Поведение Жени нельзя было назвать нормальным. Он даже не просил меня вернуться назад. Ему это было не нужно. Всё, чего он хотел, – это снова раскачать мои чувства и обрести власть надо мной. Поэтому он покупал мне подарки, возил меня по магазинам и, одевая во все новое, пускал слезу: «Для кого я тебя одеваю?» Между нами не было секса, поцелуев, ни малейших поползновений с его стороны. С моей, конечно, тоже. Мне было приятно хранить верность Карстену и с чистым сердцем писать ему о моей верности.
Женя при этом очень живо интересовался всем, что происходит в моих отношениях с немецкой стороной. Постепенно и незаметно он все-таки снова влез в мою жизнь, и, даже зная, что он из себя представляет, я иногда начинала забывать об этом, тронутая его заботой. Когда тебе говорят нежные слова, когда тебе дают искренние ценные советы, ежечасно заботятся о тебе, очень трудно всегда держать в голове, что это не настоящее и что перед тобой мерзавец.
Особенно близок он стал мне, когда посыпались фальшивые письма от Йенса. Я была испугана, мне нужна была поддержка и, воспользовавшись ситуацией, Женя взял на себя роль моего защитника. Он давал мне очень дельные советы, углублялся в изучение немецких законов, находил подвох в словах мужа, где я даже и не видела. Наверное, ему это было легко делать, ведь они, Йенс и Женя, были сделаны из одного теста. Они мыслили одинаково, поэтому Женя понимал то, чего не понимала я, и объяснял мне, что на самом деле происходит. В этом плане его советы были действительно бесценны,
Но однажды я прокололась. И Женя узнал, кто является моим мужем на самом деле. Это произошло совершенно случайно. Я настолько расслабилась в отношениях с Женей, что однажды, в качестве примера очередной манипуляции Йенса, отправила моему бывшему скопированный диалог между мной и мужем из вотсапа, даже не посмотрев, что при этом в копии отразился номер собеседника. Недолго думая, Женя завёл номер в свои контакты, и в его вотсапе появился Йенс вместе со своей аватаркой. Йенс очень любил менять свои аватарки, как правило раз в неделю. Он помещал туда фото детей или мои фотографии. На этот раз, как назло, он поместил нашу с ним свадебную фотографию: мы стоим в зале регистрации, я в белом платье и Йенс в синем костюме. Фото не оставляет никакого сомнения, что это свадебная церемония.
Естественно, буквально через час Женя появился у моего порога, потрясая телефоном и полный «праведного» гнева с вопросом: кто этот мужчина в синем костюме? И кто такой тогда Карстен, которого я представила ему как своего мужа? Мне пришлось всё рассказать. Теперь торжествовал Женя. Наконец он снова обрёл возможность унизить меня и поставить в положение обвиняемой. Это была его любимая роль, предназначенная мне. Потеряв на время контроль и власть, он наконец благодаря моей ошибке снова обрёл их. Оседлав своего любимого конька, прокурорским тоном он начал устраивать мне допрос в полном смысле этого слова, при этом не упуская возможности позлорадствовать, обвиняя меня во лжи и разврате. Теперь отношения в Германии вменялись мне в вину, причём в расчёт уже не бралось то, что я оказалась там только потому, что он бросил меня. Теперь все было представлено как моё вероломство и измена. Он на минуточку забыл, что я уже не зависима от него. Поэтому, когда после этой сцены я снова перестала отвечать на его звонки, ему пришлось немного умерить свой пыл и изменить тон, вернувшись к роли доброго советчика, который помогает мне обойти капканы, расставленные немецкой стороной. Эту роль, целью которой на самом деле был полный контроль надо мной, чего я тот момент абсолютно не понимала, он оставил за собой на все время, что я находилась в Германии, периодически снова срываясь на злобные обвинения и возвращаясь к нормальному тону только после того, как я его снова блокировала. Так появилась наша ежедневная переписка в вотсапе, которая потом была скопирована и переведена на немецкий язык моим мужем и представлена Карстену с целью подорвать его доверие ко мне и разрушить наши отношения.
