— Хорошо, — покорно согласилась я.
— Жду вас в десять, в кафе «Паутинка». Знаете, где это?
— Конечно.
Я положила трубку и перевела взгляд на книгу. Прочитанное непонятным образом тревожило меня, точно в повести скрывалась подсказка. Я прошлась по кабинету, не выпуская книгу из рук. Вдруг подумала о Сереже, хотела позвонить ему, но тут же оставила эту мысль. Если Сережа не убивал… если… Он беспокоился обо мне и ломал комедию в ту ночь. Он уже знал, что Виктор погиб, и усиленно изображал неведение. Он притворился, что спал, когда я позвонила ему, я еще удивилась, что он приехал в костюме и в том самом галстуке, в котором был в теннисном клубе. Конечно, он ведь никуда не уезжал. А если Жанна права, если наша встреча с ним вовсе не была случайностью? Он знал, что Виктор болен, и надеялся… Ему были нужны деньги, а Виктор умирать не торопился, и вдруг он узнает от Шермана, что муж лишает меня денег по завещанию. Конец честолюбивым планам. И тогда он… Мне сделалось нехорошо, я прилегла на кушетку, вцепилась руками в подушку, что-то упало, я вскрикнула и поняла, что это книга… Неужели он? Как я не догадалась раньше? Ведь было ясно, Виктора убили не из-за его таинственных дел, убийца не профессионал и сделал много ошибок. Сережа совершил убийство и при этом очень боялся подставить меня. Он не знал, что Владимир Павлович нанял человека следить за мной, а когда узнал… фотограф… боже мой, когда мы вошли в подъезд, Сережа сразу же стал спускаться в подвал, не взглянув на номера квартир, точно уже побывал там… Он был очень взволнован, и у него было время… Он живет в пяти минутах ходьбы от дома фотографа. И он отрезал парню палец? Нет, нет, нет… Парень не отдал пленки, а время поджимало, Сережа надеялся вернуться вместе со мной и все осмотреть как следует. Но мы ничего не нашли. А наш неведомый шантажист нашел… Я вскочила, не зная что делать, находиться в доме было невыносимо. И тут раздался телефонный звонок.
— Сережа, — крикнула я, хватая трубку.
— Должен тебя огорчить, — хрипло засмеялись в ответ. — Любишь загадки?
— Нет.
— Но хоть одну-то отгадала? Так кто убил фотографа?
— Послушайте, все не так. Честное слово, не так. Я не верю, что Сережа… он любит меня, пожалуйста…
— Ох, до чего ж ты мне надоела. Отрезать человеку палец — это запросто, а как отвечать, так сразу «пожалуйста».
— Кто вы? — в отчаянии закричала я. — Вы все нарочно подстроили. Кто вы?
— Зорро. Довольна? У тебя отсутствует всякое представление о морали. Трахаться с любовником в спальне мужа — страшная гадость, по-моему. Я прав?
— Что?
— Ты трахалась в спальне мужа со своим любовником. По слогам повторить? Вы убили человека и всерьез думали, что вам это сойдет с рук? Нет. Кстати, вы меня здорово разозлили. Передай своему красавчику, я пока окончательно не решил, сколько стоит пленка. Может — двести, может — триста. Я подумаю. — Он повесил трубку, а я повалилась на кушетку, стиснув голову руками. Это никогда не кончится. Никогда.
Утром я едва не опоздала на встречу, потому что не слышала, как звонил будильник. Стрелки показывали пятнадцать минут десятого, я вскочила, бросилась в ванную, потом торопливо оделась, спускаясь в гараж, споткнулась и сочла это дурным знаком. Если так пойдет дальше, начну гадать на кофейной гуще, шарахаться от черных кошек и без конца плевать через левое плечо. Прогрессирующая паранойя, кажется, так это называется. До «Паутинки» было минут десять неспешной езды, и я подъехала ровно к десяти, но припарковаться было негде, место нашлось только в квартале от кафе, в результате я все-таки опоздала, вошла и пристально оглядела присутствующих.
Посетителей было немного. Мужчина лет сорока читал газету, сидя за столиком у окна, услышав колокольчик, поднял голову, сложил газету и поднялся, я направилась к нему.
— Так это вы, — сказал он вместо приветствия. — Впрочем, я должен был догадаться. Кофе?
— Лучше чай, неважно себя чувствую…
— Вы изменились, — разглядывая меня, сказал он.
— Да. Заметно подурнела, — усмехнулась я.
— Ничего подобного, просто сейчас вы выглядите чрезвычайно решительной женщиной.
— Занятно, — покачала я головой. — А раньше какой я выглядела?
— Осторожной. — Нависла пауза, которую я поспешила прервать.
— Я не знаю вашего имени…
— Зовите Сашей. Так что у вас за дело ко мне, Лилия Романовна?
— Вы… как бы это выразиться… вы выполняли поручения моего мужа?
— Я следил за вами по его просьбе. После убийства у меня были господа из милиции, они нашли в бумагах вашего мужа мой отчет. Я повторил им то, что было в отчете.
— А что было в отчете? — Он усмехнулся, а я торопливо добавила:
— Понимаете…
— Понимаю. У вас убили мужа, и вы затеяли самостоятельное расследование. Зачем? Ведь его убил охранник. Данила, кажется?
— Вы встречались с Данилой?
— Он приезжал ко мне за отчетом.
— Как вы считаете, он мог убить моего мужа? Вам не показалась эта мысль абсурдной?
— Как вам сказать… — Саша засмеялся, но взгляд его, обращенный ко мне, был неприятным. — Кое-что навело меня на интересные мысли.
