Жиль появился со всей своей жизнерадостной компанией — с ним были граф Шалон, граф Саваж и мальчишки. Все были очень красиво одеты и излучали довольство и счастье — прямо как сам Жиль.
А потом вышла королева, и говорила удивительное. Что она хорошенько обдумала предложение Генриха Франскийского, переданное ей через посланника, в этот момент Жиль сделал небольшой шаг вперёд и поклонился, и решила, что это предложение ей подходит. И она готова отдать руку герцогини Фрэнсис Саффолк, своей внучатой племянницы, франкийскому принцу Луи Лимейскому. Посланник передаст своему королю её согласие, и дальше граф Шалон сообщит, когда ждать официального сватовства.
Вот как, оказывается. Жиль устраивает брак одного из франкийских принцев? Вроде Катерине кто-то рассказывал, что их там несколько.
После ухода королевы только и разговоров было, что о предполагаемой помолвке. Катерина не видела в глаза названную герцогиню Фрэнсис, но её судьбу уже громко и многословно обсуждали, а также то, кто отправится с ней на материк, и оставит ли она при себе дам родного двора, и разрешат ли ей это, и каково это вообще — отправляться куда-то, неизвестно куда, к непонятному принцу, и так ли он вообще хорош, этот принц.
Вопросы, конечно же, были адресованы господам посланникам. И выяснилось, что принца хорошо знают и Жиль, и граф Саваж. Жиль тихонько шепнул Катерине, что королевская чета — друзья юности их с Жанно родителей, и всех принцев и принцесс они знают с детства. И что принц Луи — второй сын короля, у него есть старшие брат и сестра, и младшие — брат и две сестры, он немного маг-стихийник, и ему принадлежит наследственное владение Роганов — замок Лимей. И снова зашептал Катерине, что этот замок Лимей — по соседству с владениями де Риньи.
Вот так. Залётный некромант — не просто на королевской службе, а ещё из близкой к королю семьи и вообще сосед. Что это — демонстрация возможностей? Бери меня, я ценный? Так он и без того великолепен, во всех смыслах.
Жиля отозвали к лорду Лэнгли и графу Шалону, он откланялся и сказал тихонько, что придёт в гости, как только освободится. Джон и Анна раскланивались с кем-то, кто жил где-то неподалёку от Телфорд-Касла — в полутора днях пути, всего-то. А Катерину тронул за руку мальчик-паж.
— Миледи, вас очень просят выйти из зала, вас там ждут. Сказали, привезли для вас розы.
— Джон, я разузнаю о розах, не теряй, — Катерина кивнула флейтисту Джорджи, чтобы следовал за ней, и пошла.
Из приёмной они вышли в ту самую галерею, где, казалось, вечность назад Катерина встретила Жиля. Там их ждал неизвестный Катерине человек. Или… известный?
— Миледи, — учтиво поклонился он.
И тут же из-за выступов стены впереди и сзади к ним с Джорджи шагнули четыре неизвестных человека и схватили — по двое каждого.
Катерина вывернулась и одарила болевыми импульсами каждого из захватчиков, один покатился по полу, а второй схватился за живот и ловил ртом воздух. Обернулась к Джорджи, но тот самый человек, который поклонился, держал его за правую кисть.
Тьфу ты, он же был в последний раз в Телфорд-Касле при Рональде!
— Стойте, миледи, и не шевелитесь. И никакой магии — иначе я сломаю ему все пальцы на правой руке, и он не сможет ни оружие держать, ни на дудочке дудеть.
— Не слушайте его, миледи, — решительно сказал Джорджи, и получил по лицу, из разбитой губы потекла кровь.
— Миледи, неужели вам нисколько не жаль молодого человека? — продолжал тот самый подонок.
Волосы чёрные, глаза серые, нос перебит и криво сросся, от правого угла рта через щёку тянется шрам. Запомнить хорошенько, мало ли.
— Что вам нужно?
— Чтобы вы последовали за нами молча и без лишних движений. Никакого шума и никакой магии.
И для убедительности ударил Джорджи ещё раз. И пнул коленом в живот.
— Отпустите его. Тогда пойду.
— Миледи! Отбивайтесь! — воскликнул Джорджи и снова получил по лицу.
— Миледи, мы его просто убьём сейчас, на ваших глазах. Но сначала помучаем, — ужасный человек был совершенно спокоен.
— Отпустите его, и я пойду с вами. Иначе вам придётся убивать здесь нас обоих, и шуму будет много, поверьте.
Кривой Нос кивнул тем двоим, которые держали Джорджи, они поклонились, и одни из них даже отошёл.
— Ничего подобного. Пусть он уйдёт, — отрезала Катерина.
— Мы успеем, — сказал кто-то из-за спины.
Парень, совсем молоденький — лет шестнадцати. И… маг, что ли? Что от неё нужно магу?
— Отпускайте, — скомандовал Кривой Нос.
Джорджи отпустили, но он не двигался с места.
— Джорджи, я приказываю тебе — пойди к Джону и расскажи ему всё. И ещё к милорду Лэнгли и милорду де Риньи. А к её величеству уже пойдут они и расскажут, что творится во дворце.
Джорджи, всё ещё сомневаясь, отступил… а Катерину схватили за обе руки сзади и дёрнули. Ей показалось, что она куда-то проваливается — было темно, жутко, страшно и непонятно, где это она.
А потом она с размаху шлёпнулась на каменный пол, прикрытый толстым ковром.
Поднялась, опираясь на ковер, огляделась… и увидела широкую кровать, на которой лежал Рональд Морни.
— Я рад приветствовать тебя, дорогая Кэт, — криво усмехнулся он.
71. Какое сердце, такие и мысли
Рональд Морни никогда не подозревал, что может оказаться под угрозой казни из-за женщины.
