На следующее утро я вышла из дома пораньше. Здесь немалую роль сыграл присущий мне максимализм, вынуждавший меня во всем, за чтобы не бралась, добиваться совершенства. Так было с учебой, с работой, с семейной жизнью. Правда, с последним, надо честно признать, произошел облом. Мне не только не удалось построить идеальную семью, но даже просто её сохранить. Единственным утешением служило то, что в этом процессе задействованы двое и как бы не старался один, если у второго нет склонности к семейной жизни, провала не миновать. Что касается теперешней службы в офисе, то тут все зависело от меня одной. Трудолюбия мне было не занимать, и я надеялась, что все пойдет гладко. Я, конечно, не собиралась встречает шефа в дверях приемной с приветливой улыбкой на лице и блокнотом в руках, но раз уж решила сменить поле деятельности и переквалифицироваться из педагогов в секретари, значит, должна стать примерным работником.
Явилась я действительно рановато. В здании было абсолютно пусто, и из всех сотрудников в наличии имелся только ночной сторож. Очень довольная собой, я прошествовала мимо заспанного охранника в приемную и нашла, что со вчерашнего вечера там ничего не изменилось. Забытые мной инструкции валялись на столе, рядом стояли две грязные чашки и полная окурков пепельница, кресло, в котором накануне сидела Рита, сиротливо громоздилось посреди комнаты. До прихода начальника следовало ликвидировать весь этот кавардак, и я с энтузиазмом взялась за дело. Инструкции были убраны в ящик, чашки вымыты и поставлены в шкаф, кресло возвращено на свое привычное место. Не прошло и получаса, как все было разложено по местам, а я сидела за стол и занималась разбором почты.
Нельзя сказать, что её было слишком много. Три газеты, один журнал да несколько писем. Мое внимание привлек длинный голубой конверт и только потому, что на нем вместо адреса от руки печатными буквами было выведено: «Сипягину Н.Я. Лично! Не вскрывать!». Заинтригованная, я повертела странное послание в руках и даже посмотрела на свет, пытаясь определить, что же лежит внутри. Конверт был плотный, и ничего разглядеть не удалось. На ощупь казался тонким и, похоже, в нем находился один лист бумаги. Разочарованная, вернула его в общую стопку и отнесла всю почту в кабинет.
Дела были переделаны, заняться было нечем, а до начала рабочего дня ещё оставалось время. Я бесцельно обошла приемную, постояла у окна, разглядывая кирпичный забор, контейнеры для мусора и пустую пока стоянку для машин. Когда картина заднего двора прилично наскучила, со вздохом вернулась за стол, подперла голову рукой и принялась ждать Николая.
Время приближалось к девяти, в коридоре стали раздаваться голоса сотрудников, захлопали двери, потянуло дымком первых утренних сигарет. Рабочий день в офисе начинался, а начальника все не было. Когда дверь, наконец, открылась, я была уверена, что пришел Николай. Однако вместо него в приемную ввалился тот молоденький милиционер, которого я накануне поила минералкой. Увидев меня, парень расплылся в улыбке и свойски, как старую знакомую, спросил:
― Хозяин на месте?
― Пока отсутствует, ― вздохнула я.
― Подожду, ― объявил посетитель, плюхнулся в кресло и принялся с интересом на меня поглядывать.
― Минералки хотите? ― со вздохом спросила я, лишь бы прервать затянувшееся молчание.
Он моментально расплылся в улыбке и охотно отозвался:
― Не-е, воды не хочу! Я б чайку выпил. Утром торопился на службу, позавтракать не успел.
Я с готовностью кивнула, достала две чашки и сказала:
― Сейчас кипяток из столовой принесу. За одно и я выпью чашечку.
― Тоже проспали и не успели позавтракать? ― понимающе хмыкнул он.
― Успела, просто пить хочется.
Я разлила по чашкам дымящийся кипяток, уселась на свое место и спросила:
― Как движется расследование?
Мальчишка искоса глянул на меня и уклончиво проговорил:
― Идет потихоньку.
― А конкретные результаты имеются? В смысле, удалось ли выйти на след убийцы?
Парнишка снисходительно усмехнулся и поучительно сказал:
― Только в книжках убийцу находят на десятой странице, а мы пока версии отрабатываем.
Думаю, пользуясь его расположением ко мне, я могла бы вытянуть из паренька некоторые подробности, но тут открылась дверь, и явился смурной и невыспавшийся Николай. Увидев посетителя, нахмурился ещё сильней:
― Ко мне?
Тот вскочил, торопливо кивнул, и моментально из многоопытного оперативника превратившись в молоденького парнишку. Николай приглашающе махнул рукой, оба быстро прошли в кабинет и плотно закрыли за собой дверь. Было, конечно, интересно, о чем это они там беседуют, но особо я не переживала. Знала, всегда могу спросить, и все подробно расскажет.
Второй и теперь единственный компаньон влетел в приемную, увидел закрытую дверь кабинета и нетерпеливо спросил:
― Николай уже здесь?
― Да, но у него посетитель. Из милиции пожаловали по поводу убийства.
― Давно сидят?
― Не очень, ― покачала я головой.
― Ладно, пойду к себе. Как освободится, зовите меня. У меня срочное дело.
