— Насть, ты меня сейчас просто… Боже, я даже не знаю, что сказать! Если ты неинтересная, то я вообще тогда какая? У меня даже увлечений каких–то нет, хотя времени свободного вагон и маленькая тележка, — Марина выглядела расстроенной и в какой–то степени даже потерянной. В таком состоянии оказать моральную поддержку лучшей подруге она никак не могла.
— Сдурела, что ли? — возмутилась Настя. — Ты увлекаешься китайским, балда! Марина, ну ты иногда такая блондинкО, что просто… — Она закатила глаза, подчёркивая зашкаливающую степень нелепости ситуации, и оборвала фразу. — У вас другая ситуация. Саша любит в тебе живость и открытость, ты очень эмоциональная, но при этом настоящая и искренняя. Он молодеет душой рядом с тобой. Поверь, это очень заметно. Он сам слишком ответственный и строгий, ты его уравновешиваешь. Так что прекрати истерику! Нашла чем грузиться. Вы — идеальная пара, поверь. За километр видно, — уверенно печатала слова Настя, не давая Марине шанса усомниться в их правдивости.
— Спасибо. Я в последнее время стала какой–то плаксивой. Гормоны, видимо, шалят. Насть, но и ты не сомневайся в себе. Димка тебя знает разную, больную и здоровую, в настроении и без него. Чего бояться? Его любовь прошла испытание временем. Притом заметь, вела ты себя с ним безобразно. — Маришка покачала головой, словно приговаривая про себя: «Ай–яй–яй».
— Знаешь, мне иногда кажется, что я все эти годы тоже его любила. Может, конечно, надумываю сейчас, но к Димке я по–особенному относилась всегда. Меня тянуло к нему ужасно, и именно это бесило. Я себе казалась девочкой–дурочкой, которая как мотылёк летит на огонь. Вроде и понимаешь, что это конец, а сил сопротивляться нет. Все эти его пошлые шуточки… Иногда безумно хотелось взять и сказать ему «да».
— Блин, ну ты даёшь! — Маришка рассмеялась так заливисто, что сдержать улыбку Настя не смогла, хотя смешно ей не было. — Интересно, а если бы ты согласилась? Хотела бы я посмотреть на лицо Димки в этот момент!
— Я иногда думаю, а что было бы, если. Сейчас, когда у нас всё хорошо, мне иногда безумно жаль, что в моей жизни был Женя. Но вот так подумаешь: а если бы его не было, Дима вообще начал бы решительные действия или нет? Вопрос, конечно, риторический, но мне кажется, он был бы счастливее, если бы у меня до него никого не было. Ему это очень важно. И мне тоже. Так обидно, что я совсем немного не дотерпела.
Настя сбивалась, запиналась, но говорила. Мысли перескакивали с одного на другое, но Маришка её поняла. Девственность, с которой она так жаждала расстаться в своё время, сейчас приобрела для неё новый смысл. Пусть в первый раз у них всё произошло не самым романтичным образом, но Александр получал огромное удовольствие от мысли, что она не принадлежала никому прежде. Он обожал её, дорожил их отношениями, и Марина при каждом касании, каждом поцелуе чувствовала его бесконечную любовь и в какой–то степени даже трепет. И радовалась, что судьба уберегла её от опрометчивых поступков.
— Насть, может, в вашем случае и хорошо, что было всё именно так, как было. Блин, это как же он бесился, когда узнал, ё-моё! Виноватил себя, наверное, жутко. Но ведь не отвернулся от тебя, а понял, как ты ему важна и всё такое.
— Возможно, но… Мариш, я реально боюсь его потерять. Он такой классный, а я простая и обычная, и ничем не выдающаяся, и вообще… А мне хочется быть для него особенной!
— Так ты и есть особенная. Насть, он по тебе пять лет сох. Ты чего? — Марина постучала пальцем по лбу, намекая на невысокие умственные способности подруги.
— Я не о том. Одно дело — пока мы были на расстоянии. Но когда мы станем вместе жить, поговорим уже обо всём на свете, всё решим и так далее… Не знаю, как объяснить, я в последнее время ужасно косноязычна.
— Это любовь, — мультяшным голоском пропела Маришка и смешно наморщила нос.
— Она самая, — Настя вздохнула счастливо, немного мечтательно и попробовала продолжить мысль: — Короче, я хочу быть ему интересной и через десять лет, и через двадцать. Не только в сексуальном плане — хотя и в этом, конечно! — но и интеллектуально, понимаешь? Чтобы нам было о чём поговорить, чтобы я могла его удивить чем–то. А как это возможно, если работаешь вместе? Когда вместе двадцать четыре часа в сутки, и так всё знаешь друг о друге, надоедаешь до смерти, так и до ненависти недалеко. И это меня пугает.
— Я об этом, если честно, не думала.
— А я вот думаю, постоянно думаю. Просто даже если я решу устроиться к нему временно, то, скорее всего, фиг потом смогу уйти, понимаешь? Уже привыкну к коллективу, к удобству, к привилегиям. Лучше с самого начала строить свою карьеру самостоятельно.
— А ты Диме это говорила? Ну, вот такими словами, как мне? Доходчиво. — Марина сделала глоточек чая и посмотрела на подругу неожиданно строгим и холодным взглядом.
— Ну, вроде бы. Наверное.
