Заснул Дима, вопреки ожиданиям, довольно быстро, а когда проснулся, Настя всё ещё лежала в его объятиях, правда, спиной к нему. Её футболка собралась в районе талии, и девушка совершенно неприличным образом прижималась обнажённой попкой к его напряжённому паху.
Осторожно, стараясь не потревожить соню, он лёг на спину. Плотная резинка трусов–боксеров доставляла определённый дискомфорт, и Дима осторожно стащил бельё, запихнул под подушку.
«Отправлю её в душ и потом оденусь», — решил он и, немного поёрзав, снова заснул.
Настя сладко потянулась, поправила задравшуюся футболку и, не размыкая глаз, прижалась к Димке, устроила голову на плече. Рука, будто там её законное место, улеглась на живот парня и ласково погладила.
Дима открыл глаза, не веря своему счастью. Неужели она сама проявляет инициативу? Настя лежала в его объятиях и улыбалась. Горячая ладошка девушки спускалась всё ниже и ниже. Он почувствовал прикосновение и то, как замерла Настя, затаила дыхание, осознала. Зелёные глаза распахнулись одновременно с приоткрывшимся в удивлении ртом, и она ахнула, слетела с постели, кутаясь в одеяло.
— Извини, я не ожидал, что ты на меня набросишься прямо с утра. Думал проснуться и одеться незаметно, — поспешил с оправданиями парень.
— У меня просто нет слов! Цензурных! — Настя демонстративно отвернулась, и Дима хмыкнул. Времени прошло достаточно, она разглядела всё, что хотела.
— Ты как себя чувствуешь? — спросил он, одеваясь за её спиной.
— Возбуждённо! — огрызнулась Настя. — Как я, блин, ещё могу себя чувствовать? Я, знаешь ли, не просыпаюсь обычно по утрам рядом с голым мужиком!
— А зря.
Дима чмокнул напряжённую девушку в шейку и пошёл в ванную, чистить зубы и умываться. Настроение взлетело до небес, хотелось петь и смеяться.
Настя бросила одеяло на кровать и пошла за ним.
— Спасибо, кстати, за зубную щётку, красивая. — Настя глянула на довольного друга, тот преспокойно чистил зубы и рассматривал, сильно ли отросла щетина.
— Пожалуйста. Как думаешь, бриться или можно так походить?
— Ходи. Дим, ну чего ты меня вечно так смущаешь? Мы же договаривались!
— О чём договаривались, Насть? Насколько я помню, мы говорили о том, что ты спишь на одном краю постели, а я на другом. Я честно лежал на своей стороне, заметь. А вот кое–кто с голой попой приполз ко мне под бочок, всю ночь закидывал на меня, совершенно невинного, руки–ноги, щупал пресс. Это я ещё, между прочим, отодвинулся от тебя утром, чтобы ты не поседела от ужаса. Так–то ты спала с задранной футболкой, прижимаясь ко мне весьма приятной частью тела.
— Ой, блин.
— Вот тебе и блин, — Димка глянул на смущённую подругу и бросил зубную щётку в стакан. — Я, знаешь ли, обещания свои держу. Из последних сил преодолевая трудности, можно сказать, отполз. Ну да, трусы снял. Но мне в них откровенно некомфортно было. Я действительно собирался их надеть втихушку, но ты снова набросилась на меня и стала ласкать своей ручкой и вот тут я потерял остатки здравого смысла, признаю.
— До последней фразы я собиралась извиниться, но теперь не буду.
— Да ну что ты! Мне было приятно, можешь не извиняться. Но совет на будущее — такие вещи лучше доводить до конца.
— Какие вещи? — Настя отложила зубную щётку в сторону и сделала шаг, разделяющий их, положила руки на грудь парня, подняла голову. — Такие? — Она начала осторожно гладить сверху вниз, обводить пальчиками полюбившиеся кубики пресса, царапать ноготками бархатистую кожу.
— Ты понимаешь, что сейчас произойдёт? — Дима прерывисто вздохнул. Он неотрывно смотрел в колдовские зелёные глаза, вспыхивающие от каждой его реакции на её прикосновения.
— Кто–нибудь постучит в дверь, или сработает пожарная сигнализация, или…
В дверь забарабанили и встревоженный голос Натальи позвал:
— Дима! Дим, ты здесь?
— Ведьма, — прошептал парень, чмокнул Настю в кончик носа и крикнул: — Да, Нат, сейчас, минуточку, — и совсем тихо Насте, тряся головой неодобрительно: — Каркуша.
Надев просторную длинную футболку и шорты, Дима открыл дверь старосте группы.
— Привет. Настя, ну ё-моё! Ты телефон вообще проверяешь? — накинулась с порога на девушку Наталья. — Там Боря уже рвёт и мечет, где тебя носит!
— У меня телефон, наверное, сел. Или на беззвучном стоит.
— Ладно, пойду его успокою. И извинись перед братом! Он волновался.
Наташа исчезла так же быстро, как и появилась, оставив после себя запах кокосового масла, которым, очевидно, натёрлась после душа.
— Вот я лопухнулась. — Настя скривилась. Наталья, конечно, была права. Зная Борьку, лучше тридцать раз перестраховаться.
— Я ему вообще–то написал, что ты у меня, — признался Дима. — Натку сюда заслали как шпиона — проверить, был ли секс.
— Думаешь?
— Уверен.
— И какой вывод она, интересно, сделала? Как–то быстро свинтила.
— Правильный. Идём к тебе, переоденешься и на завтрак.