Уйти он не успел, именно в эту минуту из кабинета вышел милиционер. Не говоря ни слова, он торопливо и с крайне серьезным видом направился к выходу, однако, проходя мимо моего стола, не удержался и хитро подмигнул.
Андрей с интересом наблюдал эту сцену, а когда дверь за представителем закона захлопнулась, не утерпел и спросил:
― Ваш хороший знакомый?
― Вчера познакомились. Это у него характер такой легкомысленный.
Тихомиров недоверчиво глянул на меня, но от комментариев воздержался и молча прошел в кабинет. Дверь за собой закрыл. Может по привычке, а скорее не хотел, чтоб его разговор с партнером слушали посторонние. Однако Николай был иного мнения, и в следующее мгновение она снова была распахнута настежь, и я слышала каждое слово, произнесенное собеседниками.
― У нас проблема, ― объявил Тихомиров.
― У нас каждый день проблема. Что стряслось? ― брюзгливо отозвался Сипягин.
― Петрович доложил, что с сантехникой и кафелем образовался затык. Говорит, обзвонил все предприятия в районе досягаемости и ничего не нашел. У всех цены зашкаливают за установленную тобой планку. Она не реальна.
― Значит, плохо искал! Пусть ещё звонит, а не к тебе жаловаться бегает!
― Не кипятись, он нормальный мужик и дело знает. Нашел Петрович один завод... У них и цена нормальная и продукция качественная. И фуры гнать далеко не пришлось бы, завод находится в Московской области.
― Ну и…
― Не повезло! Недавно стали на реконструкцию. Продукции еле-еле хватает, чтоб отгружать заказчикам по уже взятым обязательствам. Говорят, ничем помочь не могут. Думаю, может, с Прибалтикой завязаться?
― Исключено. Дорого и с таможней хлопот не оберешься. Вот что, Андрей! Прозвони на этот подмосковный завод ещё раз. Уговори пойти навстречу!
― Николай! Я же тебе русским языком говорю: у них капитальный ремонт. Стоит завод!
― А мне плевать! Мне нужна сантехника и немедленно!
― Я считаю, ты порешь горячку! У нас ещё есть время. Успеем закупить и кафель и сантехнику.
― Мне такой подход не устраивает. Я начинаю строительство и хочу, чтобы все необходимые материалы заранее лежали на складе.
― Не согласен! Покупая заранее материалы, мы связываем деньги. Это неразумно! Можно найти этим средствам лучшее применение!
Послушай! Это мои деньги, и я сам буду решать, как ими распоряжаться. Ясно? ― взорвался Николай.
Голос Тихомирова звучал как всегда ровно, но мне показалось, что в нем проскальзывают с трудом сдерживаемые нотки раздражения:
Насчет денег ты ошибаешься, деньги у нас с тобой общие и решать, как ими распоряжаться, будем вместе. Мы с тобой не раз это обсуждали, так что сейчас эту тему поднимать не будем. Давай говорить о деле. Ты знаешь, как я ценю твою деловую хватку и умение вести дела. Не горячись и изложи мне причины, по которым мы должны торопиться с покупкой материалов. Ты меня знаешь, если доводы разумные, спорить не буду.
Какое-то время в кабинете было тихо, потом Николай заговорил, и даже через стену ощущалось, с каким трудом он подбирает слова:
― Извини... я был не прав. Конечно, деньги у нас общие и распоряжаемся мы ими сообща. Мы не один год знакомы... сам знаешь… разгорячусь, ляпну в запале... В общем, не бери в голову...
За стеной опять повисла тишина. Похоже, Сипягин собирался с духом, а Тихомиров терпеливо ждал. Наконец, после довольно продолжительной паузы, Николай заговорил снова:
― А с материалами дело обстоит так... Для тебя не секрет, какое значение придается в городе этому строительству. Мэр в буквальном смысле вырвал в Москве постановление о строительстве этих домов именно у нас. Сам знаешь, битва за федеральный кредит, да ещё на такую сумму, легкой не бывает. Теперь он хочет, чтобы все обещания, данные им в Центре, были выполнены. Для него это дело принципа... Если не сдадим в срок, как обещали, спросят по полной программе... Пойми, я не могу рисковать. Мы многое поставили на карту и должны выиграть! Ты прав, связывать деньги на такой срок, как целых полгода, не разумно. В любом другом случае я бы делать этого не стал. В другом, но не этом! Тут я хочу быть уверенным, что все пройдет гладко. У нас сейчас не лучший период, на фирме творится черт знает что. Каждый день сюрпризы и все неприятные! Мне будет спокойнее, если все необходимое будет лежать на складе. Можешь считать это блажью, но я чувствую, так нужно сделать.
Тихомиров ничего не ответил, но было слышно, как он крутит диск телефона, связывается с кем-то из заводского начальства и уговаривает принять заказ. В этот момент в приемную вошел Григорий и неторопливой походкой направился к распахнутой двери.
― Я к Николаю, ― небрежно бросил мне на ходу.
― Там Тихомиров. У них серьезный разговор и тебе лучше не заходить.
Моя попытка остановить его успеха не принесла. Не замедляя шага, Гришка проронил: