– Хелмут сел в поезд, он видит тебя. Все в порядке.
В порядке? Да нет, все совсем не в порядке.
Я быстро набираю ответ:
– Он мне не нравится!!! Я не хочу, чтобы он приходил к нам.
Две синие галочки под моим сообщением свидетельствуют о том, что Йенс прочитал. Но ответа не следует.
На станции я выскакиваю из вагона и, прикуривая на ходу, иду, не сбавляя шага, лишь бы Хелмут не нагнал меня. Мне почему-то так страшно, что сердце готово выпрыгнуть из груди, особенно когда я прохожу узкий участок между домами – переулок, ведущий к почтамту от привокзальной площади. Слава богу, этот участок совсем короткий, и почти бегом я выскакиваю на улицу, ведущую через полицейский участок и почтамт к Вальдвег. Здесь я решаюсь оглянуться. Позади никого нет. Я немного успокаиваюсь в надежде, что Йенс написал Хелмуту, что встречи не будет, и тот повернул обратно. Чуть впереди я вижу Берту, ковыляющую, видимо, из супермаркета со своей тележкой на колесиках, которую она толкает впереди себя. Учитывая, что Берта ходит с тяжело и медленно из-за артрита, мне не составляет большого труда в несколько шагов догнать ее. Никогда я так не радовалась встрече с моей соседкой.
– Привет, Берта!
– О, Марина! – восклицает она и оторвавшись от своей тележки тянется к моей щеке поцелуем.– Ты из школы?
Мы идем по дорожке в направлении к дому, но я уже не решаюсь оглядываться снова. Стоит ли мне рассказать о своей проблеме Берте? Возможно, если Йенсу станет известно, что я ей рассказала о Хелмуте, он побоится устраивать встречу с ним.
– Берта, за мной идет мужчина от самой станции. Мне страшно. Ты можешь посмотреть, он сейчас идет за нами?
Берта шокирована. Она оборачивается.
– Нет, я никого не вижу.
Я облегченно вздыхаю.
– Какой ужас, – говорит Берта, – тут много больных на голову людей. Но тебе не надо бояться. Ты можешь ударить его вот так. – Она смешно пыжится и тычет в воздух кулаком. – И еще можно вызвать полицию.
Мы уже подходим к нашим домам. Йенс с балкона машет нам обеим. В этот момент я ненавижу и боюсь его больше, чем когда-либо. Берта прощается со мной, довольная, что довела меня в полной безопасности до дома, и теперь может оставить меня у калитки со спокойной душой. Она не знает, что, с согласия моего мужа, мой преследователь может войти в квартиру, но сказать ей об этом я пока не могу. Слишком многое пришлось бы объяснять. Да и что она может сделать?
Я еще раз незаметно оглядываюсь, но никого не вижу. Неужели Йенс все-таки отправил нашего гостя восвояси?
Но нет, муж поджидает меня с заговорщической улыбкой уже у дверей:
– Хелмут увидел, что ты идешь с Бертой, и счел благоразумным не попадаться ей на глаза. Он переждет минут 15 и потом подойдет.
– Ты что, не видел моего сообщения? -взрываюсь я. – Я же сказала тебе, что он мне не нравится! И вообще, почему ты не согласовал этот визит со мной?
Я пытаюсь держаться уверенно и отважно, хотя чувствую себя уязвимой и полностью беззащитной.
– Но ты же сама отказывалась смотреть кандидатов, когда я тебя звал, -обиженно возражает он.
– Я не хочу заниматься поисками на сайте, но если ты уж кого-то хочешь пригласить, ты должен обсудить это со мной.
– И что мне теперь делать? – разводит он руками.– Он же ехал сюда из Вирена специально, чтобы увидеться с тобой.
– Подумаешь, из Вирена. Это не так уж далеко. Выкручивайся теперь сам, я не хочу даже разговаривать с ним.
– Но он хороший парень, и он так покорен твоей красотой.
Последняя реплика, видимо, подана с расчетом на то, что восхищение моей внешностью польстит мне и сделает меня более сговорчивой.
– Категорически нет, и даже не рассчитывай, что я буду с ним разговаривать.
Я ухожу в спальню, даже не пообедав и не налив себе кофе, хотя я очень голодна. Но с минуты на минуту придет Хелмут, и я не хочу, чтобы он застал меня за пределами спальни, моего убежища, хоть и не слишком надежного. Разложив учебники и тетради на кровати, пытаюсь усиленно делать вид, что я занята выполнением домашнего задания, хотя мысли мои далеки от немецкого. Сердце бешено колотится, это выстукивает адреналин: «Опасность, опасность, опасность».
Я слышу звуки открывающейся входной двери и голоса. Голос Йенса громкий и наигранно веселый, голос гостя тихий, едва различимый. Потом Йенс переходит на шепот, и это еще больше пугает меня. Они проходят на балкон, Йенс возвращается в кухню за пивом, я слышу, как хлопает дверца холодильника. Их разговор на балконе я вообще не имею возможности слышать: нас разделяют гостиная и детская комната Марка Леброна. Как назло, мне очень хочется курить, чего следовало ожидать в такой стрессовой ситуации. Но идти курить, значит, столкнуться с Хелмутом и невольно начать общаться с ним. Он будет изучать мое лицо, фигуру, мне придется соблюдать приличия и, как минимум, поздороваться с ним. Я предпочитаю перетерпеть в надежде, что все-таки мой отказ от встречи, который должен донести до нашего гостя муж, вынудит Хелмута не задерживаться надолго.
