Я на секунду задумалась и согласно кивнула головой.
— Да, — прошептала я, — ее зовут Кира.
Она была точной копией Кирилла Коу (Род был голубоглазым блондином, со светлой кожей, тонкими губами и некрасивым угловатым лицом). У меня не осталось ни малейшего сомнения в отцовстве. Я и не думала, что то короткое безумие, та вспышка страсти с Киром будет иметь такое чудесное продолжение. Моя же девочка росла настоящей красавицей. Темноглазая, черноволосая, уже в годик она всех пленяла своей необычной экзотической внешностью. Моего было очень мало. Ну, может, хрупкое телосложение и курносый носик. А еще смешливость и неугомонность, которыми она просто фонтанировали, едва немного повзрослела. Кира стала всеобщей любимицей. Даже бабушка, немного поломавшись, переехала к нам в усадьбу. Вскоре об одиночестве мне оставалось только мечтать. Постоянные гости — Оли, Алан и Ричард — как будто сговорившись, через день прилетали на ранчо. Дом завалили подарками. Я, уже не сдерживаясь, злилась и ругалась:
— Вы мне окончательно разбалуете ребенка! Она даже "мама" еще не говорит, только "дай"!
Я очень удивилась, когда однажды на моей посадочной площадке приземлился незнакомый навороченный флаер: адмирал Януш оказал нам честь своим посещением.
— Госпожа Рэй, я только что вернулся из патрулирования по галактике, — сказал мужчина после приветствия, — и сразу же прилетел засвидетельствовать вам свое почтение.
— Адмирал, — улыбнулась я, приходя в себя от потрясения, — проходите в дом. Выпьете чего‑нибудь, познакомитесь с дочерью…
Если мужчина и удивился, то на его лице это никак не отразилось.
— Какая красавица! — искренне воскликнул адмирал, протягивая Кире руку для рукопожатия. — И так похожа на вас.
Я рассмеялась: обманщик, совершенно не похожа. Усадила дочь в детское гравикресло и, включив сказку, повернулась к адмиралу.
— Вы льстите мне, господин Януш, но спасибо.
Мы удобно устроились друг напротив друга в гостиной.
— Расскажите, что вы выяснили о пиратах, а то я… — и махнула рукой.
— Да, — нахмурился мужчина, — для вас напряжение оказалось фатальным. После того как вас чуть не убили, врач поместил ваше бессознательное тело в барокамеру и больше я нашу героиню не видел.
Я чуть поморщилась.
— Ага, мне даже дали медаль за мужество, — кивнула на рамку на правой стене. — Вы нашли подельников Родерика?
— Этим и занимался последние месяцы. Мы допросили пленных, но знали они мало. Другие офицеры, кроме Кирилла, ни разу с Родом не летали, а Коу мы так и не обнаружили.
Я попыталась сделать серьезное лицо:
— Жаль.
— Да, жаль…
Адмирал внимательно смотрел мне в глаза. Мой ответный взгляд был абсолютно чистым и невинным. Я все рассказала о Кире, умолчала только об отцовстве. Но вряд ли это поможет найти сообщников Рода. Так что мой гражданский долг выполнен.
— Я больше ничего не могу добавить к тому, что рассказала ранее, — твердо произнесла я.
— Нет, Лия, я не собираюсь вас допрашивать! — всполошился адмирал. — Мы изучили документы Родерика, тем более что в памяти его шаттла оставались маршруты нескольких последних прыжков, так что, в конце концов, мы нашли почти всех. Было трудно, но мы справились. Мы знали планеты, мы знали, какой товар должен был появиться и когда. Так что делом времени было вычислить, у кого он появится в будущем.
Адмирал снисходительно улыбнулся.
— Все арестованы. Ну, или почти все. Остался только Коу. Но, думаю, мы его уже никогда не найдем. Слишком много времени прошло. Скорее всего, у него были пути отступления — деньги, связи, неизвестные базы на дальних планетах… Да мало ли что.
— Ну и ладно, — улыбнулась я, — пусть все остается в прошлом.
— Конечно, Лия, — мужчина пристально смотрел на меня с непонятным выражением на лице. — Будьте уверены, я… мы никогда не позволим никаким неприятностям коснуться вас или вашей семьи. Вы и так слишком много испытали…
Я прервала неприятный для меня разговор:
— Спасибо, адмирал. Я бы не хотела вспоминать об этом.
— Конечно, извините, — мужчина тряхнул головой. — Я в этот раз прилетел на Прим надолго. Мой крейсер курсирует поблизости, на орбите, так что на планете я буду частым гостем. И хотел бы…
Несгибаемый адмирал немного смутился.
— Вы позволите навещать вас иногда?
Я замерла в нерешительности. Был уже в моей биографии один военный, правда не адмирал, а полковник, но воспоминания остались не ахти. Да и разница в возрасте существенная…
— Конечно, адмирал, — улыбнулась я искренне (ну, почти), — прилетайте в гости, когда захотите. Мой дом открыт для вас. Вы первый человек, который поверил в мою фантастическую историю о пиратах, и я этого не забуду.
— Что вы, Лия, как можно не поверить такой очаровательной девушке?! — адмирал взял мою руку и медленно, со значением, поцеловал. — Я счастлив, что познакомился с вами.
Сделала вид, что не понимаю намеков.