Настя совершенно не была в этом уверена. Они много спорили о работе, сперва горячо и бурно, затем Димка принял выжидающую позицию и немного насмешливо её подначивал. Но вот так спокойно и подробно своё мнение она ему не обосновывала.
— Объясни ему нормально. Так, чтобы он принял твою сторону и поддержал, может, посоветовал даже, куда пойти. Дима тебя любит настолько, что пойдёт навстречу, как только поймёт, что это тебе важно. Я имею в виду не то, что тебе вожжа под хвост попала и ты из вредности хочешь работать не у него, а именно то, что ты думаешь о ваших будущих отношениях и их сохранности. — Маришка так активно жестикулировала, подбирая слова, что едва не смахнула со стола заварочный чайник.
Личная жизнь лучшей подруги волновала по–настоящему, и ей безумно хотелось помочь, подсказать. Только вот Настя скрытничала и многого не рассказывала, приходилось предполагать на пустом месте и ждать, когда та созреет и раскроет свои секреты полностью.
Марина печально вздохнула. Молчание Насти немного обижало, но вместе с тем она понимала её. Раньше, в эру–до–мужчин, они делились самым сокровенным абсолютно спокойно, но сейчас у каждой появились тайны, глубоко интимные моменты, то, что должно оставаться только между двумя любящими людьми. И Марина понимала: надо просто принять ситуацию, так же, как ранее это сделала Настя в её отношении.
— Он такой тираничный, Мариш. Вот прямо как Борька, если не хуже.
— Ой, да ну брось. Мне кажется, это у вас временное. Представь себя на его месте, и его поведение уже не будет тебе казаться таким ужасающим. Он столько ждал, любил, ревновал! И тут ты попала в его драконистые лапки. — Маришка озорно подмигнула. — Конечно, он боится, что ты упорхнёшь куда–нибудь от него. Это ведь естественно. Особенно если учесть, как тебя штормит то туда, то сюда. Начнёте жить вместе, он успокоится. Так–то Димка готов ради тебя на всё! Вспомни, как он воду тебе притащил, под угрозой несдачи экзамена, считай. Ты для него важна, а это значит, что и все рычаги управления в твоих руках.
— Только я на права ещё не выучилась. — Настя захихикала, потом вздохнула, ойкнула. Ей ещё многое предстояло освоить, с Димой оказалось не так–то легко и просто. — Ты права. Мне надо просто собраться с силами и решить свои проблемы. Мама, кстати, немного пришла в себя. Видимо, поняла, что перегнула палку. А я реально не даю больше на себе ездить, прикинь? Если честно, не понимаю, почему раньше не научилась так себя вести.
— Ты стала чувствовать себе увереннее, так как знаешь, что за твоей спиной есть Дима и Боря, — предположила Марина и, наконец, уделила время яркому, красивому и, по всей видимости, вкусному салату.
— Я перестала прятаться за Борькину спину. Думала с Димой посоветоваться, он ведь умеет манипулировать людьми, но, похоже, одно то, что он у меня есть, и то, что мне есть к кому идти в случае чего, делает меня сильнее и увереннее в себе. Мама чувствует и не грузит больше.
— А ты их познакомила уже? — любопытствовала Маришка.
— Мама отказалась. Сказала, что знакомиться будет только с женихом. Когда я заявила, что он и есть мой жених, потребовала предъявить кольцо и дату свадьбы. Тоном ещё таким, просто жесть.
— Хи–хи–хи, ты Диме расскажи об этом. — Марина захрюкала в ладошку.
— Ага, и не говори. Он–то только обрадуется. Знаешь, так иногда хочется собрать манатки и свалить к нему. Но я понимаю, что нельзя. Хочу всё сделать по–человечески. Чтобы и с мамой сильно не поругаться, и Димку не обидеть, и права свои отстоять. Понимаешь? — Настя пытливо уставилась на подругу.
— Не совсем. Если вы любите друг друга, а вы любите, к чему это всё? Дома у тебя чёрт знает что творится. Так бы переехала к нему и всё, никаких проблем.
— Блин, Марин, ну ты вообще не хочешь меня понять. — Настя надула щёки и выдохнула шумно и яростно. — Я хочу, чтобы Дима считался с моим мнением. Хочу, чтобы мама приняла факт, что у меня есть своя жизнь, и не лезла туда со своими командами и поручениями. Даже если я завтра перееду, проблему это не решит. Может, её решит Дима, конечно, поговорив с моей мамой, но, Марин, получится ведь, что я ни на что без него не способна.
— Но он мужчина! Он должен решать твои проблемы! — Марина повысила голос, и на подруг стали оборачиваться обедающие в кафе. Заметив внимание посторонних, она уже тише продолжила: — Ты надумываешь, Насть. Надумываешь! Дима не такой. Он не станет тебя запирать в золотой клетке и командовать тобой. Это… блин! Насть, это у тебя в голове, понимаешь? Ты всегда бесилась, что Борька тебя контролировал, что мама командовала, а теперь придумала себе, что и Дима такой же.
— Он такой же, Мариш, — тихонечко ответила Настя. — Такой же.
— Да не такой он! Не такой!
Марина принялась в тридцать пятый раз повторять свою точку зрения. Настя отнекивалась, недовольно качала головой и цокала языком, но не спорила. Слушала. И постепенно, фраза за фразой, приходило понимание.
— Ладно, я тогда так и поступлю. Торопиться не буду, менять решение тоже. Пусть пока идёт, как идёт, а там посмотрим.