Звук тихих шагов, робкий стук в дверь спальни. Она приоткрывается, и входит Хелмут. С чего я решила, что спальня мое убежище? Кажется, я сама загнала себя в западню. Я смотрю на него, он на меня. Улыбаясь, он не останавливается, чтобы дождаться моего разрешения войти, а продолжает приближаться ко мне. Для этого ему нужно обойти большую семейную кровать и подойти ко мне с другой стороны. Сжавшись как пружина, готовая дать отпор, я продолжаю молча смотреть на него. Но он не проявляет никакой агрессии, хотя тактичным и деликатным его тоже не назовешь: он самовольно присаживается на край кровати, нарушая правила приличия и допустимую дистанцию.
– Почему ты не выйдешь к нам? – спрашивает он ласковым голосом. – Пойдем на балкон, выпьем пива.
Я понимаю, что в этой ситуации мне лучше принять его предложение, чем оставаться наедине с ним в полутемной спальне на разобранной кровати. К тому же, я смогу, наконец, удовлетворить свою почти нестерпимую к этой минуте жажду насытить свой организм никотином.
На балконе несколько раскупоренных пивных бутылок, сияющий Йенс с сигарой. Я сажусь в свое кресло, дальнее от входа. Хелмуту, как гостю, позволено занять кресло Йенса. Ну а последний остается стоять, облокотившись о перила и созерцая нас обоих с высоты своего роста. Хелмут закидывает ногу за ногу, и из-под вздернувшейся вверх штанины я могу наблюдать дырявый потертый носок и краешек волосатой голени.
Хелмут предлагает мне пиво, но я отказываюсь. Мне хотелось бы снять напряжение, но от дешевки, которую покупает Йенс, у меня непременно начнется приступ мигрени. Кроме того, я не хочу терять контроль над ситуацией. Гость практически не сводит с меня глаз, и я чувствую себя крайне неуютно под его пристальным взглядом. Мужчины переговариваются на таком быстром немецком, что, я, как не силюсь, не могу уловить сути разговора, и это еще больше нервирует меня. Только по смешкам и быстрым взглядам Йенса в мою сторону я могу догадаться о сексуальном подтексте их переговоров. Выкурив две сигареты подряд, я встаю, чтобы вернуться в комнату. Но вытянутая длинная нога Хелмута не позволяет мне пройти, и он не спешит ее убирать. Я терпеливо жду, и ему приходится нехотя пропустить меня.
– Куда ты уходишь? Посиди с нами. – просит он, хоть и убирает ногу с прохода.
– Мне надо делать уроки. – холодно отвечаю я. – Извините.
В спальне я все-таки пытаюсь, наконец, сосредоточиться и даже выполняю несколько заданий из домашней работы.
Через полчаса дверь снова открывается, уже без стука. Хелмут, осмелевший от выпитого алкоголя, уже по-хозяйски входит в спальню и снова оказывается передо мной. Снова присев на кровать, теперь он безо всякого стеснения тянет ко мне свои руки, начинает поглаживать мое колено.
– Marina. Bitte… Bitte (Марина, пожалуйста, пожалуйста), – шепчет он, и его лицо придвигается все ближе, так что в нос мне ударяет запах выпитого пива.
Я отодвигаюсь от него.
– Nein! Ich will nicht! (Нет! Я не хочу!)
– Bittte….
Внезапно он вскакивает с кровати, тянется рукой к ширинке и его эрегированный член оказывается прямо на уровне моего лица.
В одно мгновение я перепрыгиваю на другую сторону кровати, которая ближе к двери, и выскакиваю из комнаты. На ходу сдергивая с вешалки в прихожей свою куртку, я залетаю в кухню – все-таки отсюда всего пару шагов до входной двери. В этот момент я не думаю о том, что мой рюкзак и документы остались в спальне, и я не могу без них уйти. Мое тело действует само по себе, выбирая наиболее безопасный путь.
Хелмут идет вслед за мной, он преследует меня с упрямством и удушливой настойчивостью возбужденного мужчины. Прислонившись спиной к подоконнику, я смотрю, как он приближается ко мне, умоляюще повторяя:
– Marina. Bitte… – Его член по-прежнему воинственно оттопыривает край выпростанной из брюк рубашки.
Хелмут подходит вплотную и пытается поймать мои губы, прижавшись ко мне всем телом. Я чувствую его дрожь.
– Nein! Ich hab gesagt NEIN! (нет, я сказала НЕТ!), – выставляю вперед руки.
Оттолкнув его, я в бешенстве направляюсь на балкон к Йенсу. Во мне больше нет страха. Будь мы в России, в такой ситуации я бы непременно была изнасилована. Но мы, слава Богу, в Германии, и я начинаю понимать, что никто из мужчин, находящихся в доме, при всем своем желании не посмеет перешагнуть запретной черты.
Йенс по-прежнему там, он с нетерпением и тоже возбужденный ждет, чем закончится поход Хелмута ко мне в спальню. При виде меня и моего искаженного яростью лица он понимает, что его надежды не оправдались.
На этот раз мне точно надо выпить. Я, не дожидаясь приглашения, хватаю со столика откупоренную Йенсом бутылку и делаю несколько глотков. Он пытается протестовать
– Ist meine! (Моя!)
– Nur 2 Schlucke! (Только 2 глотка!), – обрываю его я и плюхаюсь в кресло, доставая сигареты.
В глазах Йенса вопрос, но я не собираюсь удовлетворять его любопытство, а бедолага Хелмут не торопится присоединиться к нам на балконе.