Сегодня вечером, оказывая помощь Джошу, она почувствовала прилив жизненных сил, наконец-то вновь поняла, что быть врачом у нее в крови. Почувствовать все это только для того, чтобы снова потерять?
Макс не мог без боли смотреть на ее лицо.
— Суда не будет, — сказал он.
— А если будет?
— Нет, не будет.
Али печально покачала головой. Ей надо уйти отсюда, как бы ни хотелось, чтобы он обнял ее и сказал, что любит. Она не вынесет того, что он ее не любит. Особенно сейчас не вынесет, в такой тяжелый для нее момент. Снова нахлынули мысли о Томе. Ситуация похожая. Но она одна справится с замаячившими перед ней новыми страданиями. По крайней мере, не будет бояться, что ее предадут.
— Я должна уйти.
Если же она останется у Макса, то, возможно, не удержится и скажет что-нибудь лишнее, может, даже начнет умолять его о любви. Макс протянул к ней руку:
— Не уходи. Не таким образом.
Али отшатнулась. Она не вынесет, если он ее коснется… коснется без любви.
— Со мной все в порядке, — отрезала она. Еще бы! Всего лишь мир вокруг рухнул.
— Али… не делай этого. Позволь мне тебе помочь.
Но он не может ей помочь! Он все усугубит. Все будет только хуже. Он сделал так, что она в него влюбилась, и заставил вновь захотеть стать врачом.
— Помочь мне? — крикнула она. — Из-за того, что ты сделал, мне стало еще хуже!
Она обошла вокруг кровати, пиная ногой разбросанную по полу одежду и ища свои брюки.
Макс сел. Господи, как она великолепна в гневе. Но она не может уйти в таком состоянии.
И вообще не должна уходить, будь на то его воля.
— Али, все будет о’кей, — мягко произнес он, когда она нагнулась, чтобы поднять брюки.
Али выпрямилась. Кровь ударила в голову. Его оптимизм и умиротворяющий тон привели ее в ярость.
— Ничего не будет о’кей! — почти завопила она. — Никогда! — Все события прошедшего года, все несчастья, разочарования и потери — ее ребенок, ее бедный маленький человечек — нахлынули на нее. Под сердцем образовался тяжелый ком, и этот ком с каждым вдохом разрастался, разрывая грудную клетку. — С самого начала я сказала тебе о двух вещах, которые не собираюсь делать! — закричала она, замахнувшись на него брюками. — Это вернуться в медицину и влюбиться в другого мужчину. Из-за тебя я нарушила обе клятвы.
У Макса округлились глаза. Черт! Али поняла, что она сказала. Теперь она окончательно унизила себя!
Макс застыл:
— Что ты сказала?
А у нее из глаз полились слезы, но она не стала их вытирать. Пусть уж унижение будет полным! Она выскажет все!
— Ты возродил во мне стремление остаться врачом и влюбил меня в себя, а теперь отнимаешь у меня и то и другое?
Она любит его! Макс не мог поверить своим ушам. Она только что сказала, что любит его?
— Что? — Он помотал головой. — Каким образом отнимаю?
— Каким? — продолжала кричать Али. — Ты сказал мне об апелляции, и ты до сих пор любишь свою жену.
Макс непонимающе заморгал:
— О чем, черт побери, ты говоришь?
Обжигающие слезы текли у Али по щекам. Она безрезультатно пыталась надеть брюки, прыгая на одной ноге и не попадая в штанину.
— Я видела тебя. С Питом на крыше в то утро. Я мыла посуду на кухне и все слышала. О Тори. О ребенке. — При мысли о ребенке внутри все сжалось. Она хочет ребенка от Макса, черт возьми… Али с трудом перевела дух. — Я видела, в каком ужасном состоянии ты был. — Ей удалось наконец попасть ногами в штанины, и она рывком натянула брюки. — Я поняла это по твоему голосу. Только мужчина, который любит женщину, мог так страдать. Макс покачал головой:
— Ты ошиблась.
— Я? — Али смахнула слезы. — А ты уверен, что это была она, а не я, с кем ты занимался любовью после того, как ушел Пит?
Али испепеляла его взглядом. Пусть ему будет так же больно, как и ей! Она дернула молнию, застегивая брюки.
Металлический звук в наступившей тишине был подобен пощечине. Макс даже подался назад, словно его ударили. Ну и ну! И такая отвратительная мысль могла прийти ей в голову? Он едва удержался, чтобы не вскочить и не тряхнуть ее хорошенько.
— Я не влюблен больше в свою жену. Бывшую жену.
Слова вырвались у него с хриплым рычанием. У Али зашевелились волосы на затылке. Она ни за что не отступит. Все перемешалось у нее в голове.
— Ну, ты вполне можешь и одурачить меня, — вырвалось у нее.
Макс отбросил простыню и встал, подобрал с пола и надел трусы. Сердце глухо стучало. Она любит его! Она сказала, что любит его. Настал его черед быть откровенным.
Он не будет ждать удобного момента, чтобы признаться ей.
— Я влюблен в тебя, — заявил он, сверкая глазами.
Али отпрянула назад. Ее бедное глупое сердце подпрыгнуло. Но разум она не утратила, а сердце уже подвело ее в прошлом.
