только когда отъехали от поселка уже на значительное расстояние. Для очистки совести все же глянула в заднее стекло, увидела далеко позади две светящиеся фары, но чувства тревоги, как ни странно, не испытала. Видно, водка сделала свое дело, потому что я преспокойно пристроила голову на спинку сидения, закрыла глаза и задремала.
Проснулась от того, что машина больше не двигалась. Разомкнув тяжелые веки, увидела, что стоим против моего дома и засмущалась. Получалось, я так напилась в гостях, что не заметила, как меня доставили домой.
― Давно стоим? ― хриплым спросонья голосом спросила я.
― Только подъехали, ― ответил водитель.
Я торопливо поблагодарила его за поездку, выбралась из салона и на нетвердых от долгого сидения ногах заковыляла к крыльцу. Слышала, как за спиной заурчал мотор, раздался мягких шорох шин об асфальт, но не обернулась. Шел одиннадцатый час ночи и единственное, что меня в тот момент действительно интересовало, была моя собственная постель. Я сладко зевнула, сунула руку в карман легкого пиджачка и обнаружила, что ключа нет. Тут я вдруг сообразила, что и сумки со мной нет. В первый момент решила, что забыла её в Федоровском, но потом припомнила, что всю дорогу руки были свободны, а конверт с деньгами лежал в кармане. Получалось, что спеша к ожидавшей меня машине, я второпях оставила свои вещи в офисе на столе. Ничего страшного в этом, конечно, не было, ценностей я в сумке не держала, и она спокойно могла полежать эту ночь на работе. Беда заключалась в том, что теперь я не могла попасть в дом. Глухо застонав, опустилась на ступени и обхватила голову обеими руками. Перспектива ехать в центр города меня совсем не прельщала, но не сидеть же на пороге всю ночь. Поэтому, как не лень было, снова поднялась на ноги и побрела к калитке, попутно убеждая себя, что много времени это не займет и максимум через час я уже буду в кровати.
Ждать автобуса в такой поздний час было делом напрасным. Он и днем не особо часто ходил, разумнее было тормознуть проезжающего частника и за десятку без проблем добраться до офиса. Так как наша улица совсем тихая и движения по ней практически нет, следовало переулками выйти на более оживленную Малую Коммунистическую и уже там пытаться поймать машину. Я ступила на мостовую, собираясь перейти на противоположную сторону, и вдруг услышала звук заработавшего мотора. В испуге дернула головой в сторону звука и в густой тени деревьев увидела белое пятно. Все давешние страхи, о которых я уже успела забыть, моментально вернулись и придали мне необыкновенные силы. С неожиданной для самой себя шустростью я в одно мгновение преодолела освещенное пространство и нырнула в ближайший проулок, ловко перемахнула через очень кстати вырытую канаву и во все лопатки припустила по темным улицам. Бежала не останавливаясь до тех пор, пока и собственный дом и проклятая машина не остались далеко позади. Взмыленная и запыхавшаяся вылетела прямо под колеса проезжающего «Москвича» и суетливо замахала обеими руками, умоляя остановиться. Как только водитель притормозил, рванула дверцу и буквально ввалилась в салон.
― Что это вы вытворяете? Так ведь и ручку оторвать можно! ― недовольно проворчал хозяин транспортного средства.
У меня хватило ума не вступать в пререкания и ограничиться коротким:
― К Дворцу пионеров, пожалуйста!
К моему облегчению, водитель согласно кивнул и без слов тронулся с места.
В результате своих метаний по улицам, я существенно отклонилась от привычного маршрута, и теперь машина подъезжала к офису с тыльной стороны.
― Здесь одностороннее движение, объеду квартал и подвезу к центральному входу, ― пояснил водитель, заметив, что я беспокойно завозилась на сидении.
― Не нужно, там подальше есть ворота, остановите около них и я пройду задним двором, ― успокоила его я.
Эта улица, как и большинство в нашем городе, была узкой, густо обсаженной деревьями. Их кроны давали такую густую тень, что свет немногочисленных фонарей рассеять её был не в силах. Поэтому, можно считать чудом, что в этом полумраке я умудрилась разглядеть лежащее на тротуаре тело.
― Эй, там человек, ― тревожно вскрикнула я и нервно схватилась за водителя.
― Алкаш домой шел, да силы не рассчитал, ― отмахнулся тот.
― Это не пьяница! Там женщина лежит. Ей должно быть стало плохо, и она упала. Остановите, я пойду посмотрю.
― Я, конечно, остановлюсь, и вы можете идти, куда хотите, только сначала расплатитесь, ― проворчал он, но машину все же остановил.
Я собралась сунуть ему десятку и тут вдруг сообразила, что денег-то у меня нет. Поэтому торопливо выпалила:
― Подождите, не уезжайте. Может «Скорую» вызывать придется, ― и, не дожидаясь возражений, вывалилась из машины.
Только, когда упала коленями на асфальт и низко склонилась над распластанным на земле человеческим телом, разглядела, что это наша Марина Ивановна. Она лежала на боку с закрытыми глазами и похоже не дышала.
― Марина Ивановна, голубушка, что с вами? ― испуганно запричитала я в голос.
В порыве, не соображая, что делаю, схватила её за плечо, но тут же опомнилась и отдернула руки.
