«Ведь может такое быть, что сперва он говорил о детях отдалённо, — рассуждала девушка. — А здесь вопрос о собственных детях. Может, он действительно не против? Не все ведь мужчины такие, как Саша Маринкин: кто–то и в двадцать женится, и детей рожает. Мама с папой всю жизнь прожили и ничего. Угу, ничего, — Настя даже языком цокнула, — только грызутся последний год, как кошка с собакой. Но всё равно — есть ведь удачные примеры где–нибудь. Наверное».
Телефон мигнул световым индикатором, уведомляя о пришедшем сообщении. Дима спрашивал, когда у неё консультация, и предлагал отвезти.
Настино состояние в тот момент можно было охарактеризовать коротко: упс! Она совершенно не задумывалась, что теперь, с появлением в её жизни мужчины, надо иногда и координировать планы, а не действовать, как раньше, по своему усмотрению. Хотя бы просто своевременно уведомлять: я занята тогда–то и тогда–то.
«У меня с утра была. Я в библиотеке уже», — напечатала и отправила девушка и с интересом и некоторым волнением стала ждать ответа. Димка иногда проявлял чрезмерное рвение её опекать, и это уже откровенно пугало. Вырваться из–под контроля брата, чтобы попасть под контроль другого мужчины — не то, о чём мечтала Настя.
«Тебя забрать, или ты у нас самостоятельная женщина и мне не стоит на тебя лишний раз давить своей заботой?» — прилетел почти мгновенный месседж без смайликов.
«Хочу тебя увидеть, но не знаю, когда закончу» — набрала сообщение Настя.
«Сейчас приеду. Заодно тоже отредачу диплом. Шоколадку купить или воду?»
«Воду: — )»
Огромные деревянные настенные часы пробили полдень, и девушка мысленно дала себе затрещину. Она уже почти час находится в библиотеке, а не напечатала ни слова. То дети на уме, то Димка.
Да и не могла она сказать, что мысль, озвученная им в Таиланде, не нашла в душе отклика. Нашла, да ещё какой! Возможно, детей она пока не хотела, а вот с Маришкой за компанию… Слишком большой соблазн. Замужняя подруга всё больше отдалялась, и Настя боялась, до дрожи в коленях боялась, что ребёнок окончательно разорвёт их дружбу.
Всё больше и больше склонялась она к беременности. С одной стороны, она понимала — рано, очень рано, им надо пожить вместе, проверить отношения. Да и романтики хотелось! Неделя в Таиланде — не то, совсем не то. Но с другой — хотелось малыша, похожего на Димку. Такого же умного, красивого, смешливого. Любимого.
— Нет, нет, нет! — говорила она себе после длительных раздумий.
— Да, да, да! — шептало сердце.
Дима приехал через полчаса, когда Настя, наконец, обуздала чувства и принялась за диплом. Работа шла бойко, и к моменту появления любимого Настя успела сделать не так уж и мало.
Под бдительным оком библиотекаря целовать и обнимать девушку Дима не стал, лишь подмигнул. Ему–то самому было всё равно, он давно искоренил в себе страх «А что подумают люди?», а вот Настя проявлений чувств на людях на дух не выносила. Но и это парня не раздражало, а только казалось милым и женственным.
Через несколько часов пара, довольная собой, шла в машину. Настя сделала абсолютно всё, Дима вообще справился в рекордные сроки и играл в «Зомби против растений» на телефоне, ожидая её около часа. И сейчас девушка думала, как так вышло, что он ни капельки её не отвлекал, не приставал, не дразнил, а просто был рядом.
«Приятно. Мне с ним так же комфортно, как и в статусе просто друзей», — радовалась девушка.
В машину её усадили, как принцессу: открыли дверь, придержали, пристегнули, даже юбку поправили. Но как только Дима уселся за руль и завёл двигатель, из услужливого и заботливого мужчины он превратился в страстного, с порочным взглядом, эдакого плохиша из фильмов:
— Никаких поцелуев до дома! Держи себя в руках, детка!
Настя захихикала. Почему–то даже любовь у них была с привкусом лета: яркая, тёплая, смешливая. И ей это безумно нравилось!
После душа и любви её снова заставили готовить.
— Это эксплуатация и — эта, как её? — дискриминация по половому признаку, вот! — шутя предъявляла претензии девушка. — Мы ещё даже не живём вместе, а ты меня на кухне почти поселил. Вот как с тобой жить?
— Я уверен, что очень даже здорово, — не стал скромничать Димка. — Нет, если хочешь, мы можем питаться в кафе, но я просто балдею, когда ты здесь, вся такая домашняя…
В голосе парня зазвучали мурлыкающие нотки, и Настя строго ему ответила, пока он не успел подойти, обнять и отвлечь окончательно:
— Но–но–но! Не хочу спалить еду и потом снова готовить, потерпи. В кафе питаться иногда можно, но мне на самом деле не сложно приготовить. Кухня у тебя шикарная, я получаю огромное удовольствие, когда здесь готовлю.
— Она вся твоя, как и я.
Настя обернулась к Димке. Он сидел на стуле и смотрел серьёзно, без малейшего намёка на улыбку. А вот она улыбнулась, смущённо и капельку лукаво. Вместо ответа.
— Коварная ты барышня, Анастасия.
— Чего это?
