― Я не добрая, я обыкновенная, ― вздохнула я в ответ.
Распрямив спину и сложив руки на коленях, я сидела напротив Баринова и внимательно слушала. Встреча проходила в официальной и совсем не дружественной обстановке. Что он очень раздражен, я успела понять, едва переступила порог кабинета. Сухо поздоровавшись и небрежным взмахом указав на свободный стул, тут же отрывисто спросил:
― В курсе, что ваш шеф исчез в минувшее воскресенье?
― Да, ― кивнула я.
― Вам известны подробности происшедшего?
― Нет.
Скучным голосом, будто зачитывая по памяти текст протокола, Баринов начал излагать:
― Сипягин уехал с работы в 21.00, а в 21. 40 его «Волга» была замечена в семи километрах от города возвращающейся домой пожилой супружеской парой. Их заинтриговала съехавшая в кювет машина, рядом с которой никого не было. Останавливаться они побоялись, доехали до ближайшего поста ГАИ и там сообщили о странном автомобиле.
На место происшествия выехали сначала сотрудники дорожно-патрульной службы. После обнаружения следов крови в салоне "Волги" и пулевых отверстий в лобовом стекле была вызвана оперативная бригада. Поиски Вашего начальника велись всю ночь, но положительных результатов не дали.
Я слушала Баринова, а в голове вертелась одна и та же мысль:
― Бедный Николай! Он был прав, считая себя следующим в очереди на убийство. А я, дура, не отнеслась к его словам с достаточной серьезностью, думала, он просто паникует.
― Можете ли вы что-либо сообщить по данному происшествию? ― донесся до меня голос Константина.
― Ничего, ― качнула я головой.
Он цепко глянул мне в лицо и с неприятной усмешкой заметил:
― Создается впечатление, что вы не удивлены и не потрясены происшедшим. А ведь исчез ваш патрон и благодетель! Возможно, даже он мертв! Неужели, гибель друга детства не взволновала вас?
― Мои чувства касаются только меня, и сообщать вам о них я не обязана. Или в законе есть особая статья на этот счет? ― выпалила я, уязвленная его непонятной мне недоброжелательностью.
Баринов пропустил дерзость мимо ушей и невозмутимо поинтересовался:
― Чем вы занимались в воскресенье вечером?
― Спала.
― Кто может это подтвердить?
― Никто. Я сплю одна.
― Как вы докажете, что говорите правду?
― Не собираюсь ничего доказывать. По закону, доказывать должны вы. И вообще, черт возьми, что происходит? В чем меня подозревают и почему я должна оправдываться?
Не говоря ни слова, он открыл ящик своего стола, вытащил кусок голубого шелка и положил передо мной:
― Вам знаком этот предмет?
― Я могу посмотреть поближе?
― Конечно.
Я взяла в руки ткань, развернула во всю длину и кивнула:
― Знаком.
― Отлично! ― неизвестно чему обрадовался Константин. ― Где и при каких обстоятельствах вы его видели?
― Видела у Нины Ереминой. Не так давно, но точную дату сказать затруднюсь.
― Значит вы утверждаете, что эта вещь принадлежит Ереминой. Я правильно понял?
― Неправильно. Этого я не утверждаю.
― Разве? Но ведь только что вы сказали, что видели этот шарф у Ереминой.
― Совершенно верно. Именно так и сказала, но не утверждала, что он ей принадлежит. Этого я не знаю. Может Нина его у подруги одолжила. На время.
― Иронизируете? ― хмыкнул Баринов.
― Нет. Стараюсь как можно точнее ответить на поставленный вопрос.
― Прекрасно. Будем надеяться, что и на остальные вопросы вы ответите с той же педантичностью.
Я молча кивнула.
― В таком случае, что вы скажете на утверждение некоторых свидетелей, что этот шарф принадлежит вам?
― Они ошибаются. Шарф не мой, ― сухо обронила я.
― Несколько ваших коллег заявляют, что неоднократно видели его у вас. Как вы это объясните?
― Они ошибаются. Шарф не мой, ― упрямо повторила я.
― Можете доказать?
― Почему я должна доказывать?
― Это в ваших интересах.
Не отрывая глаз от лежащего передо мной куска ткани, я монотонно забубнила:
― Этот шарф действительно похож на мой. Но только потому, что оба они куплены в одном магазине. В Москве, в салоне Карины Саркисян. Карина модельер, вещи у неё штучные и потому дорогие. Свои шелковые платки и шарфы она расписывает вручную. Фактически, её успех начался именно с этих голубых кусков шелка с таким необычным рисунком. В настоящее время Карина в большой моде, а эти шарфы в голубой гамме стали её визитной карточкой.
Я осторожно прикоснулась к нежному шелку:
― Он действительно похож на мой, но только на первый взгляд. На самом деле шарфы разнятся узорами.
― Это только слова, а нужны доказательства.
Не говоря ни слова, я открыла сумочку, достала свой шарф и показала Баринову:
― Видите? Голубой цвет, растительный орнамент. Вроде бы одинаковые, но так только кажется. Каждый шарф уникален.
― Согласен, они похожи. Однако это ничего не доказывает. Вы могли купить не один, а два шарфа, раз уж вам так нравятся вещи этой Карины.
