ние.
Если бы не сильные руки Джастина, обхватившие меня в плотный кокон, точно бы сбежала от нахлынувшего смущения.
– Ты ему сказал? – шепчу на ухо своему парню.
– Угу, – как будто ни в чем не бывало отвечает он.
– Пришлось откупиться? – спрашиваю, имея в виду доску для серфинга в руках своего брата.
– Я вообще-то все еще здесь! – напоминает Стёпа, наклоняясь к экрану.
Его физиономия заполняет все пространство монитора.
– Привет, – выдыхаю я.
Пожимаю плечами, а что мне еще делать? Вот как-то так вышло.
Молчим.
Пытаюсь посмотреть на Джастина. Тот устало вздыхает. На брата. Тот хмурится, почесывая висок.
«Эй, мужчины, как мне вас понять?»
– Вы поговорили? – перевожу взгляд с одного на другого.
– Да, – говорят они хором и кивают.
«И что? Пояснений не будет?»
– Все нормально? – интересуюсь. – К чему пришли?
Стёпа прокашливается, садится удобнее и складывает руки на груди.
– Договорились, что он не обижает мою сестру, – прищуриваясь, говорит брат.
Так он придает виду серьезности.
– А он, в свою очередь, не обижает мою, – добавляет Джастин.
Пока я пытаюсь сообразить, что это значит, пояснение появляется само собой: по ту сторону экрана на диван забирается Челси, которая беззастенчиво обвивает руками шею Стёпы.
Теперь она у него за спиной. Наваливается сзади и смыкает свои ладони у него на груди. Они прижимаются щекой к щеке и смотрят на нас, как на неудачников, которых только что лично обдурили в покер.
Мои глаза грозятся покинуть орбиты и вывалиться прямо на пол. Я вижу, как руки брата обхватывают маленькие ладони Челси и как нежно прижимают к груди.
Показываю пальцем в экран и, заикаясь, что-то бормочу, когда мой брат целует сестру Джастина в щеку, а затем в подбородок. Прямо у нас на глазах.
– Ты… ты видел? – вырывается из моего рта.
Оборачиваюсь к Джастину – вдруг он отвернулся и смотрит в окно на летящий метеорит. Но нет – его взгляд тоже устремлен на монитор.
И эта парочка начинает целоваться, заваливаясь набок.
О-о-о… теперь я понимаю, что чувствуют старшие братья. Градов никогда не водил домой девчонок, и я даже ощущаю что-то вроде ревности, видя, как он счастлив с Челси. Невольно приближаю свое лицо к экрану, будто это поможет мне увидеть, что творится вне зоны видимости камеры, куда свалились, смеясь и хихикая, эти двое.
– Видел, – отзывается Джастин.
Мы смотрим на пустой диван на экране, как загипнотизированные. Меня клинит, а моего парня, кажется, клинит еще больше. Где-то там, на полу, эта парочка хохочет, возможно, щекоча друг друга или целуясь. А мы лишь переглядываемся и чувствуем себя так, будто нас обманули. ОНИ должны были изумляться нашему союзу, а не мы ИХ.
– Эй, ребята, – напоминаю о своем присутствии.
Раскрасневшиеся и довольные, они по очереди поднимаются с пола. Челси неуклюже одергивает футболку и падает на диван.
– О, простите, – отмахивается мой брат, поправляя волосы и усаживаясь рядом с ней.
Они переплетаются в объятии, как пара обезьянок.
– Да, – смеется Челси, ударяя его по коленке, словно это самая веселая шутка на свете. – Простите нас!
У них пылают губы и щеки. Они такие взбудораженные и счастливые, что мне тоже хочется улыбаться. Крепко сжимаю руку Джастина и бросаю на него короткий взгляд. Кажется, ему немного не по себе, но в этом тоже – только положительные эмоции.
– Как вы… – всплескиваю руками. – Как вы…
Они понимают меня с полуслова.
– Вот так, – смеется Стёпа. Он соединяет ладони вместе и показывает ядерный взрыв. – Бум! Пщ! – вокруг них разлетаются воображаемые искры. – Да-да-да-дам!
Знаем такое.
– Вы уже сказали родителям?
Эти двое стихают. Улыбки сходят с их лиц. Теперь они серьезны, напряжены и даже растеряны.
– Нет. – Челси шмыгает носом.
Стёпа прокашливается, притягивая девушку к себе.
– Сначала, наверное, вашим скажем. – И указывает пальцем на нас.
Все верно, так проще: мои родители сейчас за тысячи километров от них.
– А мы – вашим, – усмехается Джастин, имея в виду своих маму с папой.
По сути, ничего такого в том, чтобы рассказать им, нет. Но мы все равно сейчас представляем из себя группу растерянных молодых людей, которые не знают, как их предки отреагируют на союз с парнем или девушкой из другого мира и социального слоя.
Мне даже становится жаль своего брата. Уверена, что отец все-таки примет Джастина в семью, а вот мистер Реннер ни за что не допустит, чтобы мальчишка из бедной (по его меркам) семьи ухаживал за его единственной дочкой. Стёпе вряд ли будут рады в их доме, когда все откроется. А там уж все будет зависеть от того, насколько парень сам захочет бороться за свои чувства.
– Пока можно с этим не торопиться, – успокаиваю их. – Еще успеете сознаться, а пока… наслаждайтесь друг другом.
Прикусываю губы в неловкой попытке улыбнуться.