— Ты меня постоянно соблазняешь, — предъявил претензию парень.
— Я? Чем это? Стою, как приличная женщина, кручу–верчу–выготавливаю, красная от плиты наверняка и…
— Ты в любом виде охренительна, — перебил Дима тем особым голосом, от которого у неё подгибались коленки. Но одна мысль отрезвила.
— Дим, а ты в курсе, что беременным и после родов нельзя некоторое время заниматься любовью? Как ты с этим справишься? — Настя на мгновение обернулась, бровь изогнула вопросительно и лишь затем вернулась к готовке.
— А, — парень помедлил. У него пересохло в горле от одного лишь предположения, что Настя носит его ребёнка под сердцем, — уже надо?
— Да нет, я просто спрашиваю.
Нож стучал в прежнем ритме, совершенно не сбиваясь, и подозревать свою девушку в сокрытии безумно важной тайны Дима не стал.
— Насть, мы будем делать всё, что скажет нам врач. Вместе. Если придётся ждать год, будем ждать год.
Тёплые ладони прикоснулись к животу, и Настя вздрогнула. Она не заметила, как он приблизился.
— Тш–ш–ш, не пугайся, — прошептал Дима, поцеловал в висок, затем за ушком, зарылся носом в пахнущие его шампунем тёмные шелковистые локоны, — это всего лишь я.
— Знаешь, — Настя обернулась в кольце его рук, заглянула в глаза и тут же потупилась, уткнулась носом в грудь любимого, — если это уже случилось, то пусть. Я, наверное, всё–таки хочу малыша. Твоего и моего.
— Нашего, котёночек, нашего.
Глава 27
Неделя до отъезда в Амурскую область к бабушке прошла сумбурно и очень насыщенно. Настя только и делала, что куда–то бежала, что–то делала, с кем–то договаривалась. Дипломный проект был проверен, прошит и ждал своего часа, университетские формальности — улажены, а на личном фронте стояла ясная, солнечная погода.
Настя даже умудрилась сходить на несколько собеседований и получить два предложения работы. Но зарплата, к сожалению, оптимизма не внушала, притом платили её в конверте.
— Ты зря ходишь по мелким конторкам, с твоими мозгами надо штурмом города брать. Иди сразу в хорошую крупную компанию, — убеждал Димка в очередной раз.
— К тебе, — ехидничала девушка. Изо дня в день она упёрто и настойчиво ходила с одного собеседования на другое, лишь бы хоть в чём–то не послушаться своего домашнего тирана. Который, впрочем, терпеливо ждал, когда она набегается и сдастся. И даже не скрывал этого, побуждая её действовать ещё активнее.
— Это идеальный вариант и я, конечно, за него, но если ты вдруг пойдёшь работать в какой–нибудь филиал Газпрома, я, так уж и быть, смирюсь. А в шарашкину контору — фигвам! Но вообще собеседования — штука полезная, так что топай–топай, набирайся опыта. ХэдХантер даже рекомендует походить сперва по разным собеседованиям, прежде чем идти туда, куда хочешь, вроде как поднатаскаться и первоначальный стресс снять. Опыт, сама понимаешь.
Настя думала. Много думала. Советовалась и с братом, который, судя по всему, благословил их на долгую и счастливую семейную жизнь и был целиком и полностью на стороне Димы. И с Маришкой, которая, ехидно хихикая, рассказала, как Дима убеждал её поговорить с подругой и объяснить, исходя из своего удачного опыта, до чего же здорово работать со своим мужчиной.
Плюсы и минусы были очевидны, но Настя всё больше и больше склонялась к мысли, что работать им всё–таки лучше отдельно. Удобство удобством, но хотелось сделать карьеру самостоятельно, без протекции, доказать не Димке или Боре, а самой себе — я могу.
Второй веской причиной оказалась её ревность. До возвращения во Владивосток Настя не думала о многочисленных — и, к счастью, бывших! — девушках своего мужчины, а зря. Они и писали, и звонили, и напрашивались в гости. Димка, конечно, вёл себя безупречно, сообщал об изменении статуса и довольно быстро сворачивал разговоры. Да только Настя понимала — она ревнует его со всей страстью неуверенной в себе девушки.
«Он такой крутой, а я… — всё чаще крутились мысли в её голове. И она обещала снова заняться танцами, пойти в автошколу, выучить английский. — Надо взять себя в руки и вернуть себя прежнюю — энергичную, весёлую, умную, а не вечно сомневающуюся размазню без амбиций. А ревность… так хоть смогу сдерживаться, а если вместе работать будем — вряд ли. Начну выносить ему мозг: ты посмотрел на коленки Маши, а Лена пробыла у тебя в кабинете пятнадцать минут… Да и Димка будет злиться, если мне кто комплимент невинный сделает. Нет, лучше не надоедать друг другу таким макаром».
Настя и не думала, что в ней одной умещается столько комплексов, но на фоне умного Димки, который загадочным образом умудрялся и заниматься спортом, и развиваться интеллектуально, и уделять время многочисленным друзьям, чувствовала себя бледной молью, недостойной его любви и внимания.
Маришка минут пять не могла вымолвить ни слова, когда подруга, едва ли не плача, поведала о своих сомнениях. Они сидели в маленьком уютном кафе, забившись в самый его уголок, и делились сокровенным, как это всегда и бывало.