Да и ладно, была бы какая-нибудь особая женщина! Ну там знатная, богатая, умелая, чем-то выдающаяся. Но… Кэт Торнхилл никак не выглядела роковой женщиной, однако, ею была. Эти серые мышки, тощие и невзрачные, опаснее всего — того и гляди, укусят, да не просто так, а ядовитыми зубами. Иначе Рональд никак не мог объяснить всё происшедшее с ним.
Да кто она такая вообще? Дочь лорда, но этот лорд — мелкий приграничный властитель. Один замок с парой деревень, один замок, полученный в приданое. Пойди всё, как положено, Кэт светило бы замужество за кем-то вроде сына лорда Майли и немного денег в приданое, потому что имущество досталось бы брату. Но брат очень удачно сцепился с его, Рона, братом Ричардом, и в итоге сгинул. Конечно, там отец подсуетился и сказал, кому надо, что надо, и где надо, и от Торнхиллов-мужчин осталось мокрое место. И пара плит в семейной церкви.
Отец тогда был прав, сказал — нужно решить вопрос раз и навсегда, но — чужими руками. Например, руками родни — Телфордов. Герцог Морни считал матушкиного брата и всё его потомство недалёкими северными вояками, но Рону с ними было весело. С недалёким, но добрым Робом, злым и лёгким на любую каверзу Джейми, и даже с правильным Джоном было, о чём посмеяться. А их сестричка Летти и вовсе часто гостила в доме Морни.
А вот сестричка Саймона Торнхилла…
Рон впервые увидел её случайно — ехали мимо Прайорсли, дело было к ночи, попросились переночевать. Она вышла к ужину, и это было… видение из сказки на ночь, что когда-то, в далёком детстве, рассказывала нянька Пегги им с младшими сёстрами. О тех, кто живёт в лесах и холмах, да так, что сто раз мимо будешь ехать, и не увидишь, если им самим того не захочется. А что, чем не дева из Старших? Стан тонкий, волос рыжий, глаза — как драгоценные камни. Глаз, правда, дева почти не поднимала, но хорошо воспитанной благородной деве так и положено.
И ведь честь по чести посватался — но Сэмюэль Торнхилл, отец красавицы, сказал только, что неволить дочь не будет. Если она сама добром пойдёт — так он и рад будет, партия хорошая. А если нет — то и нет, она у него вылитая покойница Гвен, её обижать нельзя.
Ну а как с ней, если добром не понимает? Если не хочет по-честному, значит, будет, как будет! Но фея оказалась на самом деле феей, то есть — магом. В решительный момент её ладони заполыхали, вот прямо настоящим огнём заполыхали, и — Рон устрашился и отступился. На время.
Когда сожгли Торнхилл, он прямо пожалел, что её там не было. Посмотрела бы, строптивая, что бывает с теми, кто стоит на пути у сильных. Но оттуда двинули в Прайорсли, и там уже ей скрыться не удалось. Рон нашёл её и пригрозил, что теперь, когда нет ни отца её, ни брата, нечего упорствовать. И пусть она поразмыслит хорошенько, потому что кому она теперь нужна? Ему, конечно, но он уже теперь подумает, нужна ли дочь изменника ему в жёны, или так сгодится. Припугнул и велел думать до ночи, а там он за ней придёт.
Но подсуетился размазня Роб. Это он всегда был бездельником и размазнёй, а тут как глянул на деву, так и пропал. Рыцарем решил прикинуться — встал на колено, просил выйти замуж, клялся оберегать от врагов. Дева и согласилась — подумала, он и есть тот рыцарь. И приданое прибрал — пока его не конфисковали в казну с концами.
А дальше деве пришлось понять, что и Роб далёк от тех, о ком сказки рассказывают и баллады поют, и семейка его ничуть не лучше. Дядюшка Грегори, судя по всему, сам был не прочь испробовать лакомый кусочек — пока сын не видит. Тётушка Маргарет это дело просекла и невестку невзлюбила, да она, впрочем, никого не любила — ни предыдущих жён Роба, ни жену Джона, ни жениха Летти. Джейми вовсе как сбрендил — решил, что Торнхиллы в ответе за смерть его молочного брата на штурме замка, и тихоню Кэт понемногу поколачивал. А Роб единственный был ни сном, ни духом — потому что искренне считал, что родня у него отличная, и жаловаться Кэт не на что, и всё это — ерунда, бабские разговоры.
Рон убедился, что ему ничего не будет, прежде чем дорваться и руки распустить. Ну и не только руки, ясное дело. Ох, как же она была хороша, жаль только, ревела всё время. Даже не отбивалась и не ругалась, и огнём его не жгла, как раньше, только смотрела куда-то, не понять куда, и всхлипывала. Да хоть бы царапалась или говорила что-нибудь, хоть бы и гадости, что ли, всё лучше, чем так, он даже неуютно себя почувствовал после первого раза. И подумал было — может, того, её больше не трогать? Но наваждение было сильней его, и он трогал. И другие тоже трогали. И дотрогались, дьявол их забери.
Кто ж знал, что эта тихоня Кэт пойдёт и ринется со скалы в море? Явно не Роб-балбес. Но он и вправду был до сих пор в неё как-то по-своему влюблён, что ли, раз побежал искать, и потом ещё спасать. И даже рискнул украсть у отца волшебное кольцо ведьмы Мэг и отдать его в уплату за оживление жены — Рон был уверен, что та мертва. Правда, в ответ и Мэг пришлось выложиться — и исцелить-таки Кэт, хоть сама всегда и повторяла, что от смерти средства нет. Значит, есть, весь вопрос только в том, как попросить. Видимо, очень уж ценно было ей то кольцо.