— Тебе нужна практика, во многих науках, — негромко заметила леди Лизергейн, поставив на поднос свою чашку. — Приступим сегодня же. Но сначала стоит принять ванну и прогуляться по усадьбе или немного отдохнуть в своей комнате.
Она выпрямилась, словно уже готова была начать действовать, и Мексен тоже вытянулся в струну, хоть и не понимал, что нужно делать. Он был взволнован ее словами донельзя. В его комнате?
— Простите, миледи, но вы сказали «приступим»? К чему же? — переспросил он, уже не стараясь тщательно подбирать слова.
— К твоему обучению, разумеется. А ты думал, для чего ты здесь?
— Я думал, — его голос слегка сорвался, и Мексен закашлялся. — Я полагал… простите… надеялся, что вы дадите мне работу.
— О, нет, — засмеялась она. — Я не эксплуатирую талантливых детей. Моя цель — учить. Я приглашаю тебя провести лето здесь, со мной, и, смею заверить, что к осени ты будешь полностью готов к поступлению в Академию темных искусств.
— В Ака… демию? — изумился Мексен.
В ушах у него зазвенело. Разумеется, он не был лишен воображения и фантазии. Однажды услышав, что в Темной вотчине есть место, где учат всех, включая оборотней и вампиров, он мечтал попасть туда, представлял себя студентом.
Но он давно бросил эти глупые детские мечты.
Наклонив голову набок, его благодетельница снова улыбнулась:
— Ты написал мне письмо, которое, полагаю, далось непросто. Разве ты не потому обратился ко мне, что я иногда покровительствую талантливым ученикам и оплачиваю их обучение?
— Я не знал этого, леди Лизергейн. Если это так, то вы самый щедрый человек, о каком я когда-либо слышал, — все ещё не веря в свою удачу, выговорил он заплетающимся языком.
— Приняла бы это как комплимент, Мексен, да только вы мало что вообще слышали в своей жизни, — усмехнулась она. — Разумеется, я помогу при условии, что будете хорошо учиться у меня и не разочаруете. У меня ведь свои мотивы: люблю хвастаться учениками и очень не люблю стыдиться их.
— Я сделаю все, чтобы угодить вам, леди Лизергейн, — горячо начал он, но скоро был прерван.
— Не нужно угождать мне, Мексен, — сказала она. — Только внимательно слушать и прилежно учиться. Я попрошу нашего мажордома указать вам вашу комнату, и…
Не договорив, леди Лизергейн замолчала. Мексен тоже услышал приближающиеся шаги — и в комнату стремительно ворвалось вчерашнее упрямое создание.
Девушка, которая успела подвергнуть его смертельной опасности и спасти от верной гибели после того, как он оказал ту же услугу ей.
Наткнувшись на него взглядом, она замерла, застыла и опустила глаза в пол:
— Прошу прощения, что прервала вас.
— Милая, мы почти закончили. Мексен, это моя двоюродная внучка Алиана. Алиана, это мой студент и подопечный, Мексен.
Услышав, как леди Лизергейн представила его, Мексен впервые осознал, что все это — не шутка и не сон. Она действительно собирается учить его. У него действительно будет шанс стать кем-то большим, чем просто оборотнем.
Ошеломленный этим открытием, он почти не слышал, о чем говорили женщины, очнувшись лишь в тот момент, когда в комнату зашел дворецкий и с важным видом предложил следовать за ним.
Единственное, что Мексен успел еще заметить — это искреннее изумление на лице леди Алианы. Было видно, что она тоже не ожидала, что грязный оборотень с дороги превратится в студента леди Лизергейн и станет распивать с ней чай в гостиной.
Все хорошо и плохо.
К вечеру Мексен понял, что его волнение нарастает. Все было слишком хорошо, и от того плохо. Его новая комната казалась королевскими покоями. Он сам — героем какой-то наивной сказки для детей из младших классов. Нищий, внезапно ставший принцем. Но он был не просто нищим, а оборотнем.
Историй про оборотней, который стали темными магами, не сочиняли даже самые наивные сказители из народа. Ведь оборотень останется оборотнем. Многие маги за последние столетия пытались изобрести разные зелья, превращающие падших созданий в порядочных граждан, но никто еще в таком не преуспел. Потому-то порядочные граждане их и не привечали.
Леди Лизергейн — сумасшедшая? Непохоже. В темных магов с добрым сердцем Мексен не верил. Честные — может быть. Альтруисты? Никогда. Бескорыстных и среди белых-то магов не найдешь. Она была права, леди Лизергейн — он мало что видел в жизни. Но он много читал и изучил нравы разных вотчин по книгам: белых, темных, созерцателей, жителей центра.
Понемногу он понял: внутри все одинаковые. Все ищут выгод для себя, никто не будет просто так стараться для кого-то чужого. И он невольно ждал, что вот-вот выяснится: произошла ошибка. И его выставят из этого прекрасного дома с гостиной, столовой и библиотекой, из чистой комнаты с огромной мягкой кроватью, ковром, ванной и камином.
Но минуты шли, а его никто не выставлял. Горничная даже не побоялась постучаться, зайти в его комнату. Она показала, как наполнить ванну, открыла шкаф, достала полотенца, потом принесла стопку одежды:
— Если вам будет тесно или велико, я подошью.
