Я невольно помахала перед глазами рукой, пытаясь отогнать непонятное видение.
– Сука, – зашипела Викуся и вдруг плюнула мне на джинсы.
Следующий ее плевок полетел в Андрея.
– И ты, гнида, Колян тебя уроет! – заорала девица и даже попыталась ударить Андрея, но, пошатнувшись, чуть не упала. – Успели скорефаниться, скоты!
– Ничего не понимаю. Я же ее убила, – изумленно прошептала я, хватая ртом воздух. Кофточка преступницы стала совсем красной, и этот тошнотворный запах свежей крови… – У нее же пульса не было.
– Дашка, ты все-таки не врач. – Андрей ловко увернулся от очередного плевка и прикрикнул: – Кончай плеваться, или я тебя сейчас отпущу, и ты на пол завалишься, дура!
– Колян вас всех закопает. Землю будете жрать, паскуды! – прохрипела Викуся, кидая на меня полные обжигающей ненависти взгляды.
– Даша, поднимайся, – распорядился Андрей. – Нам надо отвезти ее в больницу.
Я послушно встала с дивана и, как зомби, пошла за Андреем к выходу.
Вожделенная калитка! Наконец-то я оказалась за ней. Я оказалась за ней, и…
Перед воротами был припаркован «BMW X6» пламенно-красного цвета, точно такой же, как та тачка, которую брал напрокат Вадим-Сергей, готовя свою аферу.
Я подозрительно посмотрела на Андрея.
– Лови! – он вдруг бросил мне ключи. – Я помню, ты хорошо водишь такую машину.
Я поймала связку, повертела ее в руках и швырнула ключи обратно.
– Как-то эта машина не гармонирует с твоим розовым пиджачком! Кстати, где он?
– Даша, давай не будем тут в волейбол играть! – гаркнул Андрей. – Садись за руль, мне так спокойнее будет. Вика – девочка прыткая! С нее станется нож из раны выдернуть и в тебя всадить! Поехали скорей, пока она копыта не отбросила!
Мое сознание абсолютно честного не в экстремальных условиях человека услужливо мне напомнило, что права мои остались в сумке, а сумку со всеми документами и ключами забрал Колян.
Но я все-таки поймала в очередной раз брошенные Андреем ключи, села за руль и завела двигатель. Ехать рядом с плюющейся Викусей мне действительно совершенно не хотелось…
Оказалось, нора Коляна находилась недалеко от Жуковского. Мы быстро домчались до раскинувшегося среди высоких сосен небольшого городка авиаторов, сдали шипящую, как змея, Викусю, медикам. После того как Андрею перевязали раненую руку (ничего серьезного, как сказала медсестра, пуля прошла навылет и не задела кости), мы хотели уже поехать на Алтуфьевку. Но дежурный врач как-то очень шустро вызвал милицию, не успели мы выйти из приемного покоя, как возле больницы эффектно притормозила машина с мигалками.
– Я быстро. Ты подожди в больнице, а то на улице холодно, а ты без куртки, – Андрей чмокнул меня в щеку и пошел к милицейскому «газику».
Через мутное больничное стекло я смотрела, как Андрей садится в машину и что-то, размахивая руками, пытается объяснить. И никак не могла понять, почему это мы вынуждены что-то растолковывать? Почему Колян со своими девицами так долго и безнаказанно творили свои черные дела, и никто их не остановил? Только в книгах добро всегда побеждает зло, а честные милиционеры и следователи всегда приходят на помощь. Где все они были, когда Колян истязал меня с Юлькой? Сумеют ли милиционеры освободить мою дочь?
Я смотрела на милицейскую машину и понимала, что весь мой тихий книжный мир рушится и бесследно исчезает, а вместо него израненное сердце заполняют горечь, усталость, разочарование и опустошение.
Вряд ли я когда-нибудь смогу редактировать или читать детективы. Мне больше все это не интересно. Я им не верю, мне просто противны все эти шаблонные персонажи, так сильно отличающиеся от страшной реальности…
– Девушка, какая у вас группа крови?
Я обернулась и увидела перед собой того самого врача, который занимался Викусей.
– Четвертая.
– Резус?
– Положительный.
– Отлично, – он схватил меня за рукав и потащил по коридору.
– Что отличного? – еле поспевая за врачом, поинтересовалась я.
– У той девушке, которую вы привезли, редкая группа крови. У нас в банке такой нет. Девушка в тяжелом состоянии, теперь дорога каждая минута.
– А моим желанием вы что, не интересуетесь?!
Я поморщилась. Надо же, получается, мы с этой преступницей – в прямом смысле этого слова, одной крови. Но я не хочу ей помогать! Я хочу, чтобы она отправилась на тот свет и по дороге прихватила с собой Коляна, и все равно этого будет мало, чтобы искупить весь тот кошмар, который по их вине пережила моя дочь. И пережила ли уже…
– Неужели вы откажетесь спасти человека? – изумленно воскликнул врач. – Впервые с таким сталкиваюсь!
– Человека – нет. Но это же зверье в человеческом обличье!
– Девушка, миленькая, давайте мы с вами потом это обсудим, – врач втолкнул меня в кабинет и кивнул медсестре: – Повезло. Вот у нее – четвертая, резус положительный.
Стиснув зубы, я подтянула вверху рукав свитера и пробормотала:
– Ладно, делайте, что хотите. Но я предупреждаю – вчера эта дрянь что-то мне колола, наверное, снотворное. Какое именно – не знаю.
