— Я не поняла, — заговорила Инна. — Этот Ян, он кто? Друг или враг?
— Если бы я знала! Да, он помог мне. Но они ничего не делают просто так. Знаете, что про них Артур сказал? Жители Эдема. И думай, что хочешь. Может, это какая-то местность? Страна?
— Нет такой страны, — мотнула головой Танюха.
— Знаю, что нету, — вздохнула Марина. — А если это название какой-то территории, или что-то на сленге… Может, община какая-то религиозная?
— Секта? — удивилась Инна. — Это уже больше похоже на правду. Место, где живут, эти сектанты называют Эдемом, а?
— Но по ее рассказу, — возразила Танюха, — эти товарищи из агентства больше похожи на какую-то спецбригаду, ну или спецслужбу, чем на сектантов.
— Не очень я верю, что Яном движет симпатия, — заключила Марина.
Инна похлопала ее по плечу:
— Эээ, подруга! Когда говорит сердце, разум смолкает. У мужчин так же, как у нас, поверь. Мы очень мало отличаемся.
Татьяна не разделяла ее оптимизма:
— А вдруг он тогда, в замке, когда появился за твоей спиной, понял, что Артур ушел, и решил дальше использовать тебя как наживку. Тем более он слишком много о тебе знает…
— Пятьдесят на пятьдесят, что он в меня влюбился и не обидит, — вздохнула Марина, постучав пальцами по столу, — или что для него это только работа, холодный расчет и имитация чувств. Вот что делать? Позвонить ему? Стремно-то как… Мы ж с ним… того. Вы поняли. А я его предала, спасая старого любовника.
— Уууу, какие страсти! — оценила Инна, встала, чмокнула Таню в щеку. — Вы общайтесь, я — на балкон, от такого аж курить захотелось.
Марина проводила ее взглядом. В этой необжитой, новенькой квартире было по-своему уютно: чувствовалось, что подруги обустраиваются здесь с любовью, надолго и что эти стены пока не знали ни ссор, ни слез — только ночные чаепития и взаимопонимание…
— Итак, — Танюха потерла красные глаза, — первым делом надо выяснить, стоит ли доверять Яну. Проверить можно только одним способом: позвонить и спросить, зачем он тебя спас.
— Телефон прослушивается, — напомнила Марина.
— Эка проблема, с моего позвонишь, я симку вставлю в старый телефон, потом его выкину и симку поменяю!
— Ну да, можно, наверное. А если он соврет?
— А ты не поймешь, врет он или нет?
Марина задумалась. Да, в отличие от Артура, Ян мог и умел врать, но интуиция подскажет, наверное, говорит ли он правду.
— Такие вещи по телефону не обсуждаются, — подытожила Марина, — мне надо позвонить ему и договориться о встрече на нейтральной территории. Только страшно.
С балкона выглянула окутанная облаком табачного дыма Инна:
— Тебе еще раз пистолет одолжить?
— Ну уж нет. Убивать Яна я точно не собираюсь, а себя защитить… ой, девочки, против них пистолет — как против Терминатора пистоны. Один раз мне повезло, а второй — не знаю.
Танюха принесла два телефона: старенькую «нокию» и аппарат Марины. Она взяла свой в руки осторожно, будто он мог взорваться. Нервы все-таки ни к черту. И действительно, куча пропущенных от Яна уже после десяти вечера.
Марина включила древний телефон Тани и, сверяясь со своим, набрала номер Яна. Инна снова унесла ее мобильный в ванную и заперла там. Ян ответил тут же, голос был ничуть не заспанный, резкий и злой.
— Алло!
Марина перевела телефон на громкую связь, жестом попросив подруг молчать. Они вдвоем склонились над «нокией».
— Алло, кто это?
Ответить оказалось трудно. В горле распух противный ком нерешительности. Таня молча пихнула Марину кулаком в плечо.
— Это я, — прошептала Марина.
— Кто? Громче говорите.
— Это Марина.
Теперь замолчал Ян. Казалось, он молчал целую вечность, сто миллионов лет или даже больше, и Марина успела состариться и рассыпаться в прах, дожидаясь ответа, и новостройка одряхлела и обрушилась, и даже солнце стало красным гигантом, а потом взорвалось, уничтожив Землю…
— Как хорошо, — хрипло ответил Ян. — Как хорошо, что ты жива! Ты в порядке?
— Да, я с чужого номера…
— Правильно. Слушай меня: по твоему телефону никаких обсуждений. Пользуйся им, но только для повседневной фигни. Коллеги думают, что ты гуляешь у подруги — и пусть думают. Сейчас езжай домой. Лучше возьми такси, ночь, ты устала. Я подъеду.
Инна выразительно закатила глаза, вскинула руку с несуществующим пистолетом и приставила палец ко лбу Марины. Она поняла намек.
— Где гарантия, что ты меня не убьешь? И что у меня не сидит Толстяк?
— Толстяк больше нигде не сидит. Погиб при выполнении задания. О нем не беспокойся. Всем не до тебя сейчас… пока. У нас объект ушел, сотрудник мертв. Но тебе не доверяют, будут следить даже без моего ведома, учти это. Потому тебе нужно вести себя, как обычно, например, пойти завтра на работу. Сейчас же езжай домой. И верь мне. Пожалуйста, Марина. Я ради тебя пошел на многое. Верь мне.
Из глаз сами собой полились слезы. Марина зашмыгала носом, Таня сунула ей бумажное полотенце. Очень уж искренним чувством были пронизаны слова Яна. Нет, такое не подделать, даже величайший актер не сыграет эту надежду на грани отчаяния!
