Однако Сипягин был мужчина крепкий, такой мог прожить ещё не один десяток лет, а в этом случае завещание становилось просто листком бумаги. Поэтому, вы решили не ждать милости от судьбы и взялись за её устройство лично. Зная о записанном в учредительных документах условии, вы планируете сначала разделаться с компаньонами Сипягина, а потом уж убрать его самого. Между прочим, во всех трех случаях был использован один и тот же пистолет.
― Оказавшись на дне рождения, вы выходите в туалет, видите во дворе Щапова и стреляете в него через распахнутое окно.
― Вот так вот прямо, не раздумывая выхватываю припрятанный на себе пистолет и стреляю, ― ехидно уточнила я.
― Именно так. Насколько я понял, вы человек импульсивный, рисковый и не склонный к скрупулезному планированию.
― А оружие у меня откуда? ― поинтересовалась я.
― Ну, учитывая род занятий вашего мужа, раздобыть незасвеченный пистолет для вас не проблема, ― отмахнулся он и продолжал: ― Начинается следствие. Вам, как непосредственному участнику, хочется быть в курсе расследования, и вы вспоминаете о другом своем приятеле-Алексее Качанове.
― Полный бред.
― Не скажите, ― покачал он головой. ― Если б я вам тогда поверил, это был бы очень удачный ход.
― Если следовать вашей логике, то и Тихомирова я убила, ― высказала я догадку, которая напрашивалась сама собой.
― Выходит, что так, ― улыбнулся Баринов.
― А его я как? Если не изменяет память, тело нашли в карьере за городом. Поделитесь предположениями, как я его умудрилась убить?
― С удовольствием. Вечером, незадолго до отъезда в командировку, Тихомирову был звонок. К телефону подошел сам хозяин, разговор был коротким, о чем шла речь никто из домочадцев не прислушивался. Но, кажется, Тихомиров договаривался о встрече. Допустим, звонили Вы. Согласитесь, доверенному лицу Сипягина придумать повод для встречи труда не представляло.
― По-вашему, я назначила ему свидание в городе, убила и раскатывала по улицам с трупом? Очевидный бред!
― А кто говорит о городе? Это могло быть и на окраине, и за окружной дорогой. Вы сели к нему, после минутного разговора выхватили пистолет и выстрелили. Ну, а потом отогнали машину в карьер и бросили её там вместе с телом.
― Да у меня даже прав нет.
― Отсутствие водительских документов не означает неумение водить машину. У нас половина страны ездит по покупным правам, а другая половина ― даже без оных.
Я тяжело вздохнула:
― Ну, хорошо. Допустим, я, воспользовавшись моментом неожиданности, застрелила Щапова и Тихомирова. Но как я справилась с Сипягиным? Ведь ни он сам, ни его тело на месте происшествия не найдено. Значит, я или утащила его, уже мертвого, на себе или силой заставила пойти со мной в ближайший лесок и там пристрелила. Вам это представляется реальным?
― А я и не говорил, что вы действовали в одиночку. У вас наверняка есть сообщник. Например, преданный любовник или муж, на худой конец.
― А муж чем не угодил, что вы его в таком неприглядном свете выставляете? Что это за муж, который мирится с тем, что жена крутит роман с другим человеком? ― возмутилась я.
― Некоторые мужья ради денег и не на такие жертвы идут, ― философски заметил Константин.
― Только не мой!
― Не буду спорить, не знаком. И потом, я ничего не утверждаю. Все это не более чем размышления на тему.
― Короче, все это лишь домыслы. Доказательств у вас нет.
― Были бы факты, а ещё лучше пистолет с вашими «пальчиками», вы бы у меня уже в тюрьме сидели, ― устало огрызнулся Баринов.
― Значит, я могу идти?
― Идите. Пока. Но из города отлучаться вам запрещено.
Я ступила под прохладные своды бывшего Дворца пионером и не глядя на разомлевшего после сытного обеда охранника быстрым шагом пошла в сторону своего кабинета.
Он очнулся от дремы и торопливо крикнул мне в спину:
― Анастасия Аркадьевна. Минуточку. Приемная заперта.
― Заперта? Почему? ― притормозила я бег.
― Так Татьяна лично закрыла и ключ с собой забрала. Сказала, хозяина нет, а Вы здесь больше не работаете, ― смущенно пояснил охранник.
Услышав такое, я, издерганная разговором с Бариновым, совершенно рассвирепела.
― Где она? ― рыкнула я.
― У себя, наверное.
Я круто развернулась на каблуках и, твердо печатая шаг, направилась в сторону Татьяниного кабинета. Внутри меня все клокотало от ярости и попадись мне в этот момент Татьяна под руку, ей бы не поздоровилось.
Я уже собиралась свернуть в боковой коридор, как сзади окликнули:
― Анастасия Аркадьевна, подождите, пожалуйста.
Оглянулась и увидела, как от лестницы ко мне спешит подруга Инны. Та самая, что трудилась вместе с ней в бухгалтерии и рассказывала про лечение в Швейцарии.
Подбежав, девушка с улыбкой протянула мне уже знакомый голубой конверт с надписью «Сипягину. Н. Я. Лично. Не вскрывать».
― Откуда это у вас? ― хмуро поинтересовалась я.
Она не ожидала такого приема, смешалась и смущенно пояснила:
― В столе у Марины Ивановны нашла. Полезла за бланками, а он там лежит среди бумаг. Наверное, она его на вахте случайно прихватила, а отдать забыла.
