Маркус находит меня сам. На стоянке паркуется сверкающая новеньким покрытием черная ауди. Маркус выходит из машины, чтобы поприветствовать меня. На его лице улыбка. Он касается губами моей щеки без оглядки на окружающих, провожает к авто и, распахнув дверцу со стороны пассажирского места, жестом приглашает садиться. Маркус выглядит по-юношески задорно в джинсах Livais и небрежно расстегнутой на одну пуговицу офисной рубашке. Красивый, успешный, уверенный в себе мужчина. Я в своих стареньких дешевых джинсах и простой курточке, чувствую себя не совсем соответствующей его образу бизнес-кэжуал. Мое внутреннее состояние усугубляется страхом перед предстоящими объяснениями с Йенсом и неизвестностью, чем моя авантюра в итоге закончится для меня. По-хорошему, мне бы поскорее сесть в поезд и вернуться домой. Но я уже не могу ничего изменить: я сижу в машине рядом с Маркусом, и бесшумная легкая машина мчит меня далеко от дома. Туда, откуда я даже не знаю дороги назад.
Глава 15. Поросенок Фрэнки, секс впопыхах или Как я рискую своим браком
Как сложно, когда не знаешь языка! Путь вместе надо занять пустой болтовней о том о сем, но мне с трудом приходят в голову элементарные слова. К счастью, Маркус включает музыку. Классика, только я не помню, что это за вещь.
– Вивальди «Времена года», – бросает он небрежно, как бы отвечая на мой не заданный вопрос. —Тебе нравится?
Я киваю.
Маркус, в отличие от меня, чувствует себя совершенно расслабленно и уверенно. Одна его рука покоится на руле, другую он положил мне на колено. Он смотрит на дорогу и улыбается своим мыслям. Наконец, Маркус приходит мне на помощь, найдя тему для разговора:
– Как дела в школе?
– Хорошо. Сегодня мы проходили тему «Осень».
Маркус смеется и показывает на деревья вдоль дороги.
– Как это будет по-немецки?
– Baum.
– А это? – он показывает на прилипший к ветровому стеклу желтый лист.
– Не знаю.
– Blatt.
– Точно, я забыла.
Маркус кивает на телефон, который я сжимаю в руках.
– Ты выключила локацию?
Я понимаю вопрос не по значению слов, а по логике ситуации.
Маркус предупреждал меня в переписке о необходимости выключить геолокацию, чтобы Йенс не мог отследить наше местонахождение.
Даю ему в руки мобильник, чтобы он сам проверил на всякий случай. Судя по всему, все в порядке. После этого я отключаю мобильник совсем, иначе мне не будет покоя от истеричных посланий Йенса, которые продолжают сыпаться в телефоне.
Дорога абсолютно пустынна, нам не попадается ни одной встречной машины, да и позади нас нет никого. Но я не испытываю никакого страха, почему-то я доверяю этому мужчине. А может быть, после постоянного чувства тревоги, испытываемого рядом с Йенсом, любое другое соседство кажется мне легкомысленно безопасным.
Вскоре впереди появляется дорожный столб с названием населенного пункта, а за ним виднеются скопления классических немецких домиков с кирпичными красными стенами и черепичными крышами. Мы въезжаем в Ханкенсбюттель. Маркус сворачивает к коттеджу, фасад которого представляет собой сплошную прозрачную стену из стекла от земли до потолка. Ничего себе! Перед коттеджем красивый газон с ухоженными клумбами. Арендовать такой домик не всякому по карману. Маркус высаживает меня на дорожке между кустов боярышника, полыхающих гроздьями ярко-красных спелых ягод. Он нажимает пульт, и двери гаража, пристроенного к западной стене дома, автоматически поднимаются, открывая просторное помещение, по-немецки аккуратно оборудованное стеллажами и полками по всему периметру.
В прихожей я сразу натыкаюсь на высокие резиновые сапоги и каску, и сразу вспоминаю, что Маркус пожарный. Я никогда не видела Карстена в форме пожарного, и знала о его работе лишь понаслышке. Здесь принадлежность Маркуса к элитному классу пожарных, причем настоящих пожарных, а не Freiwillige (добровольцев), очевидна.
Дом Маркуса просторный, но кажется совсем необжитым. Возможно, он совсем недавно въехал сюда. В комнатах почти нет мебели, кроме гостиной, где стоит большой раскладной диван, телевизор, и журнальный столик. Все очень современно, в модном сейчас стиле хай-тек, разительно отличающемся от «дедушкиного» интерьера квартиры Йенса. В одной из комнат, куда Маркус отводит меня в первую очередь, посреди пустого пространства и голых стен стоит игрушечный домик. Маркус с гордостью счастливого «отца» показывает мне своего питомца Фрэнки: маленького черного поросенка, величиной чуть больше его ладони. Я вовсе не испытываю восторга и умиления, но делаю вид, что восхищена.
– Was für ein süßer! (Какой милый!) – бормочу я, чтобы порадовать хозяина.
Я отпрашиваюсь у Маркуса в ванную, которая представляет собой душ, в котором можно мыться исключительно стоя (у Йенса в квартире все-таки настоящая ванна!), а когда возвращаюсь в гостиную, Маркус поджидает меня на диване с парой бутылок пива для нас обоих. Честно говоря, я не отказалась бы от чего-то покрепче, так я волнуюсь. Но не думаю, что у хозяина коттеджа это «покрепче» может найтись.
– Тебе пиво для девочек? -говорит он и дает мне бутылку с зеленой этикеткой.