— Какой правильный? — допытывалась Настя, открывая дверь в свой номер. — Алёнка, ау? Странно, она будто и не возвращалась ещё.
— Познакомилась, наверное, с кем–то и занималась бурным сексом всю ночь, не то что мы. Настя, да у нас на мордах лица было всё написано крупным шрифтом.
— Что написано? — Настя чувствовала себя совершенно тупой, но голова не соображала без кофе и ей казалось, что она методично доводит Диму до белого каления.
— Котёнок, ну, представь: ты заходишь в номер, там девушка и парень. Девушка в футболке парня, растрёпанная, с припухшими губами, шальным взглядом и во–о–от такими зрачками! Я, думаю, выглядел не намного лучше. Что ты подумала бы на её месте?
— Что они переспали?
— Бинго! Анастасия, вы с утра проявляете чудеса логики и дедукции! — подколол Дима и поскрёбся в дверь ванной, за которой она переодевалась. — Могла бы и пустить посмотреть: меня–то ты рассмотрела с утра, а я ничегошеньки не видел.
— Побольше трагизма в голос добавь, — посоветовала Настя, распахнув дверь, — а то я не прониклась. Идём есть, я просто умираю от голода!
Глава 18
К лифтам шли молча, так же молча ехали вниз. Настя не могла отделаться от мысли, что происходящее — это какой–то странный и очень откровенный сон. Во–первых, она слишком спокойно воспринимала близость с Димкой, будто это нормально, будто так и должно быть. Во–вторых, она вела себя не совсем обычно. В-третьих, сумасшедшее притяжение, возникшее между ней и другом, казалось, ни капли не разрушает их дружбу. Им по–прежнему так же легко и комфортно, как и раньше. Вот даже молчание не напрягает ни капли, нет желания его заполнить пустой болтовнёй.
Когда они, наконец, уселись с полными тарелками за столик на открытой веранде, Настя разложила на составляющие свои ощущения и треволнения. По всему выходило, что Дима ей небезразличен. Любовь это или нет, Настя так и не определилась, но окончательно поняла — он ей нужен. Как друг — это сто процентов; как любовник — вполне вероятно, по крайней мере, ей этого действительно очень и очень хочется, и чем дальше, тем сильнее; как парень — и хочется, и колется, да не верится. Есть ли у неё шанс, или она его упустила ещё тогда, на первом курсе, когда он был ботаником, а не бабником?
— Дима, — позвала она тихонечко, не желая привлекать внимание окружающих.
— Чего?
— А если бы мы переспали, мы бы остались друзьями?
Она смотрела не моргая, напряжённая и красивая. Диме показалось, что подруга даже дышать перестала в ожидании его ответа, и не стал тянуть:
— Естественно!
Настя облегчённо выдохнула, откинулась немного назад, потянулась к апельсиновому соку в высоком бокале, украшенном треугольничком ананаса.
— Но я должен тебе кое–что сказать, — добавил Дима и, убедившись, что она внимательно слушает, продолжил мысль: — Когда это произойдёт — а это произойдёт, притом скоро. Думаю, ты не станешь спорить с очевидным, ведь так?
— Не знаю, — дипломатично ответила Настя. Интуиция просто вопила, предупреждая о подвохе. В голосе друга слышалась какая–то угроза, неожиданная и неприятная.
— Когда это произойдёт, котёнок, ты станешь моей. Полностью моей. И я тебя не отпущу.
— Никогда? — машинально спросила девушка, не осознав всей глубины его признания.
— Никогда. — Дима не дурачился, не улыбался, смотрел непривычно тяжёлым взглядом.
— М, — протянула Настя через плотно сжатые губы, — а у нас разве не отменили крепостное право? Я вроде что–то такое помню. Конец девятнадцатого века, реформы Александра Второго…
— Не паясничай. Ты поняла, о чём я, — перебил Дима.
— Не уверена.
— Привет ещё раз, — поздоровалась Наташа, не подозревая, что второй раз за утро помешала парочке. — Слушайте, вы кого–нибудь видели вообще из наших сегодня? Боря с Костей договаривались поплавать с утра, но Костя не выходит на связь. Девчонки тоже собирались с утра вялиться у бассейна. Ради красивого загара и халявного завтрака, по идее, должны были выползти в любом состоянии.
— Напились небось и дрыхнут, — предположила Настя.
— Ну может быть, конечно, но я почему–то переживаю, прямо сама не своя, — призналась девушка и села за столик.
— Натусик, расслабься. Ты здесь не староста, а такая же отдыхающая, как и все. Выключай режим «вся ответственность на мне», включай «мне на всех пофиг, кроме Борьки». — Дима излучал спокойствие и доброжелательность, ему хотелось верить, и Наташа сказала:
— Ты, наверное, прав. Я вечно на стрёме. Блин, где там Боря ходит? Кушать уже хочется.
— А ты чего не с ним? — спросила Настя любопытно.
— Меня отправили под ваш присмотр. Видите вон тех двухметровых австралийцев? Один из них звал меня вчера замуж и обещал золотые горы. Боря чуток поднапрягся. — Наталья ехидно хихикнула. — В общем, я всю ночь доказывала, как я его люблю. Ой, Настюш, прости.
— Да ладно тебе, все свои, — успокоила смутившуюся подругу девушка. — Ты, кстати, почему не хочешь к нему переехать? Он только ради тебя ремонт так быстро и доделал, до этого не торопился. — Она немного покривила душой: причин у брата хватало, одни скандалы с мамой чего стоили. Но ради его счастья можно было и приукрасить, польстить девушке.