Ева очень пристально наблюдала как ординатор, орудуя маленькими, похожими на маникюрные, ножничками вырезает небольшие кусочки органов и кидает их в банку. Она знала, что дальше из них будут изготовлены микропрепараты, чтобы можно было найти патологические проявления на гистологическом уровне.
Всё время вскрытия Алина Олеговна стояла в стороне и молча наблюдала за своей командой. Ева ей очень напоминала её саму, когда её группу в первый раз взяли на вскрытие. Ей было очень знакомо это чувство. Все люди вокруг исчезли, она не слышала голос преподавателя, просто заворожённо наблюдала. Щёлк-щёлк, плюх. Вот очередной кусочек упал в банку. Её ребята ошибались, на какие-то вопросы не могли вспомнить ответ, хотя разбирали это совсем недавно, но ей не было стыдно за них.
Ева расстроилась, что вскрытие уже закончилось и пора разъезжаться по домам. До её квартиры от этой больницы нужно было ехать час на автобусе, так что прогулка с Мирославом ей не светила. Но вскоре от грусти не осталось и следа. Оказалось, что Мирославу нужно было ехать по тому же маршруту, но на пару остановок дальше. Они встали в хвосте, где не было людей, и вполголоса делились впечатлениями. Ребята постоянно оглядывались, не подслушивает ли кто их. Понимали, что слушать среди бела дня про вскрытие мало кто хочет.
Последние занятия перед отъездом были посвящены нервной системе, и тут Ева поняла, что её звёздный час настал. Она наконец-то смогла обойти Иру в этом негласном соревновании. Девушки были немного не в равных условиях. Ева закончила изучать мозг совсем недавно, в то время как Ира последний раз вспоминала о бороздах и извилинах год назад. От прежней неуверенности Евы не осталось и следа. Возможность выбрать себе сильную конкурентку и обойти её быстро поднимает самооценку.
Мозг они смотрели на том же столе, где неделю назад лежала «бабка». Окна снова были открыты. Ева, ни минуты не колеблясь и задержав дыхание, опустила обе руки в холодный формалин и достала плавающие в нём кусочки мозга. Она помнила всё: борозды, извилины, выходы черепных нервов, верхнюю поверхность, нижнюю, сагиттальный срез, эпонимы. Но к сожалению, центральная нервная система встречалась в билетах практического тура очень редко, в отличие от ненавистных студентке артерий.
Это были единственные занятия, на которые не приходила Зинаида Михайловна, и ребята по ней очень скучали. Действительно святая женщина. Мирослав с Евой очень хотели попасть к ней в группу на топографической анатомии.
– Щель Биша, – показала Ева на пространство, отделяющее средний и промежуточный мозг от полушарий.
– А комок Биша где? – спросила Алина Олеговна.
– Это жировое тело щеки, мы тут его показать не сможем, – ответил Мирослав.
– Girus parahippocampalis, или аммонова рога извилина, – Ева указала на парагиппокампальную извилину.
– Аммонов рог – гиппокамп. Аммонова рога спайка, или Давида лира – comissura fornicis, – стараясь не отставать от неё, Мирослав показал на спайку свода.
– А вот островок Рейля, lobus insularis, – Ева немного раздвинула извилины половинки мозга, чтобы показалась островковая доля. Студентку было уже не остановить. – Роландова борозда, gyrus centralis, – затараторила она, показывая центральную борозду. – Сильвиева борозда, gyrus lateralis, боковая. Извилина Брока, gyrus frontalis inferion, нижняя лобная – двигательная речевая зона.
– Поле Кемпбела, gyrus precentralis, – показал Мирослав на прецентральную извилину.
Алина Олеговна стояла у окна и улыбалась. Фанатичность этих двоих была ей по вкусу. Ей казалось, что они знают друг друга целую вечность и умеют читать мысли. Иначе как подхватывают и продолжают ответы? «Ох, лишь бы всё вышло, и эти ребята что-нибудь заняли», – думала она. И дело было не в том, что она хотела доказать, что чего-то стоит как преподаватель, а в том, что Мирослав с Евой правда этого заслуживали. Касаемо Иры сомнений не было: одно из мест точно должно достаться ей. Она была хороша во всём, за что бы с заинтересованностью не взялась. Алина Олеговна была уверена ещё кое в чём касаемо этой третьекурсницы. За такой, порой маниакальной, тягой к учёбе должна была крыться личная трагедия. Мало какой студент откажется от всех прелестей молодости ради института и науки. Кто-то прятался от мира в художественных романах, Ира – за Неттером, Синельниковым, Колесниковым, Привесом и Гайворонским.
И на последнее занятие перед отъездом (которое провели в среду и на которое Ева и Мирослав с боем отпросились у своих преподавателей) Зинаида Михайловна прийти не смогла, хотя очень хотела, так что с напутственной речью Алине Олеговне пришлось отдуваться за обеих, но ей это не было сложно.
