― Маргарита, почему Вы сказали милиции, что весь вечер провел с Чертковым? Отлично помню, когда началась суматоха, его в столовой не было.
На другом конце провода наступила тишина. Длилась она долго, а когда Рита заговорила, температура её голоса понизилась ещё на несколько градусов:
― В чем, собственно, дело? Почему вы задаете мне подобные вопросы?
Отчитываться я не собиралась и ограничилась полуправдой:
― Меня сегодня допрашивал следователь и дотошно расспрашивал о Черткове. Из вопросов я поняла, что Виталий у них под подозрением. Вы обеспечили ему алиби, и теперь они стараются его проверить. Честно говоря, я очень удивилась Вашему заявлению.
Рита моментально растеряла свою холодность и торопливо спросила:
― Что вы им сказали?
Теперь наступила моя очередь демонстрировать характер, и я такой возможности не упустила.
Ничего. Пока. Решила сначала с Вами переговорить и все выяснить. Но если не получу внятных разъяснений, то, конечно, скажу, что Вы соврали. спокойно ответила я, и голос мой звучал не менее холодно, чем Ритин несколько секунд назад.
Поступила я так из мимолетного и мелочного желания поквитаться за беспричинную неприязнь к себе, но как только услышала неподдельный ужас в голосе Риты, тут же пожалела об этом. Я не собиралась в глупой игре амбиций заходить так далеко и причинять боль собеседнице.
― Не делайте этого! ― выкрикнула Рита.
― Почему? ― растерялась я. ― А если он убийца?
― Виталий ― не убийца. Он просто несчастный человек. Ему не везет, одна беда сыпется за другой, а вы своими необдуманными словами очень серьезно осложните ему жизнь, ― со страстью выпалила Маргарита, и даже на моем конце провода было слышно, насколько она взвинчена.
― Но таким образом мы вводим следствие в заблуждение и затрудняем поимку преступника. А убийство, согласитесь, не шутка, ― возразила я.
Услыхав такое, она даже застонала:
― Ну, что Вы лезете? Какое вам до всего этого дело?
Колькина жена была на грани истерики, чем здорово меня удивила. Вот уж не думала, что она так близко к сердцу принимает дела служащих своего мужа.
― Ох, навязалась на нашу голову. Откуда ты только взялась! ― продолжала причитать Рита, забыв, что совсем недавно мы с ней были на вы. Вдруг она торопливо предложила:
― Послушай, давай встретимся в половине седьмого и я тебе все объясню. Идет?
― Хорошо.
― Отлично! Ты поймешь, как сильно заблуждаешься насчет Виталия.
Мы договорились встретиться на главной аллее городского парка против памятника Ленину.
Положив трубку, я снова отправилась в холл к охраннику. Завидев меня, он с готовностью отложил в сторону газету и добродушно улыбнулся. Видно, мучился от тоски и одиночества, а мои визиты вносили в его монотонное дежурство интересное разнообразие.
― Это снова я! ― известила я стража порядка.
― Слушаю внимательно, ― усмехнулся тот.
― Вот вы говорили, что видели Инну. А Михаила в то же время тут в холле не заметили?
― Когда ужинал, его здесь точно не было. А вот когда возвращался из магазина с сигаретами, видел, как он поднимался на крыльцо. Помню, мельком подумал, что Миша перебрал чуток и вышел в сквер освежиться.
― А откуда он возвращался, не приметили? Ну, хоть примерно?
― Говорю ж, он уже на ступеньках был, ― пожал плечами охранник.
― А потом что делал? Поднялся на крыльцо и куда пошел?
Охранник махнул в сторону входной двери:
― Там остался. Стоял и курил.
Едва дождавшись окончания рабочего дня, бегом кинулась к парку. Располагался он в центре, и идти до него быстрым шагом, было от силы пятнадцать минут, так что на встречу я явилась вовремя.
Риту заметила ещё от ворот. Гуляющих было мало, большинство скамеек пустовало, и она в своем ярком летнем платье издалека бросалась в глаза. Рядом с ней сидела худенькая девушка в майке и джинсовых шортиках. Сначала я подумала, что это случайная знакомая, с которой Рита, томясь ожиданием, разговорилась от скуки. Но, когда подошла ближе, увидела, что девушка по-свойски держит Маргариту за руку и в чем-то горячо её убеждает. При моем появлении Рита вздрогнула и напряглась, её соседка обернулась, но руку собеседницы не выпустила. Обе они выжидательно смотрели в мою сторону и в их взглядах, нужно честно признать, не было ни грамма теплоты. Маргарита первая пришла в себя, кивнула на девушку и сухо проронила:
― Это младшая дочь Виталия Черткова.
Потом повела головой в мою сторону и добавила:
― А это та самая дама, которая любит совать нос в чужие дела.
Подобное начало мне не понравилось. Ритин тон был оскорбительным, а при моей вспыльчивости разговора мог закончиться, так и не начавшись. Я дала себе слово сдерживаться, сколько возможно, и примирительно произнесла:
― Ну, зачем же так? У меня есть свои, очень веские причины разбираться в этом деле.
Маргарита пренебрежительно махнула рукой, отметая все доводы, и повернулась к своей спутнице:
― Верочка, расскажи ей... Может, это умерит её пыл, и она оставит нас в покое.
