того, что она была зарегистрирована под вымышленным именем, как я узнала от нее самой позднее. Адрес электронной почты, с которой она якобы писала мне письма в Россию, оказался таким же фальшивым, как и многочисленные адреса Карстена и Удо. Все они были созданы моим мужем, который рассылал мне послания от их лица. Когда я сказала ему, что мне давно известно, кто пишет мне на самом деле, он с наигранным возмущением попытался отпереться, однако поток фальшивых писем тут же прекратился.
Желающих иметь секс без обязательств с привлекательной русской женщиной было хоть отбавляй. Йенс отнесся к этому, как к серьёзной работе. Сидя за компьютером целыми днями, он вел переписку с кандидатами от моего лица, отбирая наиболее подходящих. Я вообще не участвовала в процессе, предоставив моему мужу самому заниматься вопросом поиска любовника для меня. Единственное, что потребовалось от меня, это записать реплику на немецком: «Я, Марина из России, и я ищу себе любовника», о чем я потом не раз пожалела. Эти слова звучали глупо и отвратительно, и дали Йенсу впоследствии возможность шантажировать меня, но муж смог настоять на том, чтобы я произнесла их. Он мотивировал тем, что без этого мой аккаунт на сайте знакомств не может быть активирован, так как участники должны подтвердить свою подлинность. В тот момент на меня навалилось какое-то безразличие и апатия, и я послушно выполнила то, что от меня требовалось, только бы поскорее ко мне пришёл кто-то и спас меня от моей любви к Карстену. Мне действительно казалось тогда, что это поможет мне, в таком отчаянии я находилась.
Его звали Рене, и ему было всего 30 лет. Муж с воодушевлением рассказывал мне, что у Рене есть два автомобиля, мотоцикл и даже яхта и что он очень заинтересован во мне. Йенс переслал мне фотографии. Это был очень симпатичный парень с темными волосами и широкой доброй улыбкой. И я согласилась. Рене знал, что ему предстоит встреча с семейной парой, он был возбуждён и взволнован и писал, что для него это первый опыт встреч такого плана. Накануне его визита Йенс созвонился с ним по телефону, и они проболтали около двух с половиной часов! Меня всегда поражала способность моего мужа так быстро сходиться с людьми и располагать их к себе. Будучи по натуре интровертом, я удивленно смотрела, как Йенс, где бы мы ни находились, заговаривает с любым незнакомым человеком, находящемся поблизости. О чем он мог так долго говорить с Рене, я даже не представляла. По всей видимости, он рассказал ему историю всей нашей жизни. И даже попросил этого совершенно незнакомого парня, которого он даже ещё ни разу не видел, взять на себя ответственность за мою судьбу в случае его, Йенса, внезапной кончины. Он даже не замедлил написать об этом моей маме и Рональду. Вот уж воистину сумасшедший! Моя мама, удивленная, переслала мне его письмо и спросила, кто такой Рене. О Боже, кто такой Рене? Я даже не знала, что ей сказать. «Просто знакомый моего мужа». «Тогда почему он поручает ему твою судьбу? – не могла взять в толк мама. – Он что, адвокат?» «Нет, он всего лишь инженер», – отвечала я.
Йенс был чрезвычайно возбуждён и вдохновлен знакомством с Рене и его предстоящим визитом. Он заговорщически подмигивал мне и шептал, что это будет наша тайна, о которой Карстен ничего не узнает. Зато за время отсутствия моего злополучного возлюбленного я найду себе утешение и хорошо скоротаю время. Йенс неустанно повторял: «Это очень хороший молодой человек, такой умный, интеллигентный, не чета Карстену. И он готов не просто приехать к нам, а провести с вами свой ближайший отпуск через две недели. Рене имеет финансовые возможности путешествовать и хочет, чтобы вы составили ему компанию. Вы чудесно проведете время и развеетесь».
Перспектива путешествий по Германии, конечно, очень прельщала меня. Но я не понимала Рене: как можно строить такие планы с женщиной, ещё ни разу не встретившись с ней. В конце концов, я могла ему просто не понравиться. Фото, которые выставлял Йенс на сайте, были сделаны уже около девяти лет назад. И хотя я все ещё была привлекательна, мой нынешний образ тем не менее уже отличался от того, что Рене увидел на снимках.
Первая встреча с Рене должна была состояться в четверг поздно вечером около 23 часов. Он жил в Ганновере, в часе езды на автомобиле от нас, и собирался приехать сразу после работы. На следующий день у него был выходной, и Йенс радостно сообщил, что молодой человек может остаться у нас до вечера пятницы, пока не придут дети.
Я все ещё колебалась, но Йенс и Рене уже обо всем договорились, и отступать было поздно.
В тот вечер я выпила немного пива перед свиданием, чтобы чувствовать себя более раскованно и не думать о том, что я, возможно, совершаю ошибку. Мне предстояло изменить Карстену. Я ни разу не делала этого с момента нашей первой встречи, даже когда Женя однажды попытался склонить меня к этому. Сама мысль о том, что меня коснется другой мужчина, пусть даже мой бывший партнёр, была неприемлема для меня. Но теперь была иная ситуация. Равнодушие Карстена и нарушение им клятв, которые он мне давал, развязывали мне руки. Отчасти это была месть, но главным образом я все же пыталась новой встречей поднять свою рухнувшую самооценку и освободить себя от любовной зависимости, в которую я снова угодила.