Пиво для девочек? Такое тоже бывает?
Он смеется и показывает на крепость: 1%. Похоже, мне придется изыскивать другие ресурсы, чтобы расслабиться. Курить в его чистенькой квартире, естественно, тоже нельзя. Бутылка «девчачьего» пива вызывает у меня лишь желание лишний раз посетить уборную, что в общем-то лишний повод посмотреть на себя в зеркало и привести себя в порядок. Я возвращаюсь назад, и мы сразу приступаем к делу, ведь именно для этого мы здесь собрались. Тем более, что нам совершенно не о чем разговаривать.
Во время секса меня все время смущает эта огромная стена-окно безо всяких жалюзи или занавесок, мы занимаемся любовью как в аквариуме. Правда, перед домом разбит палисадник и даже растут какие-то деревца, укрывающие нас от сторонних взглядов, но все же… А вот Маркуса похоже это сосем не волнует. Он неутомим, как в нашу первую встречу, и секс с ним по жесткости и бесчувственности снова напоминает мне о Жене. В конце он опять испускает этот жалкий протяжный, почти женский, стон, так не вяжущийся с тем, что только что происходило, но я стараюсь не зацикливаться на этой мелочи. Неважно. Я все равно не испытала того, чего хотела. Чуда не случилось и во второй раз.
Маркус накрывает нас обоих пледом и включает телевизор. Я прижимаюсь к его голому торсу, хотя не чувствую ни тепла, ни близости, и предпочла бы поскорее одеться и уехать домой. Все мои мысли заняты предстоящим объяснением с мужем. Но следующий поезд только через полтора часа. Я опять пытаюсь о чем-то говорить по-немецки, нельзя же просто молчать все время. Языковой барьер конечно является огромным препятствием для нормального общения. Я понимаю с досадой, что Маркус невольно воспринимает меня не всерьез. Я сама сталкивалась с этим феноменом, когда общалась на родине с иностранцами, едва говорящими по-русски. Коверканье слов и не способность связно объяснить мысли невольно побуждают воспринимать собеседника с позиции сверху, снисходительной и немного менторской. Так добрый родитель с терпеливой улыбкой слушает лепет несмышленого малыша. Маркус улыбается на мои попытки вести беседу, поправляет мои ошибки, но я вижу, что все это абсолютно ему неинтересно, и лишь вежливость не позволяет ему просто отвернуться от меня. Я чувствую это, но должна говорить хоть что-то, чтобы избежать нарастающей тягостной неловкости. Я опять хватаюсь за спасительную тему школы, показываю Маркусу мои учебники, но вскоре моя энергия иссякает. Мы замолкаем оба и смотрим в экран телевизора, где идет документальный фильм про какой-то лесной заповедник. Егерь поит молоком из бутылочки маленького олененка. Про животных смотреть удобно, потому что вовсе не обязательно понимать, о чем идет речь. Здесь главное картинка. Мы установили будильник на мобильнике, чтобы не пропустить время, когда нужно собираться и ехать на станцию. Но время тянется так мучительно медленно из-за возникшей неловкости (а может, ее испытываю только я), так что я начинаю бояться, что Маркус что-то напутал и поставил часы не на тот час или день, а попросить его проверить не решаюсь.
Наконец, раздается трель звонка, и я испытываю огромное облегчение.
Я думала, что Маркус на станции попрощается со мной в машине, и дальше я смогу спокойно остаться на перроне в полном одиночестве, приводя в порядок свои мысли и планируя предстоящую встречу с мужем, под глубокие затяжки сигаретой. Все это время мне приходилось переживать мой стресс без спасительного никотина, ведь Маркус категорически не выносит сигаретный дым.
К тому же, я должна, наконец, увидеть, что написал мне Йенс, что же меня ждет дома? Все это время я держала телефон выключенным, не решаясь заглянуть в него при Маркусе. Мне казалось постыдным показать этому успешному и уверенному в себе немцу, насколько я бесправна и зависима от моего супруга. Хотя, полагаю, для него это не было секретом. Он не понимал лишь одного, что держит меня рядом с этим психом.
– Почему ты не уедешь назад в Россию? – прямо спросил меня Маркус во время нашей встречи.
Как ему, благополучному во всех отношениях, независимому и свободному с пеленок, родившемуся в богатой и процветающей Европе, объяснить, почему русские женщины выходят замуж в Германию. Подозреваю, что он для себя давно объяснил это желанием моих соотечественниц попасть в процветающую Европу через замужество. И отчасти это так. Но не в моем случае. Как объяснить, что я приехала сюда, спасая себя после тяжелого болезненного разрыва других отношений? Что замуж за Йенса вышла под влиянием совсем другого мужчины, в которого влюбилась?
Маркус, как назло, опять ведет себя по-джентельменски. Он выходит вместе со мной из машины и, несмотря на мои протесты, идет со мной на перрон, чтобы посадить меня в поезд. Я вынуждена делать вид, что мне это приятно. Пытка продолжается. И в довершение ко всему из динамиков доносится объявление о задержке поезда на 20 минут! Я опять пытаюсь тактично отправить Маркуса восвояси, объясняя, что я прекрасно могу и сама дождаться своего поезда, но он не уходит. Он думает, что ведет себя правильно. Он считает, что я не могу оставаться одна на пустынном перроне и что это небезопасно. Господи, о каких таинственных угрозах мне постоянно намекают то мой муж, то мой новый партнер! Неужели Германия не так безопасна и благополучна, как кажется на первый взгляд?