Вера успокаивающе похлопала Риту по руке, потом посмотрела мне в глаза:
― Не знаю, что у вас за причины... Надеюсь, действительно, важные... потому что говорить о тех событиях тяжело. Прошло больше трех лет, а я даже в мыслях стараюсь к ним не возвращаться... Но Рита права, сейчас не время отмалчиваться...
Некоторое время девушка собираясь с мыслями, потом начала говорить. Рассказывала медленно, и было видно, что она с трудом подбирает слова:
Брат пропал 23 июня. Перед этим весь день звонил телефон и какой-то парень допытывался, когда Славик будет дома. Я готовилась к зачету, мне эти звонки здорово мешали, поэтому вечером, когда снова раздался звонок, я крикнула вернувшемуся из института брату:
― Возьми трубку. Это, наверное, тебя. С утра звонят, а что надо, не говорят.
Хорошо помню, что спустя некоторое время Слава заглянул в мою комнату и сказал:
― Я тут отлучусь ненадолго. Знакомый хочет встретиться и долг отдать. Вот уж не ожидал, что его удастся вернуть. Сколько раз пытался с него стребовать, он все отнекивался, а тут сам позвонил.
Брат ушел, и в следующий раз я увидела его только в зале суда.
Вечером он домой не вернулся. Я сидела над учебниками допоздна, но волноваться начала уже после полуночи. Слава был спокойным, уравновешенным человеком и за ним не водилось, чтоб он исчезал из дома на всю ночь никого не предупредив. Когда пробило два часа ночи, я впала в панику. Что делать не знала, а родители, как назло, отсутствовали. Мама была на даче, отец уехал в командировку в район, звонить Славиным знакомым я постеснялась. Посчитала, что уже слишком поздно да и брату, когда он вернется, это могло не понравится. Сидеть сложа руки, сил не было, поэтому позвонила в скорую, в приемный покой горбольницы и в морг. Везде ответили, что молодой человек, подходящий под данное мной описание, к ним не поступал. Всю ночь я металась по квартире, то выскакивая на балкон, то бросаясь к входной двери, а утром начала обзванивать друзей брата. Славика накануне вечером никто не видел. Все интересовались, с кем он должен был встретиться, а я не знала. Как я ругала себя, что не придала значения этому звонку, и не догадалась спросит имя должника.
Ближе к обеду позвонил отец. Уезжая в командировки, он всегда ежедневно звонил и справлялся, все ли дома в порядке. Я к тому времени уже опухла от слез и даже говорить не могла. Услышав в трубке голос отца, зарыдала в голос, но почувствовала облегчение. Теперь я была не одна. Отец взрослый, он знает, как поступить. Он найдет брата. Отец пообещал немедленно выехать, приказал не отлучаться из квартиры и ни в коем случае не сообщать маме.
― Она сердечница. Не пугай её, ― сказал он на прощание.
Отец приехал к вечеру, а днем был звонок. Незнакомый мужчина спросил отца, а услышав, что тот в командировке, оставил свой телефон и попросил обязательно с ним связаться. Причем, в любое время. Не знаю почему, но я решила, что это имеет отношение к исчезновению брата. Не успел отец войти в дом, я тут же сообщила ему о звонке. Он набрал номер, сначала долго не отвечали, потом, наконец, взяли трубку. Отец коротко переговорил и тут же ушел. Вернулся примерно через час, и я его не узнала: за этот короткий срок он постарел на десять лет. Я кинулась с нему с расспросами, а он упал на стул и убито сказал:
― Славик арестован... за распространение наркотиков. Тебе звонил оперуполномоченный Щапов. Он его задерживал.
Я не верила своим ушам. Славик и наркотики! Бред какой-то! Брат был домашним человеком. В свои 20 лет он совсем не походил на своих беспокойных сверстников. Все время проводил за книгами. У него даже девушки постоянной не было. А тут торговля наркотиками!
Я слушала её взволнованный рассказ и думала:
― Наверное, так говорят все родственники преступников. Он её брат, она его любит и потому не хочет верить, что Славик занимался неприглядными делами.
Очевидно, эти мысли отразились на моем лице, потому что девушка вспыхнула и сердито, со слезами в голосе, выпалила:
― Можете мне верить, но это правда! Просто вы не знали Славика и потому уверены, что я вру!
― Ничего такого я не думаю, ― поспешила заверить я, испугавшись, что разговор прервется, толком не начавшись..
Она молча кивнула, подождала пока слезы уйдут из глаз и уже спокойно продолжала:
― Я спросила отца, что нужно этому милиционеру?
― Хочет помочь. Мы с ним немного знакомы, ― рассеяно ответил он.
― Помочь?! Сам арестовал невинного человека, а теперь лезет с помощью? ― возмутилась я.
― Работа у него такая ― арестовывать, ― устало проронил отец. ― К ним поступила информация, и они должны были отреагировать.
― Ты, что, веришь ему?! Веришь, что Славик торговал наркотиками?
Отец страдальчески нахмурился:
― Не кричи! Ничему я не верю, но это ничего не меняет. Криками делу не поможешь, нужно попытаться вытащить Славу.