– Все верно. Это ерунда на самом деле. Ладно! Мы собирались к океану. – Стёпа встает и хватает массивную доску для серфинга. Другой рукой тянет Челси. – Прилив не ждет!
Мы прощаемся, обмениваемся шутками и подколками, а я все думаю про себя, что минуты длительны, а дни скоротечны. И что нужно успеть прожить каждое мгновение, прочувствовать его каждой клеточкой своего тела, каждой частичкой души, чтобы потом не было мучительно больно вспоминать о потраченном зря времени. Мы с Джастином садимся на кровать и долго бренчим на гитаре, разговаривая обо всяких пустяках и разучивая новые русские слова.
А когда приходит время ложиться спать, я ухожу в свою комнату. Закрываю дверь на задвижку, открываю окно и выпрыгиваю козликом в пижаме и тапочках на крышу. После дождя ее поверхность скользит – влага подмерзла и покрылось ледяной корочкой. Настоящий каток.
Стойко выдерживая удары колючего морозного ветра по моей груди и бедрам, матерю себя за то, что не оделась теплее. Просовываю в щель между рамой и створкой носовой платок, аккуратно закрываю окно и пару секунд в лунном свете оглядываю нехитрое приспособление: кажется, должно выдержать.
Дохожу до окна в соседнюю комнату уже заледенелой сосулькой. Царапаюсь в стекло, точно бездомный голубь, и облегченно вздыхаю, когда створка открывается и сильные руки Джастина втягивают меня внутрь. Он матерится шепотом, но я стойко выдерживаю: эта гениальная идея была моей, не могу же я ругать саму себя за ее несовершенство?
Да и к тому же моментально согреваюсь в его объятиях. Окно уже закрыто, мороз остался на улице. Легкие поцелуи мягким шелком покрывают мои губы, шею, грудь. Настойчивые руки приподнимают, отрывая от пола. Полностью отдаюсь во власть силы и нежности. Тихо дрожу, отзываясь на прикосновения к моей коже кончиков его пальцев.
Это сладкая лихорадка. Мы вязнем в липкой паутине желания, тонем в мелодии наших дыханий, вздрагиваем от бессвязного шепота, которым сопровождается все это безумие. Одежда мешает. Даже сквозь ткань наши прикосновения вытаскивают наружу то, что так долго томилось внутри, сворачивалось в тугие узлы и молило дать свободу.
Моя спина касается прохладной простыни. Ловлю шумное дыхание Джастина, пью его своими губами. Руки мечутся, срывая с него одежду, путаются в складках ткани, спотыкаются о пуговицы и замки. Когда его футболка и джинсы оказываются на полу, медленно выдыхаю и провожу по центру мужской груди вниз. Одними подушечками пальцев, немного ногтями. Вниз, к подтянутому животу, вокруг аккуратного пупка.
Мое желание сильнее меня. Подаюсь навстречу, чтобы коснуться губами гладкой, горячей кожи, вдохнуть ее запах. Терпкий, одуряющий, любимый до какой-то невыносимой, дикой боли в груди.
Целую по очереди выступающие ключицы, жесткие, напряженные соски, упругие мышцы груди, проступающие под кожей, и каждый кубик пресса. Чувствую, как его руки подтягивают меня к себе. Все. Сорвался с тормозов.
Слышу, как Джастин задыхается, сдирая с меня одежду. С силой впивается в мои губы, и я откликаюсь лишь приглушенным стоном. Отзываюсь на тугое сжатие моих бедер горячими пальцами, оживаю, когда эти прикосновения прожигают меня насквозь. Зарываюсь пальцами в его волосы, ощущаю, как прижимается огненное и твердое к моему обнаженному телу.
Я готова. Черт, всегда готова, стоит ему только оказаться рядом. Жду несколько секунд, пока он натягивает резинку, и выгибаюсь, когда накрывает меня своим телом. Инстинктивно поднимаю бедра, раскрываюсь навстречу. Таю под весом его тела. И вдруг вскрикиваю, едва он врывается в меня – без предупреждения, сильно, мощно.
Падаю в глубокую пропасть, где все пропитано нами. Нашим дыханием, звуками, движениями. Двигаюсь, задавая ритм, позволяю ему срывать мои нечаянные стоны, извиваюсь в судорогах страсти, чувствуя приближение самой большой и яркой волны. И она приходит. Накрывает меня с головой. Ослепляет и лишает рассудка.
Джастин приходит к финишу вторым. Сжимает меня в тугой, собственнический захват. Будто боится потерять и не собирается отдавать никому. Ощущаю себя в безопасности рядом с ним и буквально таю от любви. Чувствую, как бережно он убирает пряди мокрых волос с моей шеи.
«Люблю.
Просто за то, что ты есть в моей жизни, – люблю».
-23-
Подскакиваю в кровати, слыша стук в дверь. Пытаюсь понять, что происходит. Кажется, уже рассвело. Так и есть. Часто моргаю.
– Что?.. – мычит во сне Зоя.
– Тс-с… – прикладываю ладонь к ее губам.
Стук раздается снова. Сердце подпрыгивает в груди.
– Это в твою комнату стучат, – шепчу.
Веки Зои распахиваются. Убираю ладонь, спешно встаю и собираю с пола ее вещи.
– Быстрей, – кидаю в нее топик и шорты.
Пока она натягивает их дрожащими руками, обвожу комнату взглядом в попытке найти ее трусики. Но их нигде нет. Зато свои нахожу сразу – висят гордым флагом на спинке кровати. Судорожно хватаю и надеваю. Пока я вожусь с футболкой, моя девушка уже открывает окно.