Молотов. И вот тут Черкасов сведет счеты со всеми режиссерами!
Когда картина «Весна» подвергалась большим сомнениям, Черкасов, прочитав в газете «Советское искусство» редакционную статью по поводу «Весны», решил, что картина уже запрещена. И тогда Жданов сказал: «Черкасов видит, что подготовка “Весны” погибла, и начал браться играть дворников!» Затем Жданов неодобрительно говорит о критическом шуме, который поднят вокруг «Весны».
Сталин интересуется, как играет артистка Орлова. Он одобрительно отзывается о ней как об актрисе.
Черкасов говорит, что это – актриса большой работоспособности и таланта.
Жданов. Орлова играет хорошо. И все вспоминают «Волгу-Волгу» и роль почтальона Стрелки в исполнении Орловой».
Черкасов не зря беспокоился – после контрольных просмотров «Весну» разнесли в пух и прах, объявили безыдейной и бессмысленной, киностудию назвали пародией на Голливуд, а любовную линию вообще разругали как ненужную.
Фабула фильма действительно проста, строится на классической схеме двойников, использовавшейся еще античными драматургами, и романтических приключениях двух влюбленных пар. Кроме того, как правильно заметил Александр Хорт, «Весна» – это фильм о создании фильма, одно из первых обращений кинематографистов к «внутрицеховым» реалиям.
«В Москве живут две женщины, настолько похожие друг на друга, что их легко спутать: физик Ирина Никитина и опереточная артистка Вера Шатрова. Режиссер Громов ставит художественную картину «Ученая», прототипом героини которой является директор «Института солнца» Никитина. Режиссер с ней не знаком, он совершенно не знает специфику деятельности научных сотрудников. Громов представляет их себе людьми не от мира сего, книжными червями, которым чужды все радости жизни. По его мнению, эти сухари ничего не видят, кроме своих формул. Профессор Никитина – так та вообще «сушеная акула» (в пьесе ее к тому же обзывали «ледяной сосулькой» и «таблицей логарифмов в юбке»). Такие поверхностные взгляды грозят привести к появлению развесистой клюквы.
Случайно обнаружив их неимоверное внешнее сходство, режиссер пригласил Шатрову провести пробы на роль Никитиной. Как назло, на то же самое время назначена генеральная репетиция оперетты, где Вера играет главную роль. Терять ее, что обязательно произойдет, если она не явится в театр, Шатровой очень обидно. В отчаянии артистка просит ученую заменить ее на киностудии. Та сначала отказывается, но узнав, что ученую хотят показать «синим чулком», соглашается.
Дальнейшее ясно: ученую принимают за артистку, артистку – за ученую, задают ей вопросы на научные темы. Идут забавные сцены, потом все выясняется. После ряда комедийных передряг Никитина стала женственнее и нашла свою большую любовь – режиссера. В свою очередь, он, вплотную столкнувшись с новым для себя миром науки, догадался, что для создания настоящего произведения искусства, способного увлечь зрителей, необходимо досконально изучать действительность. Вера Шатрова тоже не осталась внакладе – общаясь с учеными, она существенно поумнела».
Большую творческую победу одержала артистка Любовь Орлова. На ее долю выпала очень трудная работа. Она играет двойников – Никитину и Шатрову, людей внутренне очень несхожих, но по внешности совершенно одинаковых. Как трудно было найти для каждого образа отличительные черты, характерные нюансы, разработать манеры, стиль, особенности и повадки профессора и актрисы. И если в образе Шатровой мы узнаем Орлову, вспоминая ее по прежним популярным фильмам, то, играя профессора Никитину, она предстает перед нами совсем в новом свете. В этой роли Орлова проявила себя настоящей характерной актрисой.
В «Весне» Орлова продемонстрировала свой многогранный талант во всем блеске. Она задействовала все свои способности – зажигательно танцевала, пела, вела диалоги, в том числе и сама с собой. Соскучившиеся по своей любимице зрители встретили фильм с восторгом. «Весна» сразу же стала культовой картиной. Ее хвалили даже те, кто прежде предпочитал работы Александрова критиковать. «Вот и я сподобился: поглядел Вашу “Весну”, – писал Виктор Ардов. – Воистину – это весна для нашего жанра, и для зрителей, и для Вас – участников фильма. Любови Петровне скажите, что я все время на нее облизывался – очень хороша. Считаю, что лучше комплимента артистке сказать нельзя. Надеюсь, как мужчина Вы меня понимаете».
Однако это был последний серьезный успех Орловой и Александрова. Их тандем подарил миру пять блестящих комедий, ставших классикой: «Веселые ребята», «Цирк», «Волга-Волга», «Светлый путь» и «Весна». Можно сказать, что после «Весны» эпоха Орловой и Александрова закончилась.
Глава 8Жизнь продолжается
Только так должна держать себя всякая женщина. В какой бы дыре ты ни оказалась, в каком бы дерьме ни плавала, никогда не опускайся, будь красивой. Лопни, а держи фасон!
