Вернувшись домой, я приняла снотворное и легла спать, не придумав ничего лучшего, но где-то через час вновь позвонил Сергей.
— Я привезу деньги.
— Хорошо, — ответила я без всякого выражения.
Лицо Сергея выглядело еще более уставшим.
— Он не звонил?
— Нет.
Сергей протянул мне сумку и сказал:
— Деньги здесь. — Помедлил и добавил:
— Я тебе верю.
Наверное, мне надо было броситься к нему на шею, а потом долго рыдать на его груди, но сил на это не осталось, да и особого желания я не испытывала. Печально, но факт, наша большая любовь при первом же испытании дала трещину. Скорее всего, то же самое чувствовал Сережа, поэтому мы предпочитали молчать.
Шантажист не торопился. Ожидание выматывало. Сергей несколько раз принимался ходить по гостиной, наблюдая за мной. Я дождалась, когда он окажется рядом, и спросила:
— Где ты взял деньги?
— Какая разница, — помедлив, пожал он плечами и добавил с усмешкой:
— Если через десять дней я их не верну… у нас десять дней, чтобы раздобыть паспорт и сбежать отсюда. Попробуй поговорить с этим типом, убедить его…
— В чем?
— У меня нет больше денег. Нет. И мне негде их взять. Если он потребует еще, меня просто убьют. Что он выиграет от этого? Втолкуй этому кретину…
Звонок раздался, и хриплый голос, который преследовал меня в ночных кошмарах, заявил:
— В 24.00 на площади Победы. И без глупостей.
Я взглянула на часы и стала собираться.
— Я буду ждать тебя здесь, — сказал Сергей и неуверенно добавил:
— Я люблю тебя. — Я кивнула.
Через несколько минут я выходила из машины на площади Победы. Это место никогда не считалось особенно оживленным, а в полночь, когда почти весь общественный транспорт прекращал работу, прохожие здесь и вовсе редкость. Из парка, который начинался за памятником с Вечным огнем, раздавались голоса. Подвыпившая компания подростков. Я поежилась, вспомнив, что в сумке у меня огромная сумма, а я сама — легкая добыча для грабителей. Я вернулась в машину, заперла двери, и тут зазвонил телефон.
— Иди к автобусной остановке, — прохрипел «папочка». — И поживее. У тебя нет времени.
Я испуганно огляделась, чувство было такое, словно десяток пар горящих глаз смотрят на меня из темноты. Покинув машину, я побежала к остановке, косясь в сторону парка, сумка билась по ногам, я едва не упала, споткнувшись о нее. Фонарь возле остановки не горел, из-за угла вывернул автобус и остановился. Открылась передняя дверь.
— Я в парк, — сказал водитель, выбрасывая сигарету.
Я вошла в автобус. В нем были лишь водитель и я. Устроившись на переднем сиденье, я внимательно к нему приглядывалась. Неужели это он, мой таинственный «папочка»? Не может быть.
— Вот дурий угол, — заговорил он, — ездят одни бабки бесплатно, а пять раз в день будь любезен, вези их. Последним рейсом вообще никто не ездит, ну в ту сторону еще пару человек, а обратно всегда порожняком гоняю. Где порядок, скажите на милость? Бензин на ветер, а начальству до лампочки… — После этой тирады до меня наконец дошло, что еду я на обычном рейсовом автобусе, и дядька, так эмоционально высказывающийся в адрес начальства, скорее всего, никакого отношения к моим проблемам не имеет. Я слушала его разглагольствования, таращась в окно, тут он спросил:
— Вам где выходить? — А я растерянно ответила:
— Если вы в парк, где-нибудь ближе к троллейбусной остановке.
— На Ледянской подойдет?
— Да.
Но до Ледянской доехать я не успела, вновь зазвонил телефон.
— Выйдешь возле гастронома. Там тебя ждет такси.
— Возле гастронома остановите, — крикнула я водителю, он посмотрел на меня с недоумением, но автобус остановил.
Машина в самом деле ждала в нескольких метрах от гастронома, я подошла, открыла дверь. Молодой мужчина смерил меня взглядом и улыбнулся:
— Минут пять жду.
— Извините, — промямлила я.
Он завел машину, и мы тронулись с места, а я терялась в догадках: куда? Если таксист так уверенно двигается вперед, значит, «куда» ему известно.
— Вам на Кирова где лучше остановить? — вдруг спросил он.
— Я… там посмотрим.
Он пожал плечами, через несколько минут мы миновали здание больницы, свернули, и парень сказал:
— Вот и Кирова…
— Остановите на углу, — попросила я, расплатилась, вышла и стала ждать звонка. Ждать пришлось минут пять. Наконец телефон зазвонил.
— Дойдешь до пятьдесят шестого дома, там арка, телефон не отключай. — Нужный дом был в паре сотен метров, в арку я вошла и вскоре оказалась в проходном дворе. — Теперь направо и опять в арку. — Я в точности выполнила приказ, поражаясь безлюдности улиц, как будто город фантастическим образом опустел на одну ночь. — Теперь еще раз налево и за угол… — Я свернула и только тут с удивлением поняла, где нахожусь. Это ведь Новоямская, дом четыре, здесь та самая квартира, что муж приобрел незадолго до своей смерти, сюда доставили розы из цветочных магазинов. — Дальше ты знаешь, — усмехнулся «папочка» и отключился.