— Нет. — Али замотала головой. Больше ее не одурачить. — Я видела… видела твое лицо. Ты все еще любишь Тори.
— Али, я был в шоке. Вот и все. Я был ошеломлен… потрясен. Но не потому, что все еще люблю ее. Поверь мне, я давно перестал ее любить. А это… было так неожиданно. Совершенно необъяснимо. Она ведь твердила, что не хочет заводить детей. А тут выясняется, что она беременна. Это меня потрясло. Да, мне было больно. Но удар был нанесен не сердцу, а самолюбию, моей гордости.
Как же ей хочется ему поверить! Но она безжалостно подавила это чувство.
— Значит, ты хочешь сказать, что, если она вернется, войдет вот в эту дверь прямо сейчас и предложит начать все заново, ты ее не примешь?
— Именно так.
— Даже если она захочет иметь от тебя детей?
— Да.
— И даже если будет на коленях умолять тебя?
Макс кивнул:
— Я желаю ей всего хорошего. Надеюсь, что она счастлива. Но единственная женщина, от которой я хочу иметь детей, — это ты.
У Али дыхание застряло где-то в горле. Серые глаза Макса смотрели так искренне…
— Ты хочешь детей от меня? — Голос у нее прервался, и горячая слеза скатилась по щеке. Пустота внутри заполнилась теплом.
Макс шагнул к ней:
— Конечно. Много-много детей.
Она остановила его взмахом руки. Часть ее существа звала с радостью броситься ему в объятия. Поверить ему. Но более разумная часть призывала вспомнить, сколько ударов она получила за последний год, и не верить, что наконец все хорошо.
— И когда же произошло это открытие? — с подозрением произнесла она.
Макс посмотрел на часы у себя на руке:
— Около шести часов назад.
Сегодня? Он только сегодня вечером это понял.
— Это было весьма подходящее время, — натянуто сказала она.
Макс запустил ладонь в волосы. Она испугана, он это понимает. Честно говоря, он сам чертовски напуган. Уж он-то знает, как трудно заново поверить в любовь и полюбить. Но любовь не выбирает. Он должен убедить ее. Потому что, как бы он ни боялся ее полюбить, еще страшнее не полюбить.
— Я наблюдал за тобой, когда ты помогала тому парнишке. Ты была просто потрясающей, такой… удивительной, а потом ты расплакалась, а я тебя обнял. И вдруг я понял, что ты для меня — самая большая ценность в целом мире. В этом было что-то библейское.
Али улыбнулась. Смешно! Они кричат друг на друга, а только что предавались пылким любовным ласкам!
— Значит, что-то библейское?
Макс тоже заулыбался:
— Меня осенило. — Он приблизился к ней. — Хотя если хорошенько подумать, то, возможно, все произошло в тот первый вечер, когда ты сказала, что рыбы умные. Думаю, что с того момента я начал в тебя влюбляться.
Али усмехнулась. Это было, кажется, сто лет назад.
Макс сделал еще шаг к ней. Она не отодвинулась.
— А как это происходило у тебя? — спросил он.
Али перестала улыбаться, вспомнив свои «открытия» в тот кошмарный день, когда Пит нагрянул с визитом.
— В твоей квартире в то утро. Когда Пит разговаривал с тобой о Тори, а ты выглядел совершенно раздавленным. Вот тогда-то я все и поняла.
— Ух! — Макс сделал еще один шаг вперед. — Значит, поэтому ты ушла.
Али кивнула:
— Я не могла больше оставаться с тобой, зная, что ты любишь ее. Макс, я уже прошла этот путь. Повторить его я просто не могла.
Он нерешительно обнял ее за талию. Она не отстранилась, и тогда он прижал ее к себе.
— Тебе не придется ничего повторять, Али. Я — твой мужчина. Твой и больше ничей.
Али положила руки ему на плечи. Какой он горячий! Тело ее таяло. Она заглянула в серые глаза. Настороженность все еще ее не оставляла — она боялась впустить его в свое сердце.
— Макс, ты думал, что у тебя с Тори все получится. А я испытала то же самое с Томом. Как нам узнать, что мы с тобой не обречены на неудачу?
Макс улыбнулся и отвел пальцем упругий завиток, который упрямо лез ей в глаза.
— Мы не потерпим неудачу. Любовь — это шаг к взаимному доверию. Но я никогда не чувствовал этого ни с кем, даже с Тори. И я знаю, что хочу быть с тобой навсегда. Что ты на это скажешь? Я готов. А ты? Пойдешь вместе со мной?
У Али сдавило горло. Он прав. Любовь — это путь к доверию. И она впустила его любовь в свое сердце.
— Ох, Макс, я так сильно тебя люблю. Я готова идти с тобой куда угодно.
Макс смотрел в глаза женщины, которую любит, и впервые за долгое время ощутил себя счастливым. Он нежно поцеловал ее в лоб, потом в нос, потом в щеки и закончил долгим поцелуем в губы.
— Идем обратно в постель, — произнес он прерывающимся шепотом. — Скрепим наш договор любовью.
Али улыбнулась:
— М-м-м, мне нравится такое предложение.
— Вот и хорошо. — Он уткнулся лицом ей в шею. — Потому что я намерен всю жизнь тебя любить.
— В таком случае, — засмеялась Али, — я намерена всю жизнь тебе это разрешать.