Шункаха не шевелился под ее смелым внимательным взглядом. Только отодвинулся от Брианы, ожидая единственного слова, которое или вознесет его к небесам, или низвергнет в пучину отказа. Если ответ Брианы будет отрицательным, хватит ли у него воли отпустить ее? Или он опозорит их обоих, взяв ее силой? Шункаха почувствовал, что взгляд Брианы задержался на его мужском достоинстве, и сжал руки в кулаки, ожидая и надеясь, что она не откажет ему сейчас.
Но Бриана никогда бы не сказала «нет». Она хотела принадлежать Шункаха и душой, и всем, всем телом. Поэтому она обвила руками его шею, притянула к себе, ее рот искал его губы, груди коснулись его груди.
Шункаха бормотал имя Брианы, раздвигая коленом ее бедра, губы продолжали нежно целовать глаза, нос и рот. Она задохнулась, почувствовав, как его копье легко коснулось ее паха. Тело инстинктивно сжалось, когда он вошел в нее. Был легкий приступ боли, когда он проник глубже, а потом только чудные волны восхищения, когда он двигался внутри нее. Его ритмичные движения закружили Бриану в вихре наслаждения, поднимая все выше и выше, до тех пор, пока она не подумала, что может умереть от удовольствия. Шункаха принес ей завершение, которого она так отчаянно желала.
Несколько секунд спустя она содрогалась в экстазе, а его жизнь пролилась в нее, наполняя и теплотой, и спокойствием, и чувством единства, не похожим ни на что другое…
Какое-то время Шункаха не двигался, а потом перекатился на бок, увлекая ее за собой, ибо их тела все еще были сплетены вместе. Так они и уснули.
— Глава 9 —
Шункаха Люта проснулся на рассвете и посмотрел на Бриану, прильнувшую к нему всем телом. Светлые, словно утреннее солнце, волосы, рассыпались по его груди и рукам как жидкое золото. Индеец захватил локон ее волос между большим и указательным пальцами, приподнял и поднес к губам. Тот был невероятно мягким, и Шункаха закрыл глаза, вдыхая аромат шелковистых волос. Прошлой ночью он сделал ее своей женщиной. Навсегда. И это не походило на то, что он представлял себе, не было похоже ни на что, испытанное им прежде. Она была застенчивой — и все-таки смелой, нерешительной — и все-таки любопытной, скромной — и все-таки страстной.
Он знал раньше других женщин, удовлетворял свои плотские желания в их объятиях. Но прошедшей ночью он впервые действительно любил, в первый раз был близок с женщиной, которая отдавала ему не просто свое теплое роскошное тело. Прошедшей ночью произошло не только соединение их тел, но нечто большее Нечто намного большее.
Шункаха чувствовал к Бриане такую нежность и стремление покровительствовать, уберечь, оградить, спрятать, которых раньше не испытывал по отношению к женщинам. Это наполняло его благоговением, равно как и ответственностью. Теперь она была его женой, которую он должен обеспечивать, защищать и любить…
Индеец открыл глаза и увидел, что Бриана смотрит на него сквозь плотную вуаль ресниц. Ее щеки залились краской, когда их взгляды встретились.
— Ты хорошо спала? — спросил Шункаха.
Бриана кивнула, ощущая свою наготу под одеялом, руку Шункаха, ласкающую ее грудь, и то, как их ноги сплелись вместе. Шункаха нахмурился, принимая по ошибке ее молчание за сожаление.
— Ты жалеешь? — спросил он резко.
— Нет, — быстро ответила Бриана. Она никогда не пожалеет. Любить его, отдаваться ему — самое прекрасное, что она испытала в жизни. Но все это было очень ново. Она была смущена своей наготой и тем, как она отвечала на его любовь. Бриане очень хотелось искупаться, но она не осмеливалась покинуть убежище под одеялом, почему-то опасаясь, чтобы он не увидел ее обнаженную при дневном свете.
Шункаха изучал игру чувств на лице Брианы и усмехнулся, поняв, что она чувствовала себя немного смущенной.
— Ты хочешь искупаться, — это не был вопрос.
Бриана кивнула, благодарная за понимание.
— Я тоже мог бы искупаться, — сказал Шункаха. Он откинул покрывало в сторону и проворно вскочил на ноги. — Идем, — Шункаха протянул ей руку. — Мы будем купаться вместе.
— Вместе?
— Ты теперь моя жена, — напомнил он ей. — Тебе больше не надо сдерживаться или стыдиться. — Темные глаза прошлись по ее телу, такому же нежному, как ее любовь. — Ты прекрасна, Ишна Ви. Ты самая прекрасная женщина, которую я видел.
— А ты очень много видел? — спросила Бриана несколько капризно.
Шункаха Люта усмехнулся, забавляясь ее ревностью.
— Нет, немного.
— Еще одна — и будет перебор, — проворчала Бриана, дотягиваясь до его руки. Она затрепетала от удовольствия, когда его длинные коричневые пальцы накрыли ее ладонь, а потом они уже бежали к водоему.
Бриана завизжала, когда Шункаха поднял ее на руки и понес в пруд, и пронзительно закричала, очутившись в холодной воде.
— Зверь! — закричала она, сильно брызгая в него. Секундой позже они забавлялись борьбой в свежей воде, закончившейся неожиданно, когда Шункаха Люта, оказавшись сзади, обхватил ее одной рукой за талию и крепко-крепко прижал к себе, а его свободная рука ласкала ее груди и бедра.
