсь. – Пожалуйста.
Его губы погладили мне кожу.
– Поезжай развлекаться с мамой. Купите себе новую одежку, или туфельки, или какое-нибудь забавное фруктовое мыло. Все, чего захочется, – прошептал Райан и отпустил, понимая, что от моего сопротивления осталась труха.
Первым делом я поехала к рынку: там хватало лавочек, чтоб занять нас на целый день. Деньги, сунутые Райаном мне в карман, весили, по ощущениям, добрых восемьдесят фунтов, а может, карман отягощало мое чувство вины.
Мне сразу полегчало, когда я первым делом купила ему три пары новых джинсов. Перебрав гардероб, я выяснила, что новые штаны ему не помешают. Его мать, видя, как я достаю из кармана деньги, покачала головой.