― Спасибо, ― буркнула я ничего не понимающей девушке и заспешила прочь.
Завернув за угол коридора и скрывшись таким образом от бдительных очей охранника, не раздумывая и без всяких церемоний надорвала конверт. В нем лежал один листок бумаги с коротким, набранным на комьюторе текстом: «Ваша жена продолжает водить шашни с Чертковым. Вчера опять ждала его после работы на углу Малой Рязанской и Школьной. Доброжелательница».
Я сунула анонимку в сумку и толкнула дверь в кабинет Татьяны. Со злости не рассчитала силы, створка распахнулась во всю ширь и грохнула о деревянную обшивку стены. Шумное водворение в комнату меня не смутило: я намеревалась потребовать объяснений у хозяйки кабинета, а в этом случае хорошее звуковое сопровождение не помеха. К сожалению, Татьяна отсутствовала, и излить клокотавший гнев было не на кого.
― Ну что ж, подождем, ― процедила я, усаживаясь в хозяйское кресло.
От нечего делать выдвинула верхний ящик письменного стола и принялась небрежно перебирать хранящиеся в нем канцелярские мелочи.
― Что это ты тут делаешь? ― раздался возмущенный вопль.
Это Татьяна, войдя в комнату и обнаружив меня на своем месте, зашлась от ярости так, что даже лицом побелела. Реакция меня порадовала, и я небрежно проронила:
― Тебя жду. Мне нужен ключ от кабинета.
Конечно, вела я себя не очень красиво. Но она первая объявила мне войну, а война пощады не знает. К чему стремилась-на то и напоролась.
Татьяна побледнела ещё сильней, поджала тонкие губы и с нескрываемым злорадством выпалила:
― Еще чего! Ты у нас больше не работаешь. Уволена с сегодняшнего дня.
― Да ну? Как интересно! А по закону меня должны предупредить об увольнении заблаговременно. Так что, пару недель я у вас еще, пожалуй, поработаю, ― насмешливо ухмыльнулась я.
― Перетопчешься. Пожировала за наш счет и хватит! ― отрезала она.
― Как знаешь! Только ведь я подам на вас в суд за незаконное увольнение и ещё иск за моральный ущерб вчиню. Уверяю, мало не покажется.
― Нахалка, пользовалась тем, что Николай млел от твоей мордашки. Семейные деньги на ветер пускал, дурак. Лучше бы на племянников их потратил. Ну, теперь все по-другому будет! Николая нет, а мы с тобой церемониться не станем.
Мне уже наскучило дразнить её, и я устало произнесла:
― Ну что за люди? Еще неизвестно, жив ли Николай, погиб ли, а вы уже его деньги с пеной у рта делите. Не семейка, а клубок змей. Ты от зависти и жадности ядом исходишь, Григорий на чем не попадя дурит брата, лишь бы копейку урвать. Михаил мелким воровством промышляет и по кабинетам из столов деньги таскает.
На упреки в свой адрес Татьяна внимания не обратила, а вот за мужа обиделась:
― Ничего Миша не воровал!
― Нет, конечно! Ночью дверь в чужой кабинет он случайно взломал и деньга в руки взял по ошибке. Разве ж я не понимаю?
― Да не нужны ему были эти деньги! Он кассету искал! У Степана была перепрятана кассета и он ею шантажировал...
― Закрой рот, ― грубо оборвал её Михаил, неожиданно возникший на пороге.
Татьяна в испуге замолчала.
― А ты собирайся и чтоб духу твоего здесь не было, ― приказал он мне.
― Дайте ключ от приемной. Мне нужно свои вещи забрать.
Татьяна вопросительно глянула на мужа, тот кивнул, и она покорно протянула мне ключ.
Покидав в сумку свои незамысловатые пожитки, я оглядела комнату и усмехнулась:
― Ну, вот и кончилась моя служба. Денег не заработала, а неприятностей нажила! Ну да ладно, что не делается ― все к лучшему!
Тряхнув головой, придвинула телефон и набрала номер больницы. В следующую минуту мне откликнулся бодрый голос Марины Ивановны:
― Алле, слушаю.
― Анастасия беспокоит. Спешу сообщить, что прочитала ваше последнее письмо и получила огромное наслаждение, ― промурлыкала я.
― Какое ещё письмо? ― насторожилась бухгалтерша.
― То, что вы приготовили для Николая и не успели подбросить. Покушение помешало. Честно говорю-восхищена! Простая анонимка, а какой слог, какая лаконичность! Шедевр!
― Откуда оно у тебя?!
― Случайно в вашем столе обнаружилось.
― Ах, ты.. Кто ж это тебя учил по чужим столам шарить? Разве это порядочно?
― Не очень, но не хуже, чем доносы писать. Верно? Кстати, зачем вы это делали?
― Что болтаешь? Какие доносы? Я просто сигнализировала о том, что твориться за его спиной. Он этой бабенке дал все, о чем только можно мечтать. Сколько порядочных девушек вокруг, а он эту развратницу осчастливил. Значит, должен знать, кого возле себя пригрел. Она его с любовником обманывает, и я открыла ему на этот факт глаза.
― Прекрасная миссия! Чистая и благородная! Жаль только, предмет Вашей неусыпной заботы исчез! Пропал он, предмет!
― Ты что несешь?