15. Немецкое посольство
Когда часто летаешь на самолетах, в конце концов перестаешь бояться. После нескольких полётов я почти привыкла и уже не сидела, вцепившись в ручки кресла всю дорогу. В этот раз меня провожал Женя. В Москве метеорологи предсказывали тридцатиградусный мороз – аномальную зимнюю температуру даже для столицы. Однако отложить поездку было нельзя: я была записана в посольство именно на этот день. Во Внуково я пересела на аэроэкспресс до Киевского вокзала и там сдала мой рюкзак с телефонами в камеру хранения. В инструкции, которая сопровождала лист-назначение, было чётко написано, что вход в здание немецкого посольства с телефонами и сумками запрещён. Это был мой первый визит, и я ещё не знала, что данное предупреждение на самом деле просто формальность, и можно пройти не только с телефоном и рюкзаком, но даже с огромной дорожной сумкой. Но все эти нюансы постигаются только на личном опыте, а пока я послушно рассталась со всеми вещами на вокзале, заранее предупредив Женю, что несколько часов я буду вне доступа. Район станции «Проспект Вернадского», где находилось посольство, был мне очень хорошо знаком: в студенческие годы во время учёбы в МГУ я жила в общежитии на этом проспекте, а после брака с моим первым мужем и рождения старшего сына в семейном общежитии на ул. Кравченко. Однако, выйдя из подземки, я немного растерялась. За годы моего отсутствия здесь все очень сильно изменилось, появились новые здания, какие-то торговые центры и офисы, а сама станция метро оказалась скрытой под крышей продуктового супермаркета. Двадцать лет назад здесь стояла просто палатка, в которой торговали соками, сникерсами и сигаретами. Однако мои два общежития высотой в 19 и 22 этажа по-прежнему выделялись на фоне изменившегося ландшафта и служили мне ориентиром. Посольство Германии я увидела сразу, достигнув пересечения проспекта Вернадского с Ленинским проспектом. Я узнала его по изображениям из интернета, к тому же поднятый над зданием флаг не оставлял сомнений. И тут же рядом зелёные ворота института Гёте, в котором можно сдать экзамен на знание языка и получить заветный сертификат А 1. Я вздохнула: надеюсь, мой муж прав и мне это не понадобится. Само здание посольства навевало тоску. Пожалуй, я не встречала более мрачного места в моей жизни: приземистые постройки бетонного цвета, больше похожие на бункер. Их отталкивающую серость оживлял лишь яркий триколор немецкого флага.
Я прибыла слишком рано, почти на два часа раньше назначенного времени. В том же интернете я прочитала, что перед визовым отделом всегда стоит очередь из желающих туда попасть, и приготовилась к долгому ожиданию. Однако перед пропускным пунктом не было ни одного человека. Видимо, морозная погода отпугнула публику. Я подошла к окошку и в микрофон, расположенный снаружи, назвала своё имя и время назначенной встречи. Я думала, что строгий мужчина по ту сторону окна скажет мне, что я явилась слишком рано и мне придётся подождать, но тот, проверив мой паспорт и сверившись с информацией в компьютере, нажал заветную кнопку. Двери разблокировались, и я прошла в узкий коридор досмотра. Весёлый пожилой охранник, прогнав мою сумочку через просвечивающий аппарат, подобный тем, что находятся в каждом аэропорту, пропустил меня на территорию посольства. В самом здании все оказалось не так мрачно, как казалось снаружи. Открыв двери, я попала в большую комнату, на стенах которой были нанесены рисунки немецкой символики: немецкий чёрный орёл, флаг и герб. Во всю стену слева направо застекленные окошки под номерами, за которыми сидели служащие посольства, принимающие документы у страждущих получить немецкую визу. Практически все окна были оккупированы кандидатами, и я присела на лавочку, ожидая, пока кто-нибудь освободится. В волнении я прислушивалась к вопросам, которые задавали сотрудники посольства кандидатам на получение визы. Это был очень подробный допрос – начиная с того, где и когда вы познакомились с вашим будущим мужем, и заканчивая тем, какое из блюд он предпочитает. Я заранее ознакомилась с возможными вопросами. На форуме germany.ru люди, уже прошедшие эту процедуру, охотно делились информацией с теми, кому это ещё предстояло. Я относилась к моему собеседованию очень серьёзно, поэтому даже выучила, как эти вопросы звучат на немецком языке и записала в тетрадку ответы – тоже на немецком с помощью электронного переводчика Googlе. К счастью, сотрудники посольства общались с кандидатами на русском языке. Освободилось место в окошке у девушки лет тридцати. Очень приветливо она спросила меня о цели визита и приступила к проверке моих документов, которые я разложила строго по инструкции, которая имеется на официальном сайте. Каждому оригиналу соответствовала переведенная и нотариально заверенная копия. Я очень основательно подготовилась к визиту. Я не могла позволить себе небрежность, ведь забудь я что-то или перепутай, это обернулось бы мне новыми расходами на поездку в Москву, а также упущенным временем. Москвичам в этом плане проще. Если документы не в порядке, всегда можно прийти в другой день. К счастью, с моими документами все было нормально, пока мы не дошли до главного вопроса, который тревожил меня больше всего.
– А где ваш сертификат А1? – спросила девушка.
Моё сердце бешено заколотилось. Сейчас меня развернут назад и заставят сдавать экзамен, ближайшая запись на который была только через две недели. И хотя я постоянно самостоятельно занималась немецким, я не была уверена, что моих знаний уже достаточно, чтобы пройти тест. К тому же это снова влекло за собой потерю времени и новые денежные расходы на поездку и собственно на экзамен, участие в котором было отнюдь не бесплатным.
– Мой муж сказал, что в случае свободного владения другим европейским языком сертификат не нужен, – сказала я.
– А вы свободно владеете другим языком?
– Да, французским. Я специально перевела и заверила мой диплом, – и я кивнула в сторону разложенных перед девушкой бумаг, в числе которых был мой диплом МГУ.