— Спасибо тебе, — сказал он, впервые заметив, что слуга назвала его на вы, не признав в нем своего. И это было странно, но приятно.
Подарок для леди Лизергейн.
Пару дней спустя Мексен все еще волновался, хотя леди Лизергейн не давала ни малейшего повода для тревоги. Правда, теперь немного по другой причине. Мексен боялся, что сам выставит себя неучем, не заслуживающим доверия.
Он очень переживал, когда не знал, что ответить на вопросы леди Лизергейн на первом занятии и в первую же ночь просидел над учебником до утра, чтобы прочитать его целиком.
У него теперь был свой котел и целый шкаф с ингредиентами, которые требовалось использовать, чтобы выполнить задания. Целая комната для зельеварения! И ещё — громадная библиотека, при виде которой он приходил в отчаяние — потому что знал, что не прочтет и одной тысячной всех этих книг до конца своего пребывания в этом гостеприимном доме.
Немало смущали завтраки, обеды и ужины. Леди Мелиция пригласила его за общий стол, и они ели втроем, с ней и Алианой. Сначала он старался помалкивать, и из их разговоров между собой многое узнал — например, что хоть они с Алианой и ровесники, обоим по семнадцать, она уже закончила свой первый год в учебном заведении для взрослых — разумеется, в Королевской Академии.
А еще — что Алиана явилась к леди Лизергейн без приглашения, избегая пояснять, почему не поехала домой к родителям после учебы. Но бабушка так ее любит, что готова оставаться гостеприимной, сколько нужно, и не приставать с расспросами.
А что Алиана любила — так это поговорить о своих успехах. Хотя, на взгляд Мексена, они были средними. Хорошие оценки по большинству дисциплин — только и всего. Одно единственное «отлично» по темной магии, о котором она все уши бабушке прожужжала. Впрочем, в магии она действительно была молодец, понимал Мексен — иначе бы он уже здесь не сидел.
Размышляя таким образом, он не заметил, как в один прекрасный момент леди Лизергейн перевела беседу на него. Он задумался о своем, пока Алиана рассказывала, как лучше всех в классе приготовила сонное зелье, а затем леди Мелиция спросила:
— Мексен, ты, кажется, тоже готовил такое зелье в прошлом году?
— Скорее, успокоительное, леди Лизергейн, — ответил он после паузы, которая потребовалась на осмысление вопроса. — Но если увеличить дозу, то можно им и усыплять. Простое — всего три ингредиента.
— Четыре, — вставила Алиана.
— Нет, всего три, — пожал плечами Мексен. — Многие добавляют пустынник, но он лишь придает аромат.
— Мексен прав, Алиана, — отозвалась леди Лизергейн, глядя на внучку неодобрительно, — Чистый пустынник туманит разум, но в нужном для этого количестве он слишком дорог. Так что в обычное сонное зелье добавляют всего три капли настойки пустынника, только для запаха. Точнее, чтобы отбить аромат шиконита с известной целью.
— С известной целью? — наморщила лоб Алиана.
— Ты сегодня очень недогадлива, девочка моя, — усмехнулась леди Лизергейн.
— Просто ты загадочно выражаешься, бабушка, — вспыхнула юная магиня. — Уверена, Мексен тоже не понимает. Ведь так?
— Я думаю, леди Лизергейн имеет в виду, что зелье часто подливают кому-то в бокал. И нужно, чтобы жертва выпила его, не узнав запаха, — пояснил он настырной девчонке, стараясь не смотреть на свою учительницу. Он очень боялся ошибиться.
— Верно, Мексен, — сказала леди Мелиция и улыбнулась ему. Он просиял — правда, так и не понял, почему Алиана надулась и не проронила почти ни слова до самого конца ужина.
На вечернем уроке зельеварения леди Лизергейн рассказала ему о самых сильных магических травах и посетовала на отсутствие тропника — редкой травы для сильных магических зелий.
— Мне жаль, что я не могу показать вам это растение сейчас. В магазинах тропника нет даже в сухом виде — в прошлом году в королевстве было слишком холодно, да и в этом трава не уродилась. В итоге случайно найденные кустики перепродают сейчас за сумасшедшие деньги. Все зельевары часами ходят по лесам, но пока безуспешно.
— Как выглядит эта трава, леди Лизергейн? — спросил он с любопытством.
— Возьми тот большой справочник, Мексен, там есть иллюстрации. Несведующие часто путают тропник с тропинником — они выглядят похоже, те же серо-голубые узкие листья. Но действие, заверяю тебя, совершенно разное. И стоимость тоже, — усмехнулась она, взмахнув сухой рукой в воздухе.
— Можете ли вы описать запах этой травы? — спросил Мексен, внимательно изучая изображение в книге.
— Похоже на болотную осоку, — немного задумавшись, сказала леди Лизергейн. — Боюсь, мой нос не настолько чувствителен, как твой, Мексен, я едва ли способна описать тебе оттенки… Впрочем, погоди, у меня, возможно, остался пустой короб, в котором тропник хранился в прошлом году. Если запах еще не выветрился…
С этими словами леди Лизергейн стремительно вышла из комнаты, где они занимались, но скоро вернулась с деревянным коробом в руках.