– Мы всегда проводим экспресс-анализы, – медсестра противно зазвенела какими-то инструментами. – Надеюсь, все будет в порядке.
Через минуту я уже лежала на кушетке, в вене пекло от иглы, а я смотрела на раздваивающуюся люстру на потолке и изо всех сил старалась не потерять сознание…
Обморок все же подкрался, незаметный, но, наверное, очень глубокий.
Зато я очень хорошо запомнила, как вынырнула из его черного плена.
– Мама умерла! – истошно вопила Юлька. – Мамочка моя! Мама! Пусть она будет опять живая! Дядя Андрей, ну скажи ей, пусть она будет живая!
Я открыла глаза и улыбнулась.
Андрей неумело держал на руках мою дочь, а она, заливаясь слезами, колотила его по плечам крохотными кулачками.
Я приподнялась на жесткой кушетке. Юлька изумленно открыла рот. А я заплакала вдруг так сильно, что Юлька и Андрей стали совсем нечеткими и дрожащими…
– Я проснулась и увидела плохого дядю и плохую тетю. Плохая тетя держала меня на ручках, и я заплакала и сказала, что хочу к маме. А плохой дядя сказал, что я – щенок. Мама, он такой глупый! Я ему сказала, что щенок – это ребенок собаки, правильно? И что стыдно такому большому дяде этого не знать, правда?
– Правда, моя принцесса.
Воспользовавшись паузой, Юленька отправила в рот очередную ложку каши и стала похожа на щекастого хомячка.
– А потом мы все ехали и ехали. Плохая тетя уходила, и тогда я была с плохим дядей. Мама! Я видела, они забрали нашу машину! Они ее насовсем забрали? – Юлька расстроенно шмыгнула носом. – Или они с ней поиграются, а потом вернут?
– Вернут, – отхлебнув чаю, заверил Андрей. – А пока я тебя на своей машине буду катать. Если мама разрешит.
– Мама, ты разрешишь?
Я киваю, со всем и всеми соглашаюсь, но до сих пор еще не могу поверить, что весь недавний кошмар закончился, мы сидим на кухне и ужинаем. У Юльки от стресса проснулся зверский аппетит – она уплетает уже вторую тарелку каши. Надо больше ей не давать – у нее от переедания проблемы с желудком. Или их больше не будет? Мне казалось, что после всего произошедшего мою дочь придется госпитализировать – хрупкая, болезненная, она была бы в тяжелом состоянии от десятой доли всех тех сквозняков, аллергий, холодных полов и постоянной нервотрепки. Наверное, правду говорят: в критических ситуациях организм человека мобилизуется и становится менее уязвимым…
– Мама, ты не слушаешь! Вот не буду тебе рассказывать, как прибежали потом хорошие дяди.
– Я слушаю, слушаю.
– Они прибежали, много-много! А плохой дядя меня взял на ручки и сказал, что убьет.
– О, боже…
– Мам, да ты не бойся. Там стекло разбилось, как у нас на прошлый Новый год, когда папа Стасика ракетой в наше окно попал. А потом плохой дядя испугался и упал! А больше я ничего не видела, потому что меня взял хороший дядя и в другую комнату унес. А потом дядя Андрей приехал.
Я вопросительно посмотрела на Андрея. Тот развел руками:
– Он взял заложника. Сдаваться не собирался. Работал снайпер – тут без вариантов. Видела бы ты Надькино лицо, когда мне ребенка отдавали. Она думала, я из братвы.
– Дядя Андрей из ботвы?! – уже начинавшая клевать носом Юлька вдруг встрепенулась.
Андрей что-то собирался объяснить, а потом вдруг рассмеялся.
– Сама ты из ботвы! Не дразнись!
– Я не буду дразниться, если ты почитаешь мне про Гарри Поттера, – дочь лукаво улыбнулась. – Почитаешь?
– Дядя Андрей читать не умеет. Потому что книги очень толстые. Ты ему букварь свой покажи, он картинки посмотрит.
– Даша, а ты злопамятная.
– Нет. Просто у меня хорошая память.
– Мама, не дразни дядю Андрея, он хороший – сонно пробормотала Юлька и, положив на стол локоть, опустила на него голову.
Андрей поднялся и осторожно взял мою дочь на руки.
– Устами младенца, между прочим, глаголет истина. Вот Юля сразу поняла, что я – хороший, а ты все сомневаешься. Где тут у вас спит юная принцесса?
Когда мы добрались до комнаты Юльки, дочь уже тихонько посапывала. Я осторожно сняла с нее одежду, а пижаму надевать не стала, пожалела будить, просто укрыла ее еще и пледом поверх одеяла.
Андрей осторожно опустился в кресло – и вдруг подпрыгнул как ужаленный, а комнату огласил рев младенца.
– Это наш Васечка. Да не делай ты таких глаз, это просто кукла.
– Тогда почему она плачет? – испуганно поинтересовался Андрей, обнимая меня за плечи.
– Потому что так задумано.
Нет, я не смогу с ним жить, никогда. Он только прикасается ко мне – и у меня голова кружится, и эти искорки по всему телу. Разве можно жить в будке с высоким напряжением? Или к ослепительному счастью тоже привыкают?
– Пойдем, – я потянула Андрея за руку. – Все, она заснула. Спит обычно крепко, до утра.
Мы перешли в мою комнату, растянулись на постели. Андрей попытался меня обнять, но я перехватила его руку: