Звезды вспыхнули в его глазах — он отдал ей всего себя, всего!
И она закричала от целиком накрывшего ее наслаждения!
И крик ее вогнал в усталые члены Хамрая новую страсть, ему захотелось вновь покрывать ее тело жаркими поцелуями, утоляя ласками вековой голод пальцев. Он упал на постель рядом и целовал, целовал ее вздымающие в волнении груди.
С шумом распахнулась дверь и кто-то вбежал в мир их любви, сломав непередаваемое ощущение целостности двоих во всей Вселенной.
Хамрай резко повернул голову — его охранники с мечами недоуменно смотрели на господина.
— Вон! — зарычал маг.
Его взгляд, словно ураган вымел растерявшихся телохранителей из комнаты.
И только тогда Хамрай понял, где он и что с ним.
Внутри все дрожало и в голове звенело, но никаких признаков перерождения он не ощущал. Он с удивлением посмотрел на закрывшую глаза, тяжело дышащую Аннауру (которая, похоже, даже не заметила появления стражников) и оглядел комнату.
В углу стоял Алвисид и смотрел на Хамрая.
Хамрай встал с кровати, волна ненависти поднялась в груди, он пошел к богу.
Проходя мимо стола, он не глядя взял бокал и сделал большой глоток вина, чтобы утолить иссушающую жажду, чтобы чуть придти в себя.
— Ты обманул меня! — с ненавистью произнес Хамрай, чувствуя, что ненависть исчезает, поглощаемая силой любви и непреодолимым желанием вновь окунуться в жар ЕЕ тела. А вспыхнувшая было досада об упущенных напрасно за полтора столетия возможностях растворилась в испытанном только что наслаждении.
— Я неудивлен, что познал любовь именно ты, Хамрай, а не Балсар, — как-то невпопад ответил Алвисид.
Хамрай понял — перед ним не сам бог, а лишь видение его, подобное тому, что он оставил своим наследникам. Только одежды на посланце Алвисида были те, что привык видеть на нем Хамрай.
— Ты полюбил, — продолжал Алвисид, — ты узнал, что такое любовь, ты не побоялся смерти. Перед настоящей любовью бессильно любое заклятие. Если бы ты не любил, то сейчас бы не слушал меня. Я рад за тебя, Хамрай. Я поздравляю тебя — не потеряй свою любовь. Но помни — заклятие в силе! Исчезнет любовь — исчезнет для тебя возможность обладать женщиной!
И посланец Алвисида растаял в ярком свете свечей.
— С кем ты говоришь? — подняла голову Аннаура.
В ее голосе прозвучал оттенок обиды, что в такую ночь он может отвлекаться на что-то еще кроме нее.
— Ни с кем, — сказал Хамрай. — Я иду к тебе, любимая!
Старый чародей наконец-то понял, что жизнь для него продолжается.
Нет, не продолжается — она еще только начинается!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. У РЭДВЭЛЛА
«— Скажи, Рейнольд Зеленый Лист,
Что делал ты в лесу?
— Искал тебя, мой господин,
Я весть тебе несу.»
Глава девятнадцатая. ПУТЬ
« Смерть стоит того, чтобы жить,
А любовь стоит того, чтобы ждать.»
Через несколько дней корабли бретонцев в тусклой хмари раннего утра пристали к британскому берегу.
Едва отплыли от Бретони на головном корабле начался совет верховного короля Британии — лучшие бриттские рыцари обсуждали создавшееся положение.
Как оказалось, Этвард давно вынашивал новый замысел — не штурмовать Лондон, как он говорил Карлу Бретонскому, а перво-наперво разбить армию принца Вогона, застрявшую у стен Рэдвэлла.
Тому было несколько причин, но, пожалуй, главная — юный король догадывался, что наемная армия, взяв вражескую столицу, будет заниматься грабежом и, отягощенная трофеями, вдвое потеряет наступательный пыл.
Нет, пусть сперва докажут свое бесстрашие у стен Рэдвэлла, против настоящих воинов, а не против просящих пощады мирных горожан.
Бриттские рыцари поддержали решение короля — так или иначе армию варлаков необходимо уничтожить, она несет угрозу всем. А после падения дьяволовой стены над Рэдвэллом, решено двинуть войска на Камелот, освободить бриттскую столицу от захватчиков. И только после этого завершить кампанию в Лондоне.
Сыновья короля Карла пытались возражать, но им резонно ответили, что они наняты для освождения Британии от саксов. Все силы противника сейчас сосредоточены у Рэдвэлла — разгроми их и бери Лондон практически голыми руками.
Бретонцы несколько нехотя согласились на доводы бриттов и обещали поддержать боевой дух в своих войсках. Лондон — лакомый кусочек и останется на сладкое.
Огромная армия высаживалась там, где ее не ждал враг.
Рядом с юным королем Этвардом находились его друзья — граф Маридунский и король Сегонтиумский, а также лучшие бриттские рыцари, горящие местью за убитого короля и разоренные земли.
Радхаур, глядя как спускают по шаткому трапу испуганно ржущих лошадей, думал, что вот он снова на родной земле. И впереди, в самые ближайшие дни — новые сражения, новые победы.
Теперь рядом с ним нет отца, нет магической силы и мудрого слова сэра Дэбоша и сэра Ансеиса. Он должен сам идти вперед по жизни. И он не боится — с открытым лицом он смотрит в глаза будущим опасностям.
Подошла Марьян и несмело взяла его под руку.
Он не вырвал руку, как в прошлый раз. Если она хочет быть рядом — пусть.
Он рыцарь, да, но как он далек от понимания любви и своем месте в ней. Но разве должен рыцарь думать об этом — откуда вообще у него, Радхаура, такие мысли?
В голове неожиданно слова сами собой стали складываться в красивые строки.
Радхаур слегка мотнул головой, отгоняя их — только этого не хватало! Пусть все идет, как идет, пусть. Слава Британии и слава рода Сидмортов — вот чему он должен посвятить жизнь, вот о чем он должен думать.
Впереди новые битвы. И новые победы. А пока родное графство горит и опустошается чужой армией. Пока. До падения дьяволого купола осталось восемь дней. Они успеют. Должны успеть.
Радхаур рукой нащупал висящий на груди перстень Алвисида, талисман графов Маридунских — с ним он больше не расстанется ни при каких обстоятельствах.
Глава двадцатая. БЕГСТВО
« Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты!»
Вода — как незнакомый человек. Откуда течет, куда стремится, зачем?
Кто знает?..
Вот небольшой ручей, пробивший себе путь сквозь лесную чащу. Вода журчит довольно в своем неспешном движении, не подозревая, что через несколько ярдов ее ждет порог. Вода падает вниз, бурлит сердито, выбрасывая ругательства белой пеной, и бежит дальше по своим неведомым делам, где надо пробивая дорогу, сметая с пути случайные препятствия — упавший в ручей древесный ствол или еще чего-нибудь, подхватывает с собой попавшие в нее листья и ветви.
Вода в подчинении царя Тютина. Ха! Ему подчиняются озера, вода лишь признает его повелителем, но он не является таковым. Никто не властен над силами природы, даже Силы Космические…
Силы Космические, силы природы…
Царь Тютин сидит под дьяволовым куполом в Рэдвелле и смотрит, как задыхаются бриттские рыцари. Или уже задохнулись? Да, наверное. Астарот говорил, что они выдержат не более полутора десятков дней… Интересно, а владыке Ста Озер необходим воздух? Бессмертен ли он? Впрочем, какая разница…
На воду можно смотреть бесконечно. Она падает с небольшого — всего в полярда — порога и убегает дальше. Приятно и завораживающе смотреть на это тихое бурление и думать о вечном. Или не думать ни о чем.
Герцог Иглангер и не мог думать ни о чем, кроме как о падении дьяволого купола над Рэдвэллом. Ему не нужна жизнь без магической сущности — а она там, в подземельях замка…
В подземельях замка… В подземельях замка… Осталось три дня до падения купола, ограждающего замок от мира. Осталось три дня. Три дня… Три… Ночь, день, еще ночь, еще день и снова ночь, а утром…
Герцог не знал, когда падет купол — утром или вечером? Или в полдень, когда солнце побеждает силы Тьмы, заставляя их забиваться в глубокие норы?
А вода падает вниз, бурлит, пузырится, бежит дальше… Бежит…
И текут мысли об одном и том же, доводя до бешенства внешне бесстрастного герцога, который для всех окружающих (кроме Линксангера и Берангера, а также Астарота, посвященных в тайну) остается могущественным магом. Магом!
Да он теперь даже на мгновение не может остановить, например, этот бесконечный поток воды! Воды…
Он может теперь либо спать, дабы приблизить долгожданный час падения купола и триумфального вхождения в замок и возвращения своей магической сущности, либо смотреть на движение воды. Днем — воды. Ночью — наблюдать веселую пляску языков пламени костра.
Спать герцог уже просто не мог. Не мог больше видеть сон, как открываются перед ним ворота в ненавистный Рэдвэлл. Он хотел этого наяву. Надо было ждать.
Ждать — больше ничего другого герцогу не оставалось.
Герцогу не нравились настроения его армии. Бездействие не идет войскам на пользу. Варлаки не понимали, почему столько времени торчат у стен какого-то замка, почему не грабят Камелот и другие бриттские города. Пришлось объяснять варлакским военачальникам, что в Рэдвэлле спрятаны главные сокровища бриттов, что ни Камелот, ни другие города после полного уничтожения бриттского воинства от победителей никуда ни денутся. Это хорошо еще, что всего тридцать дней может стоять дьяволов купол. А если бы сто, триста? Варлаки не стали бы столько ждать.
А смог бы ждать он, герцог Иглангер? Он шел к своему магическому могуществу всю жизнь, он может пройти нелегкий путь снова, но… Но ему нужна его магическая сущность — немедленно. И что такое сто, даже триста дней в сравнении с десятилетиями невероятного напряжения и лишений, которыми эта самая магическая сущность ему далась?
Чтобы повальная пьянка и кровавые ссоры саксов с варлаками не охватили всю армию, герцогу пришлось разрешить штурм Маридунума и других близлежащих городов.