— Можно узнать, какие?
— Можно, — кивнул он. — Вас что, шантажируют? — спросил он без перехода.
— Да, — ответила я.
— Обвиняют в убийстве мужа?
— Да.
— Понятно. А вы убили его? — Вопрос прозвучал совершенно равнодушно, я растерянно уставилась в лицо Саши, хотела возмутиться, но ответила так же просто:
— Нет.
— Другого ответа я и не ждал. Если вы невиновны, ступайте в милицию. Они разберутся с вашим шантажистом.
— А вы?
— Что я?
— Вы можете мне помочь?
— Вы хотите нанять меня?
— Да. Я вам заплачу хорошие деньги. Какие скажете. Только найдите его.
Он вздохнул, не отводя от меня взгляда. — Давайте я вам для начала кое-что расскажу. Ваш муж обратился ко мне два месяца назад.
— Вас кто-нибудь рекомендовал?
— Да.
— Кто?
— Шерман Валерий Петрович.
— Шерман? — ахнула я. — Так вы знакомы…
— Он довольно часто обращается ко мне, когда необходимо провести какое-нибудь расследование. Он ведь адвокат, что ж тут удивительного?
— Шерман рекомендовал вас мужу, — пробормотала я.
— Да. Сказал, что дело весьма деликатного свойства. Обычно я от подобных предложений отказываюсь, но Шерману я кое-чем обязан. В общем, мы встретились с вашим мужем. Долго разговаривали. Гуляли в парке и разговаривали. Он даже отменил какую-то встречу…
— И что?
— Он мне понравился. Более того, очень заинтриговал. Им владела всепоглощающая страсть. Другими словами, он безумно вас любил. И мне стало любопытно узнать, какая вы?
— Узнали?
— Я наблюдал за вами сорок пять дней, не спуская глаз, так сказать. За это время вполне можно изучить человека. С вашим мужем мы больше не встречались, а жаль…
— Почему жаль?
— Будь иначе, я мог бы задать ему несколько вопросов, и тогда, возможно, кое-что прояснилось бы.
— А мне вы их можете задать?
— Задать могу, — пожал он плечами, — только теперь это вряд ли что изменит.
— И все-таки задайте их мне.
Он вдруг засмеялся, потом придвинулся ко мне ближе и сказал, глядя в глаза:
— Та давняя история с секретаршей вашего мужа, скажите, звонки по телефону действительно были?
— Что? — отшатнулась я, чувствуя, что бледнею. Он откинулся на спинку стула и улыбнулся. — Да, — торопливо кивнула я, и он кивнул в ответ.
— Я наблюдал за вами, сначала с любопытством, а потом… Я видел, как вы двигаетесь, как разговариваете, этот ваш уходящий, выскальзывающий взгляд, хрупкость и гордость, что-то неуловимое в движениях, что-то такое, что очень хочется понять. Это гипнотизирует. В какой-то момент я сообразил: вы можете все, то есть совершенно все.
— Я не очень понимаю, — растерялась я.
— Да бросьте вы, — усмехнулся Саша. — Все вы прекрасно понимаете. Я наблюдал за вами и благодарил бога, что он не послал мне такую, как вы, не лишил меня разума и не превратил в безумца, как вашего мужа.
— Вы сами сейчас говорите, как безумец. Вас что, жена бросила? Или вы от природы женоненавистник?
Саша засмеялся и сказал:
— Вот видите, мы не сработаемся.
— Чепуха. Вы следили за мной и на основании моего ускользающего взгляда сделали вывод, что я чертова баба и верчу мужиками, как мне заблагорассудится. Допустим. Но своего мужа я не убивала. Я вас прошу не почитать меня, как Деву Непорочную, а найти шантажиста. Причем за хорошие деньги. Так какого черта вы здесь ломаете комедию?
— Конечно, вы его не убивали, — продолжал улыбаться Саша, — но кто-нибудь из этих мужчин, танцующих под вашу дудку…
— Что за бред? Каких мужчин? — растерялась я. — Вы… что вы написали в этом своем отчете?
— Написал, что вы ангел. Но без крыльев. А в остальном полное совпадение всех параметров.
— Подождите… эта фотография… муж мне показывал…
— Никаких фотографий.
— Так вы…
— Знал ли я о Гаевском? Конечно. Где, когда и сколько времени длилось свидание.
— И вы не указали это в своем отчете? Но почему?
— Потому что ко мне пришел охранник вашего мужа, точнее будет сказать, ваш муж послал его за отчетом, он приехал, ознакомился с ним, а потом убедил меня переписать его.
— Данила?
— Ага. Он сказал, что Виктор Павлович недавно перенес операцию, чувствует себя скверно, а жену любит без памяти. Этот отчет просто сократит ему жизнь, потому что развестись с вами он не сможет, а вот страданий и мук… Правда, парень таких слов не произносил, сказал: «Хозяину легче помереть, чем ее отпустить. Она упорхнет, а он загнется. Пусть порезвится, сука». — Он так сказал?
— Слово в слово. И смог меня убедить. Я переписал отчет. Через несколько дней ваш муж погиб, а охранник отправился в тюрьму. И вот тогда я понял…
— Что вы поняли? — То, что был должен понять, когда еще переписывал отчет. Они все, как пластилин, в ваших руках. И муж, и охранник, и этот Гаевский. Я вам больше скажу: согласись я сейчас на вас работать и через несколько дней окажись в вашей постели, и все, кончился. Пожалуй, и пришью кого-нибудь, если вы пальцем ткнете.