Разумеется, тогда, в 1947 году никто и предположить не мог, что время Орловой ушло. После «Весны» она снова была в зените славы, ей присвоили звание народной артисткой республики, и она была уверена, что у нее еще много ярких ролей впереди.
Но, видимо, что-то она все-таки такое чувствовала, потому что вдруг неожиданно для всех решила вернуться в театр. Пока временно. На съемки «Весны» Александров пригласил режиссером по работе с актерами Ирину Сергеевну Анисимову-Вульф, с которой Орлова очень подружилась. Ирина Сергеевна работала режиссером в театре Моссовета, актером которого к тому же был снимавшийся в «Весне» Ростислав Янович Плятт. Видимо они и предложили Орловой сыграть главную женскую роль в спектакле по пьесе Константина Симонова «Русский вопрос». А главную мужскую роль там собирался исполнять как раз Плятт.
В принципе Любовь Петровна уже задумывалась о том, чтобы вернуться на сцену. Она понимала, что камера безжалостно показывает каждую ее морщинку, тогда как на сцене можно легко играть героинь на двадцать лет себя моложе. Можно было, конечно, пойти в маленький театр и стать там единственной звездой. Но она не стремилась играть каждый день, поэтому такой вариант ей не слишком нравился. К тому же Орлова слишком высоко себя ценила, чтобы становиться актрисой какого-то захудалого театра. Нет, она предпочитала быть одной из звезд, но в таком театре, который не стыдно называть друзьям. Так что она согласилась сыграть в «Русском вопросе», решив, что попытка не пытка, а дальше видно будет.
В этом спектакле я играла Джесси – женщину, которая выходит замуж за прогрессивного и вначале преуспевающего журналиста Смита и покидает его, когда он, отказавшись служить гнусным целям своих хозяев, теряет работу, состояние, перспективы материального благополучия. На первый взгляд – Джесси продажная женщина, легко покидающая человека, с которым она было связала судьбу, как только этот человек лишается возможности доставлять ей комфорт – единственную цель ее тщеславной жизни. Конечно, таких женщин и воспитывает буржуазный строй, и я, будучи за границей, сама видывала таких немало. Но чем больше думала я над образом Джесси, тем больше понимала, как в сущности несчастны эти женщины, лишенные истинного богатства – богатства духовного, богатства больших, искренних, высоких стремлений. И почему бы – так думала я – не понимать этого и самой Джесси, которая ведь вовсе не глупа, которая сумела оценить в Смите его высокие качества, его честность и мужество.
Джесси, в момент ее разрыва с мужем, представлялась мне женщиной искалеченной буржуазным строем, лишенной мужества, слишком слабой, чтобы бороться за идеалы Смита, но сознающей высокую ценность этих идеалов. Она понимает, что Смит поступает правильно. Она сочувствует ему, искренне желает ему победить в его трудной борьбе и желает помочь ему. И наряду с этим – видит, что помочь ему она может только одним: тем, что освободит его от заботы о себе. Она считает, что, живя со Смитом, она только свяжет ему руки, затруднит его тяжелую борьбу. И поэтому она уходит. Уходит от любимого мужа, ради его высоких целей отрекаясь от счастья, о котором мечтала: от счастья быть женой Смита, матерью его детей, хозяйкой в его доме…
Премьера состоялась 6 мая 1947 года, и пресса сразу запестрела одобрительными рецензиями. Не осталась в стороне и главная газета СССР, «Правда» – в большой обстоятельной рецензии был сделан обзор постановок «Русского вопроса» в трех театрах: Малом, имени Моссовета и имени Евг. Вахтангова. Сравнивались исполнители ролей Смита, Боба Мэрфи, Гульда. Что касается Джесси, то вахтанговская не упоминалась совсем, игру Д. Зеркаловой из Малого отметили одной служебной фразой. Зато моссоветовская удостоилась похвалы: «Сложный образ Джесси нашел замечательную исполнительницу в лице Л. Орловой. Это первая роль, сыгранная талантливой актрисой советского кино на театральной сцене, и театр им. Моссовета может порадоваться успеху такой “дебютантки”. Много человечности и очень тонкого мастерства в игре Л. Орловой. Выразительными штрихами раскрывает она психологию женщины, попытавшейся как бы заново начать свою жизнь, найти место в жизни – конечно, в своем, очень узком, ограниченном понимании мира. Теплые краски находит актриса для изображения растущей любви Джесси к Смиту».
Орлова вновь ощутила вкус победы. Но играть чаще чем раз-два в неделю отказалась. Ее уже ждал новый фильм «Встреча на Эльбе».
Пьеса, по которой его ставили, напоминала «Русский вопрос», но довольно сильно уступала ему по художественным достоинствам. Любовь Петровна играла там американскую разведчицу Джанет Шервуд.
В свое время мне довелось в одной из ролей затронуть тему иностранного шпионажа в СССР. Я имею в виду картину „Ошибка инженера Кочина“, в которой я играла роль женщины, вовлеченной в преступление против родины и с холодной жестокостью раздавленной подлой и безжалостной силой вражеской диверсионной организации.