– На вокзале встречаемся в половину восьмого. Пожалуйста, без опозданий, остановка поезда всего лишь пять минут. Мы, конечно, выезжаем заранее, и, в случае чего, опоздавший сможет поехать на следующем поезде, но давайте не рисковать. Вы все молодцы, за эту пару месяцев проделали титаническую работу. Вы правда лучшие студенты, которых я когда-либо встречала. Всё, что могли, мы сделали. Игорь Павлович сказал, что в Питере мы должны хорошо отдохнуть. Гуляем, берём от жизни всё, а не сидим в учебниках. Разговоры об анатомии вне олимпиады тоже под запретом! Отдыхаем! Ира, я в первую очередь это для тебя говорю, – подмигнула преподавательница третьекурснице. – Игорь Павлович просит какую-нибудь бумажку, но не переживайте, обязательно всё привезём. Сейчас давайте зайдём в мой кабинет, у меня кое-что для вас есть.
Алина Олеговна достала из шкафа три пакета с эмблемой вуза и протянула по одному каждому члену команды. Ребята заглянули в них.
– Это хирургички, – пояснила преподавательница. – Я выпросила их у Игоря Павловича. Точно такие же у наших вузовских команд по хирургии. Вы ничем не хуже, чем они. Только у меня будет маленькая просьба к вам. Как будете дома, примерьте, сфотографируйтесь и отправьте мне, пожалуйста, – она смущённо улыбнулась. В течение долгих месяцев подготовки она пыталась понять на глаз, кто какой размер носит. За хирургички ей пришлось отдать свои деньги, но она ни о чём не жалела. Они команда, и им нужно что-то, что их объединяет. Тем более что Игорь Павлович пообещал, что, если они хорошо выступят, их тем же составом отправят и на следующий год!
Вечером телефон Алины Олеговны зажужжал. Первый раз, второй, третий. Это был олимпиадный чат. Ребята выполнили её просьбу. Три фотки, сделанные в трёх разных квартирах, перед тремя разными зеркалами. Ева, Мирослав и Ира, все в белых хирургичках. У каждого слева на груди, куда проецируется сердце, на кармашке, красовалась эмблема их института. Алина Олеговна помчалась показывать фотографии своему мужу.
– Милый! Смотри! Это моя команда! – Она заплакала. – Это всё не зря, я работаю в институте не зря.
– Конечно не зря, – тот обнял её и погладил по спине. – Ты уже собрала чемодан?
– Нет… – Алина Олеговна растерялась, она забегалась настолько, что и забыла об этом.
– Тогда чего же мы ждём?
Глава 29Уже завтра
Я вижу каждый день тебя, и мне непонятно,
Как можно быть прекраснее сиянья луны?
И сердце замирает, бьётся как-то невнятно
В тот миг, когда случайно улыбаешься ты.
До вокзала Ева с Мирославом шли вместе в комфортной тишине, лишь изредка переглядываясь. Они встретились около её дома, чтобы Мира мог помочь с чемоданом. Дорога занимала пару минут, но Ева так боялась опоздать, что они пришли даже раньше, чем Ира. Вышли на перрон, чтобы не толкаться с людьми в помещении вокзала. Ребята вырвались из суеты отправляющихся и глотнули воздуха, который вряд ли можно было назвать свежим. Их взору открывался выход из здания к поездам. Они специально встали именно там, чтобы точно не пропустить Иру и Алину Олеговну.
Третьекурсницу Ева заметила сразу. Даже одетая «по-походному», в худи, самых обычных голубых джинсах и с розовым чемоданчиком в руке, она выделялась среди отбывающих, как розовая орхидея среди полевых цветов. Ева чувствовала себя каким-то сорняком на её фоне. Почему даже сейчас она выглядит как модель на подиуме? Ева разозлилась. Понимала, что, раз она не может изменить Иру, нужно поменять своё отношение к ней, но ничего не могла поделать со своими завистью и ревностью. Не знала, как будет писать олимпиаду, если все её мысли будут об Ире в хирургичке, сидящей точно по фигуре. Но одежда была не так важна, как умение этой третьекурсницы безошибочно писать сложнейшие тесты. Вскоре появилась Алина Олеговна, и Ева выдохнула. В преподавательнице она чувствовала родственную душу. Они обе взяли поясные сумки, не задумываясь о том, что это уже давно вышло из моды. Зато им будет удобно. С одной только разницей – Ева перекинула свою через плечо. У них были даже похожие чемоданы.
– О, все уже в сборе, отлично. Я уже посмотрела табло. Наш поезд приходит на первый путь, но это вторая платформа, придётся идти через подземный переход. Пойдём?
Мирослав, в отличие от дам, с которыми ехал на олимпиаду, чемодан брать не стал. Все его вещи на пару дней, включая халат и сменку, смогли каким-то чудом поместиться в рюкзак. Поэтому он мог помочь Еве спустить чемодан по лестнице, а потом поднять на платформу. Наконец-то их поезд прибыл. Несмотря на то что билеты они покупали заранее, даже к тому моменту мест почти уже не осталось. Туда и обратно им предстояла поездка на верхних полках в разных вагонах. Когда Ева поняла, что ей нужно будет самой затащить чемодан на второй этаж поезда, она пожалела, что поддалась желанию внутреннего ребёнка поехать повыше. Мирослав уже сел в свой вагон, поэтому ей пришлось примерить на себя маску сильной и независимой, пока она злилась на себя за неудачный выбор купе и слишком большой запас одежды ради трёх дней в Питере. Маленькие колёсики чемодана пересчитывали ступеньки.