Рене гнал свой автомобиль, нарушая все правила. Ему не терпелось встретиться со мной. Учитывая, что речь идёт о законопослушных немцах, это был фактически подвиг с его стороны.
Я решила встретить Рене в прихожей так, как я встречала Карстена. Я намеренно хотела повторить тот же сценарий, чтобы узнать, что я испытаю. Я надеялась, что, возможно, мои эмоции и ощущения от объятия и поцелуя нового любовника будут такими же, как от объятий и поцелуев Карстена, и все, что формирует мою зависимость от него, – это всего лишь плод моего воображения. Муж встречал молодого человека на улице, помогая ему найти место для парковки. Когда в прихожей я припала губами к губам Рене и тот заключил меня в объятия, Йенс тактично удалился вглубь комнаты, оставив нас наедине. Поцелуй был глубоким и нежным, но я не почувствовала ничего! Отстранившись от Рене, я позволила ему пройти в гостиную и села рядом с ним на софу, исподволь наблюдая за ним. Это был действительно очень приятный молодой человек среднего роста, чуть выше меня, но очень худенький с узкими плечами. Он был одет в байкерскую куртку и рваные джинсы, которые свободно висели на его тонких ногах. Он казался совсем ребёнком и выглядел даже моложе своих тридцати лет, и это оказалось слишком неприятным открытием для меня. Наша разница в возрасте и так составляла 17 лет, а теперь я и вовсе почувствовала себя старой матроной по сравнению с этим юношей. В нем не было и доли той мужественности и силы, которые так волновали меня в Карстене. Рене скромно сидел на софе, разговаривая с Йенсом, который казался чрезвычайно довольным своим выбором. Застенчивость Рене и его скромность, конечно, делали ему честь, но для меня это было очередным неприятным сюрпризом. Я не из тех женщин, которые любят брать инициативу в свои руки. Мне нужен был мужчина-завоеватель. А передо мной сидел застенчивый ребёнок, и я должна была играть несвойственную мне роль доминанта, что ещё больше напоминало мне о моём возрасте. Вместо женщины-ребёнка, каковой я была в отношениях со всеми моими мужчинами, я превращалась в женщину-мамочку, которая должна взять своего партнёра за руку и вести его в спальню. Именно это мне и пришлось сделать в конце концов, потому что, несмотря на то, что я прижалась к нему, Рене ответил мне всего лишь робким поцелуем и нерешительными объятиями. При этом его руки дрожали. Я не утонула на его груди, как я утопала в объятиях Карстена. Его грудная клетка была слишком хрупкой, и это были объятия цыпленка, а не тигра. Я уже поняла, что мои надежды, которые я связывала с новым любовником, обречены на провал. Однако оставалось ещё самое главное – собственно секс. Со слов Йенса, который, конечно, обсуждал этот важный вопрос с Рене заблаговременно, молодой человек был полон сексуальной энергии и мог заниматься сексом всю ночь напролет.
После нескольких перекуров и бутылок пива, которые были выпиты обеими сторонами, чтобы снять взаимную неловкость, мы с Рене отправились в спальню. Йенс остался в зале, приготовившись слушать мои страстные стоны. Не знаю, планировал ли он присоединиться к нам позднее, чтобы наблюдать процесс. Но пока ему хватило ума и такта оставить нас одних.
Эрегированный пенис Рене, чуть больше средних размеров, выглядел очень даже неплохо, если бы не одно «но». Я невольно сравнивала его с гигантским агрегатом Карстена. В темноте спальни молодой человек несколько раскрепостился. Он начал покрывать меня нежными и страстными поцелуями и, наконец, приступил к делу. Он старательно и неутомимо двигался внутри меня, но я не испытывала ни возбуждения, ни желания, хотя подыгрывала ему. Я моментально протрезвела и сохраняла холодный рассудок, который блокировал мои сексуальные ощущения. Единственной виной Рене было то, что он не Карстен. Окажись мы с ним в другой ситуации и при других обстоятельствах, может быть, все сложилось бы иначе. Но не теперь, когда мои тело и разум все ещё хранили память о Карстене. В конце концов, в отсутствие либидо моя смазка иссякла, и движения Рене начали причинять мне боль. Но он и не думал останавливаться или кончать, полагая, что длительный половой акт, – это именно то, что мне нужно. Я в отчаянии думала, как мне скорее прекратить эту пытку. А мысль о том, что мне придётся терпеть присутствие Рене ещё всю ночь и почти весь следующий день, приводила меня в ужас, не говоря о том, что я совсем не представляла, как я смогу спать в одной постели с совершенно чужим мне мужчиной. Наконец, я не выдержала и остановила Рене под предлогом перекура. Пока он одевался, я направилась к Йенсу. Раз уж он заварил эту кашу, пусть он её и расхлебывает.
– Я ничего не чувствую, – сообщила я мужу. – И я хочу спать.
Йенс растерялся. Он ожидал совсем другого.
– Как, вообще ничего? У него маленький пенис или он недостаточно искусен в постели?