— Я еду, — сказала Марина. — Буду минут через сорок. Этим номером больше не пользуюсь.
Она отключилась и посмотрела на подруг. Инна выглядела настороженной, а Танюха расчувствовалась.
— Блин, какой мужик, какой у него голос! — сказала она. — Прям хоть ориентацию меняй! Это он Толстяка укокошил?
— Без понятия…
— А я бы до конца ему не верила, — задумчиво произнесла Инна. — Мало ли что у этих нелюдей и их товарищей на уме. Будь осторожна, не дай заманить себя в ловушку… Знаешь что? Ты поедешь на такси, а мы — за тобой. У меня есть машина. Мы с Таней подождем во дворе, пока Ян не выйдет от тебя или пока ты не подашь знак, что все в порядке.
— Спасибо, девочки. Что бы я без вас делала?
Договорились об условном знаке: Марина три раза включит и выключит свет на кухне. На какое окно смотреть, она нарисовала на листе бумаге. Кроме того, Марина пообещала выглянуть в окно и рукой помахать, чтоб подруги не волновались. Следующие пятнадцать минут прошли в ожидании такси и лихорадочных сборах, и только перед выходом Марину осенило:
— Инна, а тебе завтра на работу?
— Нет, я на дому работаю, — улыбнулась она, — мне никуда не надо.
— Сможешь подъехать домой к моей маме? Там Артур в отключке. Если очнется прямо при тебе — набери меня и скажи… Не знаю… Что скучаешь по мне, или сантехник пришел. Придумай, я пойму. Ключи вот.
— Учти, — мрачно сообщила Инна, — если он начнет плохо себя вести, я его пристрелю, не посмотрю, что вампир.
— Да не вампиры они на самом деле. Хорошо, разрешаю его пристрелить, но не насмерть! — рассмеялась Марина.
В такси ее снова накрыло: ночной город проносился мимо, а она застыла в ступоре, неподвижно глядя в окно. По пустой трассе за раздолбанной «Волгой» с шашечками, как прилепленный, гнал «фиатик» Инны. Мелькали, оставляя размазанный свет, фонари, бросалась под колеса белая разделительная полоса, водила попытался включить шансон, но Марина попросила убавить громкость, он обиделся, и теперь ехали в тишине. Навстречу неизвестности.
На кухне у подруг все казалось простым и почти неопасным, для них за рассказом Марины и словами Яна о гибели Толстяка ничего не стояло — просто прикольная странная история, просто невероятный сюжет. Для Марины же все это было реальностью, настолько непривычной, что разум отказывался ее воспринимать. Усилием воли Марина заставила себя собраться: несмотря на подстраховку подруг, действовать предстояло самостоятельно и соображать — тоже. А значит, надо было быть готовой к любому повороту.
Таксист притормозил у подъезда, Марина полезла за кошельком.
— Сто, — озвучил водитель.
Она протянула купюру, удивляясь дешевизне перевозчика.
— Сто долларов, время ночное.
Марина фыркнула, положила сотню на приборную доску и попыталась выйти, но дверь не открывалась. Дернула за ручку раз, другой. Водитель усмехался, демонстрируя золотые зубы.
— Сто долларов, красавица, или никуда не пойдешь! Ладно, давай пять сотен и вали.
Она разозлилась по-настоящему. Все неприятности предыдущего дня для Марины сконцентрировались в этом хаме, требующем непомерной оплаты за услуги. Ярость ее приняла завершенную форму клинка, Марина развернулась и словно воочию увидела, как лезвие входит в горло таксиста. Конечно, кровь не брызнула, но улыбаться хам перестал, заморгал рассеянно и руку к горлу поднес.
— Сотни достаточно, — твердо произнесла Марина.
— Да катись ты! Ведьма!
Он разблокировал дверь, и Марина выскочила на свежий ночной воздух. Дождь прекратился, было уже три часа, и ни одно окно в доме не горело, пуст был двор — холод разогнал по норам выпивох и подростков, собачники давно выгуляли хвостатых питомцев. Марина поежилась под порывом ветра, забравшегося под пальто. Оглянулась: таксист газанул, выезжая, а «Фиат» запарковался в тени.
Набрала код, открыла дверь. Подъезд казался чужим, незнакомым. Тишина, ни звука: никто не ругается, никто не смотрит телевизор: Только кошка где-то орет…
Мисска!
Она взбежала на один пролет лестницы, и в растерянности остановилась, глядя вверх, в черноту подъема: Мисска вообще не отличалась разговорчивостью, а в то, что она размяукалась, почуяв Марину, вообще не верилось. Оголодать настолько, чтобы звать на помощь, кошка попросту не успела — Марина кормила ее утром. Вывод напрашивался сам собой: дома кто-то был.
Вспомнился след чужого присутствия, недобрый, будоражащий — так было, когда Толстяк наведался к ней. Но Ян сказал, что Лев Анатольевич погиб в перестрелке.
И кстати. У Артура не было пистолета. Застрелить Толстого Артур попросту не мог.
Марина прижала ладони к щекам. Что делать? Звать девочек? Инна, конечно, вооружена, а Танюха — барышня боевитая, но разве выстоят они против нелюдей? Выход один: уезжать. Бежать, хватать Артура (или оставлять его на вернуло смерть), скрываться. Фамилию можно на папину поменять, изменить имя — тоже не проблема. Написать доверенность, продать квартиру, вывезти деньги и купить жилье в какой-нибудь небольшой теплой стране. И всю жизнь вздрагивать, заслышав шаги за спиной, от каждой тени шарахаться.