С тех пор адмирал стал посещать мое ранчо, когда прилетал на Прим. Иногда привозил цветы, иногда экзотические фрукты с далеких планет. Кира относилась к нему настороженно, да и он не сильно баловал ее своим вниманием. Словно я была отдельно, а она — отдельно. Думаю, он догадывался, что ребенок — подарок плена и это было ему неприятно. Хотя… Ему‑то какая разница?
Когда на ранчо родился первый жеребенок, Кире было уже год и два месяца. Дочка вместе со мной ухаживала за малышом, купала его, кормила вкусностями (больше мешала, чем помогала, но старательно). Животных она очень любила, могла часами возиться со щенками, рикси и котятами. Вскоре мое ранчо (когда‑то тихое и уютное) превратилось в шумный многоголосый дом.
Я не могла насмотреться на свою девочку. Она была как огонь. Яркая, энергичная, вспыльчивая, она каждую минуту загоралась десятками разнообразных идей и даже няня — андроид не поспевала за ее резвыми ножками. Ей все нужно было оббегать и посмотреть. Как там Питер и где он прячется? Как поживают Чак и Жюли? Где сейчас бродит их сыночек? Не зацвела ли вишня в нашем саду? Не появились ли в пруду лягушки? (На самом деле лягушками, в точном понимании этого слова, их назвать было сложно. Но для удобства, при открытии новых планет некоторых, более — менее похожих на земные, животных стали называть так же, как и их древних прототипов.) И так каждый день. Бесконечные вопросы, горящие глазенки, пылающее личико…
Порой, когда я смотрела на играющую дочь, мне вспоминался Кир. Не тогда, когда он в черном скафандре тащил меня по коридору в пиратский шаттл; не тогда, когда мы с ним танцевали под пристальным внимательным взглядом Рода; не тогда, когда я врала ему, целуя и лаская его на втором уровне… А тогда, когда он смотрел на меня после побега, в маленькой комнатке гостиницы, как на самое прекрасное существо на свете, когда глаза его сияли любовью и обретенным счастьем. Я вспоминала его слова "Сможешь ли ты простить меня? Сможешь ли полюбить меня?" и неясная смутная тоска бередила душу. Возможно, я смогла бы быть с ним счастлива? Возможно, я смогла бы его полюбить? Не той, вынужденной, корявой, безумной любовью, которой я любила Рода, а нормальной, естественной и искренней?.. Но я уже никогда не узнаю этого, и я просто любовалась его последним подарком мне.
Чаще всех прилетал Ричард. Он бы с удовольствием переехал ко мне насовсем, но я была непреклонна. Время от времени он предлагал мне партнерство, я так же "привычно" отвечала "нет".
— Ну почему, Лия? — обижался он. — Я очень люблю тебя и Киру. Я буду счастлив, если она станет называть меня отцом.
А ведь и правда, моя малышка хорошо относилась к Ричарду. Хотя (по моему сугубо личному мнению) она любила всех, кто привозил ей игрушки. И чем больше, тем лучше. Ричард баловал ее нещадно. Крошечные куклы — андроиды, умеющие петь, танцевать и поддерживать простую беседу… Маленькая механическая повозка, ездящая только по земле… (Кира садилась в нее и каталась по двору вместе с Питером.) Удивительные 4D постановки сказок с настоящими принцессами и драконами… (Представления разворачивались или в гостиной или во дворе, даже я и бабушка с удовольствием смотрели на это чудо.)
— Ричард, перестань, — ругалась я, — ты мне совершенно разбалуешь ребенка!
Я догадывалась, сколько может стоить такая голографическая сказка, снятая в единственном экземпляре с применением новейших компьютерных технологий.
Моей же девочке все было нипочем. Она принимала подарки с невозмутимо — царственным выражением на лице, с таким высокомерным снисхождением, что мне становилось и смешно, и грустно.
— Я все‑таки надеюсь, что рано или поздно ты станешь моей, — целовал меня в щеку Ричард, а я тяжело и обреченно вздыхала.
Все было таким… Не знаю. Приторным, что ли, поверхностным и гладеньким? Даже сам Ричард со своей красивой предсказуемой любовью… Без страсти, без огня, без изюминки. Мне, прошедшей адское пламя и выжившей в том огне, было мало этой тихой спокойной любви и спланированной жизни. Хотелось чего‑то запретного, настоящего, заставляющего выскакивать из груди сердце и дрожать в лихорадке от поцелуев… "Неужели мне мало было приключений? — спрашивала я себя в растерянности, и следом грозно приказывала самой себе: — Выходи замуж за Ричарда и не выдумывай! Он обеспечит тебе и дочери спокойную богатую жизнь, он любит Киру". Но пока себя уговорить не удавалось. Может, через годик созрею?
Все это время меня не покидали мысли о работе. Еще будучи беременной, я записалась на дистанционные курсы дизайнеров. И не успокоилась, пока не переделала все десять комнат в своем особняке. Бабушка, будучи профессиональным оформителем, раскритиковала мой стиль, но Оли он понравился, да и Алан похвалил. И я решила, что буду продолжать и совершенствоваться. Я тяготела к светлым солнечным оттенкам, в интерьере мне нравились цветочные мотивы, соединение дерева и различных сплавов металла. Любимыми цветами у меня были голубой и сиреневый, золотисто — песочный и нежно — зеленый. Барометром или предварительным детектором у меня была Кира. Если ей нравилась комната — она мне так громко и заявляла: "Ма, супель!".