Бриана расслабилась, прильнула к нему, запрокинув, положила голову на плечо, ноги ее неожиданно обмякли.
— Ишна Ви, — осипшим голосом прошептал он ей на ухо. — Ты и вправду держишь в себе солнце: стоит мне прикоснуться к тебе, как моя кровь превращается в огонь.
Она издала вздох удовлетворения, повернувшись в его руках, ее груди прижались к телу индейца, бедра искали его, лицо поднялось для поцелуя.
Шункаха глухо застонал, взял ее на руки и понес к берегу. У кромки воды он бережно положил Бриану на землю, прикрыл ее своим телом, осыпая легкими, как перышко, поцелуями ее глаза, щеки, уши, нос, рот… и ниже — тонкую шею, изящные ключицы, мягкие выпуклости грудей… и все время шептал ей, какая она красивая… как он любит ее и будет любить всегда… Их тела, все еще мокрые от пребывания в пруду, извивались в восхитительном экстазе, когда они соединились, ноги их сплелись, руки ласкали друг друга. Бриана выгнулась навстречу Шункаха, приподняв бедра, чтобы встретить его. Ногти впились в его широкую спину, когда его женщина в восторге простонала его имя: «Шункаха!» — и почувствовала, как его тепло проливается в нее, наполняя все ее существо…
Обессиленные, они лежали рядом. Холодная вода омывала ноги, солнце согревало спину Шункаха. Он приподнялся на локти, чтобы увидеть лицо своей подруги, все еще пылающее от его любви, глаза, сверкающие, как сапфиры, губы, чуть припухшие от поцелуев. Бриана вспыхнула под его изучающим взглядом.
— Почему ты на меня так смотришь?
— Я не могу ни о чем думать, я хочу только смотреть на тебя, Золотой Волос, — ответил он, а потом усмехнулся. — Может быть, еще только об одной вещи.
Когда Шункаха собрался встать, Бриана удержала его.
— Нет, не уходи еще.
Шункаха приподнял бровь.
— Я… мне приятны твои прикосновения, — сказала Бриана, смутившись.
Шункаха Люта улыбнулся, без меры довольный от того, что она рада принадлежать ему.
Лишь много времени спустя влюбленные разделились. Они снова помылись, не спеша поплавали и потом вернулись в лагерь.
День прошел в блаженстве. Они позавтракали, совершили долгую прогулку, страстно любили друг друга под тенью искривленной сосны, боролись как два медвежонка, вздремнули обнявшись. И проснулись с поцелуем и надеждой, что вся их жизнь будет такой же чудесной.
Дни проходили быстро. Каждую ночь Бриана засыпала с сердцем, полным любви к человеку, бывшему рядом с ней. Шункаха относился к ней как к самой прекрасной женщине в мире. Он никогда не повышал голоса, никогда не становился равнодушным, никогда не осмеивал ее. Бриана постоянно удивлялась тому, как много он знает и легко снабжает их всем необходимым. Она наблюдала, как он мастерил прочный лук из ветки тутового дерева, а из тростника делал стрелы. Шункаха мог рассказать ей, какое животное оставило какие следы, он знал, где можно искать дикий лук, картофель и шалфей, научил ее выделывать Шкуры.
Каждый день был приключением, а каждая ночь — новым уроком любви. Стойло лишь индейцу прикоснуться к ней, как она тут же оживала, сердце трепетало от радости, кожа теплела, и ее начинало покалывать от нетерпения, губы жаждали заполучить его. Шункаха ласкал, изучал и постигал ее всю от головы до пят, разжигая страсть, которая уже пробудилась в Бриане. Иногда, вначале, она смущалась тем, как ее тело отзывалось на его прикосновения, но Шункаха убедил ее, что в этом нет ничего постыдного. Они женаты, и между ними не должно быть никаких секретов.
Постепенно любопытство Брианы взяло верх над застенчивостью, и она сама начала изучать тело Шункаха, вновь восхищаясь чисто мужской красотой, совершенством его форм. Она никогда не уставала смотреть на Шункаха, зачарованная его силой.
Когда ее скромность исчезла, Бриана начала гордиться тем, что Шункаха находит ее желанной, всегда страстно хочет ее, и прикосновения ее рук доставляют индейцу удовольствие. Это давало ей ощущение власти. Она знала, что может возбудить его, что ее поцелуи заставляют Шункаха дрожать от желания. Бриана становилась все смелее, открыто заигрывала с ним, прибегала к своим женским хитростям, немилосердно дразня его. Потом он брал ее на руки и, меняясь ролями, целовал и ласкал, пока она не начинала постанывать от наслаждения.
Подобно Адаму и Еве в Раю, они резвились на протяжении теплых летних дней, не задумываясь о будущем, Они жили от восхода до заката, принимая каждую минуту такой, какой она была.
Шункаха и Бриана исследовали каньон, прогуливаясь босиком, останавливаясь, чтобы посмотреть на шалости забавных бурундучков, или растягивались на шелковистой траве, чтобы полюбоваться кудрявыми облаками. И очень часто пламя страсти настигало их тут, и они любили друг друга под бескрайним голубым небом, не имея сил разомкнуть руки, быть рядом и не прикасаться друг к другу.
Они каждый день купались в пруду. В первый раз Бриана отшатнулась шокированная, когда Шункаха взял мыло и начал мыть ее груди. Купание считалось интимным делом. Но он быстро потушил все протесты, и она подумала, что никогда прежде не испытывала от купания столько удовольствия, как теперь…