― Считаете, оба они принадлежат мне? ― усмехнулась я и ткнула пальцем в уголок своего шарфа:
― Смотрите. Тут вышита буква «А», что означает «Анастасия», а на вашем имеется буква «Н». Вот она! Что, без сомнения, означает «Нина». На всех вещах своих постоянных клиентов Карина вышивает их инициалы. Это фишка её фирмы. Кроме того, как в солидных модных салонах, у неё на заказчиков заведены персональные карточки. Не на всех, конечно, а только на тех, кто регулярно шьет у неё одежду. В карточке фиксируются не только параметры фигуры клиента, но и его приобретения. Позвоните в Москву и Вам скажут, что именно я покупала в этом салоне.
― Обязательно позвоню.
― Могу я задать вопрос?
― Пожалуйста.
― Какая связь между исчезновением Сипягина и этим шарфом?
― Шарф был найден рядом с машиной на месте происшествия.
Тут только до меня в полной мере дошло, в какой серьезный переплет я попала. От открывшихся передо мной грустных перспектив я похолодела, но так как молчание в этой ситуации было равнозначно признанию вины, то я ринулась в бой.
― Считаете, я была там и потеряла этот шарф? Подозреваете меня в причастности к покушению на Николая? ― с возмущением спросила я.
― Подозреваю. И не только в этом. Сдается мне, что жертвами ваших далеко идущих планов стал не только сам Сипягин, но и его компаньоны.
― Да как вы смеете... Это же чушь... бред пьяного ежика...
― Зря возмущаетесь. Я не просто так говорю. У меня на ваш счет припасена одна очень симпатичная версия, ― благодушно попенял мне Баринов.
― Может поделитесь? ― прищурилась я.
― Извольте, ― охотно откликнулся он.
Поставил локти на стол, оперся подбородком о сплетенные пальцы и мечтательно сказал:
― Начнем с самого начала. С вашего неожиданного приезда сюда. Причину своего возвращение в родной город после многолетнего отсутствия вы очень неохотно и крайне немногословно объясняли любопытствующим размолвкой с мужем. Возможно, так оно и было на самом деле, но ведь могло быть и иначе?
Он весело глянул на меня, явно довольный собой и своей сообразительностью.
― Да? Как же именно? ― холодно поинтересовалась я.
― В Москве вы встретились с вашим бывшим женихом, а ныне преуспевающим бизнесменом, Сипягиным. Была ли эта встреча случайной или он специально разыскал вас, не знаю. По большому счету это для нас особого значения и не имеет.
― Чушь! Этого не было, и быть не могло! ― прервала его я.
― Отчего же? Сипягин неоднократно в течение года выезжал в столицу. Это подтверждают его сотрудники.
― Может и выезжал, но мы не встречались. Николай был на меня обижен, мы не поддерживали отношений, с чего бы ему искать со мной встречи?
― То, что чувства господина Сипягина к вам остались такими же пылкими, как в юности, единодушно утверждают все свидетели. Говорят, он долго не находил спутницу жизни только потому, что не мог забыть вас. Но и потом его личная жизнь сложилась не очень счастливо, потому что свою избранницу он буквально изводил разговорами о вас и ваших с ним отношениях.
― Не было никаких отношений, ― отрезала я.
― Имеется в виду ваша дружба в детские и школьные годы, ― с тонкой улыбкой обронил Баринов, в ответ я мрачно кивнула. - Учитывая все, сказанное выше, можно предположить, что оказавшись в Москве он не выдержал и разыскал вас.
― Да не могло этого быть! Повторяю, мы были в ссоре, он считал меня предательницей, я была на него разобижена. Если б даже Николай узнал мой номер телефона в Москве и позвонил, встречаться с ним я бы категорически отказалась.
― В Москве встречаться отказались бы, а тут не только встречались, но и работать к нему пошли. Не логично, вам не кажется?
Я промолчала, а Баринов с удовлетворением продолжал:
― А я сторонник логики. Поэтому считаю, что в Москве вы с Сипягиным виделись. Тем более что слухи об этом упорно циркулируют среди людей, близких к Николаю Яковлевичу. Согласитесь, не просто так все в один голос утверждают, что встреча была.
― Наглая ложь! ― не выдержала и сорвалась я.
Он пропустил мой вопль мимо ушей.
― Сипягин увидел вас после долгого перерыва, и старые чувства вспыхнули с новой силой. Ваш бывший поклонник был человеком решительным, он незамедлительно объяснился Вам в любви и предложил уехать с ним. Думаю, вы сначала не соглашались, но он не отступал, уговаривал, сулил золотые горы и даже, в доказательство серьезности своих намерений, обещал составить на вас завещание.
Вы приезжаете, Сипягин счастлив и, чтобы иметь возможность лицезреть вас весь день, берет к себе личным помощником. Ради этого он с молниеносной быстротой убирает с этого места очень знающего и толкового сотрудника.
С точки зрения Сипягина все сложилось прекрасно. Вы опять рядом с ним, он собирается оставить свою гражданскую жену и связать свою жизнь с вами. Ему будущее видится в розовом свете, чего, однако, не скажешь о вас. Если о Сипягине все окружающие единодушно утверждают, что он был влюблен и не считал нужным это скрывать, то о вас такого не говорят. И в этом нет ничего удивительного, ведь решающую роль в вашем возвращении сюда сыграла не любовь, а обещанное завещание.