Он стремительно вышел из комнаты, а я тяжело опустилась в кресло. Боевой задор мгновенно исчез, уступив место смертельной усталости. Во Владимире Павловиче я ошиблась, я была уверена, что мои слова произведут на него должное впечатление, а они возымели совершенно обратный эффект. Одна надежда, что он, придя в себя, все как следует взвесит и решит оставить меня в покое. Если нет… если нет, мне предстоят нелегкие дни.
Я потерла лицо ладонью, таким образом пытаясь избавиться от назойливых мыслей. Допустим братец докажет, что мы с Сережей уже три месяца любовники. Ну и что? Этот факт не повод возобновлять расследование. А вот если он заставит усомниться в показаниях свидетелей… Что, если он все и подстроил?
Сначала нашел этих самых свидетелей, о чем не замедлил сообщить Сергею, а теперь их разоблачит? Вполне в духе Владимира Павловича. Может дать ему денег? Нет, это бесполезно. Уступив один раз, со спокойной жизнью можно проститься. Остается одно…
Я уткнулась лицом в спинку кресла, подтянув колени к животу, и горько заплакала. Мне хотелось оказаться за тысячи километров от этого места и ничего не знать об убийствах, шантаже и проклятых деньгах. Вот уж воистину права пословица: не в них счастье.
Понемногу я успокоилась, выпила чаю в кухне, прошлась по дому, проверяя все двери, взгляд мой наткнулся на телефонную трубку и я после некоторого колебания набрала номер Сергея.
— Лили, дорогая, я не решался тебе звонить. Думал, вдруг ты не одна. Как прошел день?
— Ужасно. У меня только что был брат мужа. Требовал денег.
— Пошли его к черту.
— Он знает о нас.
— Ну и что?
— Еще он знает о свидетелях.
— Я не понимаю…
— Он собирается доказать, что они подкуплены.
— Что ж, пусть докажет. Послушай, детка, я их не подкупал, ты тоже. Я не знаю, кто стоит за всем этим. Если кто-то серьезный, Владимира Павловича ждет сюрприз. Ты понимаешь, о чем я? Скорее всего, он быстро угомонится…
— Твои слова пугают больше его угроз. Сережа, я…
— Вот что, я сейчас приеду. Если мое существование для него уже не тайна, глупо прятаться.
— Нет, Сережа, я не хочу…
— Ты не хочешь меня видеть?
— Конечно я хочу тебя видеть, но…
— Я сейчас приеду.
Он приехал через двадцать минут, все это время я металась по гостиной, изводя себя сомнениями и укорами: мы теряем осторожность. Я ведь знаю, с Сережей встречаться нельзя, но мне было так одиноко, так жутко в этом огромном доме. В общем, когда он приехал, я встретила его со смешанным чувством беспокойства и радости. Не успела я закрыть за ним дверь, как он заключил меня в объятья.
— Я так тосковал по тебе, — шептал он, целуя меня. Я хотела остановить его, но не смогла вымолвить ни слова. Не помню, как мы оказались в моей спальной.
Лишь в два часа ночи мы спустились в кухню выпить кофе. Сергей решил остаться до утра, я пыталась возразить, но делала это без особой охоты и он, конечно, остался.
— Твой Владимир Павлович идиот, — сидя в халате моего мужа, сказал Сергей. — Что он добьется своими разоблачениями? В конце концов, у нас есть охранник, который сознался в убийстве.
— У Владимира Павловича большие возможности, он способен убедить кого надо, что следствие проводили без должной тщательности… Ко всему прочему я не верю, что мужа убил Данила, слишком все это глупо. Я разговаривала с Андреем, компаньоном Виктора, у них не было никаких дел с этим типом из налоговой полиции.
— Не ломай голову, скорее всего парень выдумал еще одно убийство, надеясь удрать во время следственного эксперимента, но ему не повезло и он погиб.
— Сережа, но ведь получается…
— Детка, доверься мне. Все будет хорошо.
— Что тебе известно? — насторожилась я.
— Что ты имеешь ввиду? — удивленно поднял брови Сергей.
— Ты… ты так спокоен, а между тем люди, убедившие Данилу взять на себя это убийство…
— Да ты с ума сошла, — воскликнул он, но тут же смягчил сказанное улыбкой:
— Детка, единственное мое желание оградить тебя от всего этого. Я люблю тебя. И никому не дам в обиду.
Если этот Владимир Павлович не угомонится, я просто оторву ему голову. Давай не будем пугать друг друга нелепыми фантазиями.
Пока у нас нет проблем, кроме одной: этот стул ужасно неудобный, может стоит подняться в спальную?
Утром меня разбудил Сергей, поцеловал в щеку, одновременно пытаясь завязать галстук. Я открыла глаза, с трудом приподняв голову с подушки.
— Который час? — спросила с удивлением.
— Половина девятого, — ответил Сережа. — Спи, дорогая, а мне надо бежать.
— Хочешь приготовлю тебе кофе?
— Не стоит, я все равно не успею его выпить. В девять мне надо быть в офисе. Я позвоню.