Я поднималась по лестнице со странным чувством, не страха даже, скорее любопытства. Мы встретимся или мне, как и в прошлый раз, придется просто оставить сумку? Возле двери я замерла, на мгновение зажмурилась и попыталась дышать глубже, потом протянула руку к звонку, но тут мне стало ясно: дверь не заперта. «А что, если…» — мелькнула мысль, но я уже толкнула дверь и вошла в темную прихожую. Дверь за моей спиной защелкнулась на замок. Я вздрогнула и позвала громко:
— Есть кто-нибудь?
— Есть, — с насмешкой ответил знакомый голос. — Заходи, дорогая.
Я прошла в комнату, сердце билось в горле, наконец-то, наконец-то… Комната, как и в прошлый раз, была пуста, если не считать единственного стула, на котором сейчас сидел мужчина в широкополой шляпе. На окнах появились плотные шторы, в настоящий момент сдвинутые, настольная лампа стояла на полу, освещая ноги сидящего, обутые в черные, до блеска начищенные ботинки. Совершенно нелепая мысль мелькнула в моем мозгу: «Виктор был просто помешан на чистоте, ботинки у него всегда сверкали», а вслед за этой мыслью пришло разочарование: лицо под шляпой разглядеть было невозможно, оно скрывалось в тени.
Мужчина не был похож ни на одного из моих знакомых, то есть никого мне не напоминал. Рослый, плечистый… да в городе тысячи таких мужчин, начищенные ботинки и широкополая шляпа. Не помню, чтобы кто-то носил такие. Мне вдруг захотелось плакать от обиды, меня в очередной раз провели.
— Здравствуйте, — пробормотала я.
— Привет, — ответил он. — Привезла мои деньги?
— Да.
— Покажи.
Я расстегнула сумку.
— Вот они.
— Вытряхни на пол. — Я перевернула сумку, и из нее посыпались пачки долларов. — Отлично. Надеюсь, они настоящие. Твой любовник не очень-то похож на честного парня. — Я молчала, продолжая стоять с сумкой в руках. — Ты его любишь?
— Что?
— Ты любишь своего красавчика?
— Люблю.
— Так сильно, что захотела убить мужа?
— Я его не убивала.
Он засмеялся.
— Ладно. Проваливай.
Я повернулась и пошла к выходу.
— Подожди, — сказал он с усмешкой. — Иди-ка сюда. — Я сделала несколько шагов и замерла. — Ближе. Чего ты боишься? — засмеялся он. — Подойди… — Я сделала еще один шаг. — И вспомни, что я тебе обещал.
— Я привезла вам деньги, — покрываясь гусиной кожей, напомнила я.
— Деньги? Ах да, деньги. Знаешь, я передумал. Я не хочу этих денег. Только такие, как ты и твой любовник, думают, что деньги самое главное. Иди сюда.
— Я…
— Не заставляй меня злиться, не то твой дружок уже завтра же лишится головы. Ведь ты хочешь его спасти? Хочешь?
— Да.
— Ты можешь это сделать.
— Как?
Он опять засмеялся.
— Подойди ближе и встань на колени. Я сделала еще шаг, наклонилась и тогда увидела его лицо, закричала от ужаса и шарахнулась в сторону, не сразу сообразив, что на нем маска, дурацкая резиновая маска, которой неумные подростки любят пугать друг друга.
Он засмеялся громче и снял шляпу, передо мной была гнусная физиономия из фильмов ужасов, с нелепым гребнем на макушке, человек-ящерица.
— Хочется узнать, что под ней? — зашептал он, схватив меня за шею и придвинув к себе, потом лизнул мое лицо, а я зажмурилась от отвращения. — Не нравится? Придется потерпеть. А маску можешь снять, это нетрудно, одно движение, и нет маски. Только не советую это делать. Я ведь уже говорил, не будешь слушать папочку, я тебя накажу. Ты снимешь маску, а я… я вырежу твои красивые глазки. Красота твоя не очень пострадает, для меня по крайней мере. Мое лицо — это последнее, что ты увидишь.
Я закрыла глаза, чувствуя слабость и дурноту.
— Отпустите меня, — попросила жалобно. — Ведь я привезла деньги.
— Конечно, — хохотнул он, сдавив рукой мою шею. — И не вздумай орать, дрянь, не то языка лишишься.
Я не знаю, сколько прошло времени, я молила бога, чтобы все поскорее кончилось, но господь, должно быть, не слышал меня. Я узнала, что на свете есть вещи более страшные, чем постоянный давящий страх. И дело даже не в боли и унижении, а в том, что ты понимаешь: ты больше не ты, отныне ты не можешь чувствовать, жить, как жила вчера.
Я одевалась, сидя на полу, я хотела только одного — вырваться отсюда, не видеть этой жуткой физиономии, не чувствовать его рук.
— Мне можно уйти? — спросила я, поднимаясь.
— Топай. И захвати деньги. Они мне не нужны.
— Но…
— Что еще?
— Ведь вы обещали…
— Тебе? Тебе я обещал другое. Забирай деньги, пусть твой красавчик порадуется, что ты смогла их сохранить для него.
Механически двигаясь, я собрала деньги в сумку и направилась к двери.
На улице шел дождь. Я дошла до ближайшей подворотни и опустилась прямо на грязный асфальт. Посмотрела на свои дрожащие руки. Не было сил подняться и уйти и не было сил жить дальше. В подворотне показалась старушка с пуделем, взглянула на меня испуганно и попятилась назад. Должно быть, дикое зрелище открылось ее глазам.