– Она ушла в астрал, – протягивает Дима, водя ладонями перед моим лицом.
Серость. Серые фигуры, дома, машины. Все стало серым. Я наблюдаю за движением транспорта через стекло, ожидая хоть чего-то, хоть какого-то всполоха света, что выдернет меня из падения в бездну отчаяния.
– О, Никита с Ирой. – Дима машет руками в окно.
Но я по-прежнему не вижу никого. Все цвета померкли, и мир стал совершенно тусклым.
– Вы где так долго? – спрашивает Маша, подвигаясь, чтобы ребята могли сесть.
– Гуляли, – звучит ответ. – Солнышко припекает, в воздухе пахнет весной, грех на машине ехать в такую погоду.
– У нас Зойка совсем раскисла. Может, прогуляемся куда-нибудь? А то не хотелось бы сразу электрошокер использовать, чтобы привести ее в чувство.
Ложка замирает в моей руке, когда Никита садится напротив, наклоняется на стол и уставляется мне прямо в глаза.
– Зой. У меня тут дело к тебе, важное.
– А? – бормочу, словно во сне.
– Я с утра не могу до Джастина дозвониться. – Он расстегивает пальто. – Клуб хочет с ним контракт подписать. Премьер-лига, очень хорошие деньги и перспективы, конечно же.
– Что? – Мое сознание мгновенно проясняется.
– Я говорю, руководство футбольного клуба твоего американца хочет. Понимаешь? – Он усмехается. – Я хочу ему это сообщить, а он с утра вне зоны доступа и в соцсетях уже сутки не появлялся.
– А что… так можно? – Мое сердце подскакивает, трепещет, снова увеличивается в размерах. – Он же… иностранец…
– Ну, ты даешь, Градова! – Никита отпивает прямо из кружки Димы. – Сколько у нас в стране легионеров играет за разные клубы?
– То есть… – Меня осеняет.
– Да, – смеется он.
Возможно, я не столь значимый повод, чтобы вернуться в холодную Россию. Но футбол… футбол… разве не об этом он мечтал?
В это мгновение все мое тело покрывается гусиной кожей.
Я буду уговаривать. Буду просить его, умолять. Не ради меня, ради своей мечты он может приехать. Я бы все за это отдала!
Под аккомпанемент голосов и переглядываний ребят достаю из кармана телефон и судорожно набираю номер Джастина. «Вот он, наш шанс, разве нет? Ты сможешь остаться. Мы сможем быть вместе. Ты продолжишь здесь учебу. Я помогу тебе. Мои родители помогут. Ты сможешь заниматься любимым делом, быть в нем лучшим. Больше никакого ненавистного бейсбола. Слышишь? Ну, пожалуйста, будь на связи, возьми трубку!»
Но телефон, как назло, заунывным голосом сообщает, что абонент недоступен. Снова и снова. Я судорожно набираю еще и еще. Издевается. Точно издевается!
Ребята смотрят на меня обеспокоенно и уже даже как-то жалостливо. Эйфория от грандиозной новости постепенно сходит на нет, возвращая меня в жестокую реальность.
«Нет, ничего не будет. Какой американец в здравом уме вернется сюда? Размечталась. Он сейчас там, далеко, и у него тысячи возможностей, чтобы сравнить и сделать выводы.
Глупая…
Выставила себя посмешищем. Готова была унижаться, просить его вернуться. Ради чего?»
Дрожащей рукой кладу телефон на стол и отодвигаю от себя подальше. Нужно бросить эти наивные мечты и надежды.
«Если хочешь быть с ним, дождись возможности встретиться и посмотри, как все будет складываться дальше. Наберись терпения, Зоя».
Понимаю, что все притихли, и медленно поднимаю глаза. Мне жутко стыдно. Я боюсь увидеть осуждение в глазах друзей, но они все замерли и даже не смотрят на меня. Не обращают внимания. Их взгляды направлены в сторону окна. И мне тоже приходится повернуться.
Джастин…
Стоит за стеклом всего в метре от нас и смотрит на меня в упор. Его грудь вздымается, как от быстрого бега. Волосы разметались на ветру, глаза широко распахнуты, куртка расстегнута и спадает с плеча.
Смотрю и не могу поверить.
В свете ласкового весеннего солнышка любимые черты кажутся выразительнее и еще красивее, чем прежде.
Галлюцинация.
Трясу головой и часто моргаю, но он не исчезает. Судя по тишине, воцарившейся за столом, это видение носит массовый характер. Мы все молчим и смотрим на парня, застывшего по ту сторону окна.
Когда Джастин делает шаг вперед и кладет ладони на стекло, внутри что-то обрывается. Безуспешно пытаюсь унять дрожь, разбегающуюся по всему телу. Вскакиваю и, чуть не перевернув столик, пулей несусь к выходу.
Мне так страшно, что я его не увижу. Страшно, что все это мне только показалось. Ведь я лично проводила его в аэропорт. Он улетел, а потом присылал мне фотографии из Сан-Диего…
Едва вырываюсь на улицу, вижу его, стоящего на том же месте.
Это он.
Настоящий Джастин, реальный. Высокий, широкоплечий, с сильными руками. На нем все та же ветровка, что и вчера, только джинсы другие, футболка белая, на ногах летние мягкие туфли со следами липкой весенней грязи. Увесистая сумка лежит прямо на асфальте.
Делаю первый, неуверенный шаг, и мышцы сводит от отчаяния. Нет, этого точно не может быть.
Он вернулся ко мне. Вернулся! Ко мне…
Порознь – никак. Лучше отрезать себе руку или ногу. Только вместе. Вдвоем. Мы раньше и не знали этого. Никогда прежде не любили. А вот это яркое, сильное, всепоглощающее, непреодолимое чувство – любовь. Когда лучше умереть, чем расстаться. Когда отдельно – не жизнь. Когда сложно, порой невыносимо и пугающе, но зато вместе. Когда на все готов, чтобы не потерять навсегда.
Это любовь, детка!
Я подхожу к нему, не веря своим глазам. Встаю на цыпочки и целую. У него вкус океана и жаркого солнца, от него пахнет соленым бризом и раскаленным песком. Его поцелуй мгновенно согревает меня. Оживляет, вдыхает силы.
Когда он отрывается от моих губ, вижу самую родную улыбку на свете. Джастин смеется, и в его синих глазах я читаю любовь.
Он знает, что я чувствую то же самое. Знает не разумом, а сердцем. Потому что тоже не может больше жить без этого чувства полноценности и счастья, которое захлестывает нас, едва мы оказываемся рядом.
– Прости, заставил тебя ждать, – говорит, сильнее прижимая меня к себе.
– Тебя стоит ждать, – громко выдыхаю, тая от его улыбки.
Джастин берет мое лицо в свои ладони.
– Я опоздал на многие часы…
– Но ты ведь здесь, – изнываю в ожидании его поцелуя.
И горячие его губы наконец касаются моих. Мы жадно целуемся, прижимаясь все крепче друг к другу, а теплый весенний ветерок укутывает нас в большой, уютный кокон, спрятанный от всего остального мира.
А нет, простите, не от всего: толпа придурков внутри кафе свистит, стучит по стеклу и что-то изображает, смеясь.
Не отрываясь от поцелуя, вытягиваю руку и показываю им средний палец.