Я продолжала пребывать в полудреме, Сережа оделся, поцеловал меня на прощание, вышел, затем хлопнула входная дверь. Я услышала, как он завел машину, как она тронулась с места, потом звук стал тише, пока вовсе не исчез, а я, вздохнув, решила, что вставать так рано не имеет смысла, повернулась на другой бок и вроде бы заснула, но через несколько минут вскочила и, чертыхаясь, бросилась к телефону. Мама моя, я забыла, что дом на сигнализации, сейчас приедут в бронежилетах, в касках и с автоматами наперевес. Их службе от меня одно беспокойство, приходилось признать это.
Так и не попав ногой в тапок, я наконец-то нашла трубку и тут взгляд мой упал на часы. 9.10. Сколько же времени прошло с момента, как Сережа со мной простился? Полчаса, не меньше. И за это время охрана не приехала?
Я выглянула на улицу, ничего похожего на милицейскую машину, перевела взгляд на трубку в своей руке. Набрала номер. Дом был с сигнализации снят. Чудеса, я точно помнила, как звонила на пульт, мне совершенно не хотелось, чтобы шпики Владимира Павловича разжились материалом, наблюдая за моей личной жизнью.
В некотором недоумении я спустилась в кухню, решив выпить кофе и прояснить мысли. На столе лежала записка, я улыбнулась, подумав, что ее оставил Сережа, чтобы утро мое началось счастливо, но тут же улыбка сползла с моей физиономии. Буквы были печатные, а текст гласил: «Доброе утро, шлюха. Пора платить долги».
Маловероятно, чтобы Сережа написал такое после сегодняшней ночи. Я скомкала записку и потянулась к телефону. Еще один звонок во вневедомственную охрану занял немного времени, а результат беседы заставил усомниться в трезвости моего рассудка. Выходило, что дом сняли с сигнализации в 8.00 и сделала это я сама. По крайней мере, моя фамилия значится в журнале. Я бросилась в холл, на столике возле телефона лежал мой кошелек, в первом отделении листок бумаги с написанным на нем кодом. Я беспомощно огляделась, а потом заплакала. В доме были только я и Сергей… Вдруг он действительно… Что ж ты замолчала? Давай, договаривай. Что, если он появился в моей жизни не случайно, что, если он на стороне моих врагов? Но какой смысл в этой записке?
Смысл есть. Запугать меня, лишить способности рассуждать здраво. А я иду на поводу у этих мерзавцев. Я готова поверить, что единственный близкий мне человек это мой враг. Лучший способ остаться в одиночестве, а один, как известно, в поле не воин.
Я отправилась в ванную и со всей тщательностью занялась своим туалетом. К одиннадцати часам я, глядя на себя в зеркало, признала, что очень довольна своим внешним видом, но отнюдь не душевным состоянием, если быть точной, я близка к истерике.
Мне хотелось, чтобы мои подозрения в отношении Сергея развеялись как дым и не представляла, что для этого сделать. В конце концов, я ему позвонила.
— Извини, очень занят сейчас, — ответил он мягко. — У меня люди.
— Приезжай немедленно, — заорала я, вдруг потеряв контроль над собой и бросила трубку, упала на диван и вроде бы отключилась, по крайней мере, окружающее выпало из моего внимания на некоторое время, к действительности меня вернул настойчивый звонок в дверь. Я с трудом поднялась и пошла открывать, уже жалея, что позвонила Сергею, он решит, что я истеричка и будет прав.
На пороге стояла Жанна и взирала на меня с недоумением.
— Никак не пойму, то ли ты с перепоя, то ли всю ночь напролет трахалась. Тебе вроде не с кем, чего ж глаза то безумные?
— Проходи, — сказала я. — Почему не позвонила?
— Ехала мимо. А не позвонила, потому что не подумала, что мне к подруге, точно к министру на прием записываться надо.
— Извини, ты немного не во время… — В этот момент в окно я увидела машину Сергея и мысленно выругалась, выставлять Жанну было поздно, в лицо они друг друга знают, а рассказывать ей байки после того, как я просила навести о Сереже справки… — Хочешь кофе? — вздохнула я и пошла открывать дверь, на этот раз Сергею.
— Что случилось? — спросил он, буквально ворвавшись в холл и шаря по мне взглядом в поисках зримых увечий. Я вздохнула и сказала:
— Идем в кухню. Там все и объясню.
Жанна возилась с кофе, при нашем появлении, сложив на груди руки, сказала с усмешкой:
— Так, так, так…
— Знакомьтесь. Это Жанна. Моя подруга. А это Сергей.
— Да мы знакомы, — продолжала усмехаться Жанка, Сережа нахмурился и выразительно посмотрел на часы.
— Ты позвала меня, чтобы познакомить с подругой? — В голосе явное недовольство.
— Нет, — ответила я и протянула записку. — Вот что я нашла сегодня утром на кухне после твоего отъезда.
Сергей, хмуря лоб, пробежал две строчки глазами и вернул мне.
— Ты нашла это сегодня утром?
— Да. Ты заходил в кухню?
— Конечно нет. Я же опаздывал.
— Можно узнать, в чем дело? — вмешалась Жанна.
— Можно, этой ночью Сережа был у меня, а утром я нашла записку. — Брови Жанны поползли вверх.
— Он что, чокнутый?
— Нельзя ли умные мысли держать при себе? — зло спросил Сергей. В общем, чувствовалось, что они успели полюбить друг друга с первого взгляда.
— Дом был на сигнализации, но записка эта все-таки оказалась на кухне.
— На сигнализации? — вроде бы не поверил Сергей. — Почему же ты мне не сказала, когда я уходил?