― Не трогайте. Она, похоже, мертвая, ― услышала голос над головой.
Это водитель «Москвича» не выдержал, и все-таки пришел следом. Услышав его слова, я испуганно вскрикнула и тоненько заскулила.
― Нужно вызывать милицию. Поеду позвоню, ― произнес мужчина и пошел к машине.
― И «Скорую», ― бросила я, не отрывая взгляда от лежащей женщины.
Как он отъезжал, я не видела, потому что в этот момент Марина Ивановна вдруг разлепила губы и, с трудом выталкивая из себя слова, хрипло зашептала:
― Желтый портфель... спросила... ошибка...
― Марина Ивановна, миленькая, сейчас «Скорая» приедет, ― залепетала я и осторожно взяла её за руку.
Она неожиданно цепко сжала мои пальцы и снова, будто убеждая, невнятно зашептала:
― Желтый портфель... ошибка...
На этот порыв ушли все её силы, и Марина Ивановна затихла. А я, испугавшись, что она умерла, подхватилась и побежала к воротам.
После всего случившегося было странно видеть охранника, спокойно сидящего на крыльце и безмятежно покуривающего сигарету. Его же мое неожиданное появление из темноты попросту ошарашило. Он никак не мог взять в толк, чего это я такая встрепанная и чего добиваюсь лично от него. Конец всему положил Николай, появившийся из кабинета с очками в руках и сердито спросивший:
― Что тут за шум?
― Коля, там Марину Ивановну убили! ― закричала я, оставила в покое охранника и метнулась к нему.
Николай вздрогнул и выпустил очки, они упали на каменный пол и разломились на две половинки.
― Где? ― выдохнул он.
― Там, около забора, ― закричала я.
Николай резко оттолкнул меня в сторону и, тяжело топоча, бросился на задний двор. Я понеслась следом, от всей души надеясь, что зря испугала его и Марина Ивановна все же жива. Как и я несколько минут назад, он опустился на колени рядом с лежащей и осторожно заглянул ей в лицо. Она не подавала признаков жизни, но Николай тем не менее вскочил и побежал назад к воротам. Я, совсем потеряв голову, неизвестно зачем понеслась следом. Приятель подбежал к своей машине, открыл дверцу и по пояс влез в салон. Мне не было видно, что он там делает, и я нетерпеливо подпрыгивала на месте, пытаясь заглянуть ему через плечо. Он покопался, не нашел того, что искал, вынырнул наружу и забежал с другой стороны машины. Теперь он рылся на заднем сидении и назад вылез с дорожной аптечкой в руках.
― Зачем? ― закричала я.
― Может ещё жива, ― на ходу бросил Николай и, больше не обращая на меня внимания, припустил на улицу.
Около Марины Ивановны он рывком открыл аптечку и стал нервно перебирать его содержимое. Послышалось сначала шуршание бумаги, потом позвякивания стекла и неожиданно в воздухе разлился резкий запах нашатыря. Николай сунул под нос Марине Ивановне пузырек, она хрипло вздохнула и натужно закашлялась.
― Дышит, ― еле слышно прошептал приятель.
Меня так трясло от случившегося, что неожиданное возвращение к жизни ранее бездыханного тела стало шоком. Я покачнулась, стараясь сохранить равновесие, сделала шаг назад и наступила на валявшееся в траве полено. Нога подвернулась и я бы точно упала, если б не ухватилась за росшее рядом дерево. Нервы были настолько напряжены, что этого оказалось достаточно, чтобы я взорвалась и в приступе отчаянной злости со всей силы поддала носком туфли злосчастное полено.
― Что там? ― раздраженно спросил Николай.
― Полено под ноги попало.
― Откуда здесь оно? ― насторожился он.
― А я знаю? ― сердито огрызнулась я, раздраженная глупым вопросом.
Николай поднялся с коленей и низко наклонясь, стал шарить в траве.
― Что ты ищешь?
― Полено.
― С ума сошел? Зачем тебе полено? ― истерично всхлипнула я, чувствуя, как голова идет кругом.
― Странно, что оно здесь валяется. Прямо рядом с телом, ― невнятно пробурчал Николай, не прекращая поисков.
Полено он обнаружил на дне канавы, поднял его и принялся внимательно разглядывать.
― Что ты там увидел? ― нервно спросила я и сделала шаг вперед.
― Осторожно, это, кажется, орудие преступления, ― только и успел сказать Николай до того, как я выхватила березовый обрубок у него из рук.
Услышав такое, я взвизгнула и гадливо отшвырнула полено в сторону.
― Ты что делаешь? ― рассердился Николай. ― Что с тобой, вообще, происходит? Что ты такая психованная?
Его слова меня разозлили и я, потеряв над собой контроль закричала:
― Ничего особенного не происходит! Я привыкла находить трупы на улицах! Да я их каждый день сотнями нахожу и ни капли этому не удивляюсь!
Николай шагнул ко мне, обхватил и привлек к себе.
― Ш-ш-ш... Успокойся. Ничего страшного не произошло. Она жива, ― еле слышно шептал он мне на ухо и нежно гладил по голове, как маленькую.
Меня колотила крупная дрожь, но даже в таком состоянии хватило ума сообразить, что обниматься с Колькой в темноте не стоит. Я высвободилась из тесных объятий, отступила на шаг и пожаловалась: