— Нет, — покачал тот головой. — Не всё. В моё окно постучали в ту ночь, когда мы приняли Тею в наш дом. Я открыл, но не увидел никого. Закрыл и попытался спать, но не вышло, и в окно стучали снова, и я открывал его ещё дважды — без толку, пока не догадался выбраться наружу и спуститься по стене вниз. И скажу я вам, вокруг стоял такой плотный туман, что вообще не понять, где находишься, и в том тумане даже очертания соседних домов не были похожи сами на себя, а вообще — неизвестно, на что, я таких домов отродясь не видел. Я пошёл к ближайшему мосту — меня как тянуло что-то, и там-то она меня и ждала.
— Она? — не понял Жиль.
— Она, — кивнул Саваж. — Теодора. Старшая, конечно же, маленькая спала дома под присмотром найденной срочно матушкой кормилицы. Так вот, она почему-то была в воде, как живая, и улыбалась, и говорила, что не хотела меня беспокоить, но её родные не приняли девочку, и поэтому она просит меня не оставлять её. Я, если честно, не сразу вообще понял, что происходит, но она была, так сказать, в здравом уме, понимала, что умерла, и не предлагала мне с ней отправиться. Наоборот — говорила, что только тогда найдёт её душа покой, когда она будет знать, что её дитя в надёжных руках. И попросила поклясться, что я не брошу ребёнка.
— А ты? — не отставал Жиль.
— А что я? Поклялся. Я б и без клятвы не бросил, но она так настаивала, — пожал плечами Саваж. — И… её не нужно было развоплощать или упокаивать, она сама поблагодарила меня и исчезла.
— А ты? — снова спросил Жиль.
— А я домой пошёл, и вообще был уверен, что мне всё это приснилось. А сейчас думаю — может, и нет.
— Может, и нет, — кивнул господин Лионель. — Возможно, это нам всем история о том, что когда любят — это не всегда насмерть. Когда ты поедешь к дочери?
— Через три дня собирался. После приёмного дня во дворце.
— Правильно, — кивнул тот. — Кстати, молодёжь, про приёмный день не забываем, Катрин, вас тоже касается. Послезавтра.
Катерина изумлённо посмотрела на Жиля, потому что она знать не знала ни про какой приёмный день, но тот сказал — потом расскажу.
А пока можно было отправить гостей по домам, и господин Лионель ещё и взялся доставить Саважа домой порталом, чтоб тот, как он сказал, загривок лишний раз не мочил, а коня потом заберёт. И подняться наверх, и закрыть за собой двери спальни.
Двор его величества Анри отличался от двора её величества Бесс в первую очередь тем, что туда никто не ездил каждый день просто так — на других посмотреть и себя показать. Приезжали только те, кому было назначено, и у кого во дворце были какие-то дела — государственные, либо — как-то связанные с жизнью короля и его семьи. А время от времени случался так называемый приёмный день — когда во дворец мог приехать каждый, принятый при дворе, приветствовать королевскую семью, встретиться с кем-нибудь нужным, пообедать и потанцевать. В разное время года такие приёмные дни случались то раз в неделю, то раз в месяц. Весной и летом, как объяснил Жиль, реже — потому что посевная и другие заботы, а его величество искренне полагает, что у его подданных должны быть дела в своих владениях, иначе зачем оно всё. Осенью, после сбора урожая, и зимой такие приёмные дни случались чаще — раз в неделю.
С момента представления Катерины королевской семье такого приёмного дня ещё не было ни разу. Жиль объяснил, что её официально представят при большом скоплении народа, но — после их свадьбы. А пока ей передано частное приглашение её величества посетить дворец вместе со своим женихом.
Ох, сколько народу набежало во дворец, придворным королевы Бесс такая толчея и не снилась! Катерина вцепилась в руку Жиля — потому что в какой-то момент испугалась, что потеряется. Впрочем, вскоре появился Жанно Саваж, и пристроился с другой стороны. Подмигнул Катерине и сказал — не пугайтесь, всё в порядке. Привыкните.
Она подумала — и вправду, будет надо — привыкнет. Школа на перемене тоже представляет собой то ещё зрелище — потому что крик стоит до небес и кажется, что всё вокруг тебя движется с невероятной скоростью во всех направлениях разом. И ничего, в этом хаосе Катерина всегда чувствовала себя нормально, более того, старалась быть в нём островком порядка и приглядывать, чтобы никто не убился. А здесь, по крайней мере, никто никуда не бежит, все чинно ходят и кланяются.
Король и королева были одеты невероятно торжественно, и принцы с принцессами — тоже. Тут же присутствовал и господин Лионель — в алом одеянии, и мастер Орельен — в приличном придворном наряде, и госпожа Жакетта, и некоторые другие знакомцы, и незнакомцы. Например, Катерину представили дядюшке короля принцу Жилю — тёзке её Жиля, великому магу и великому путешественнику, и отцу госпожи Жакетты. Лет ему было примерно как Катерине на самом деле, он передвигался, опираясь на посох, и ещё он был совершенно лыс, но оказался очень галантным кавалером и очень заразительно смеялся. Его супруга, принцесса Мадлен, выглядела ощутимо младше, Жиль шепнул, что она — тётка Жанно Саважа. А с сыновьями этой пары Катерина уже была знакома, они заглядывали к ним в гости.
Приём включал в себя торжественную часть, во время которой кого-то официально представили ко двору, кого-то утвердили в правах, а ещё его величество объявил о помолвке второго принца и герцогини из-за пролива. Принц был бледен и серьёзен, но Катерина его понимала — она ещё помнила, каково это было ей, когда оказалось, что она замужем за человеком, которого ни разу в глаза не видела. А для принцев иначе и быть не может, наверное. После же предполагались обед и танцы.
За обедом она сидела между Жилем и Саважем, оба они были к ней очень внимательны и то и дело спрашивали — чего бы ещё ей хотелось. Подзывали слуг, и те подавали и наливали. После обеда Саваж собирался остаться на танцы.
— А вы, дорогие родичи? — глянул он на них с Жилем хитро.
Катерина только вздохнула — она не умела танцевать. О чём и сообщила.
— Значит, не сегодня, — отмахнулся Жиль. — Эта часть уже не обязательна, идём домой.
Вот домой — это просто чудесно, потому что Катерина уже устала.
Они шли по длинному коридору, когда навстречу попалась группа молодых людей — человек пять, что ли, как будто помладше Жиля. И верховодил в группе невысокий худой парень, темноволосый и темноглазый, одетый весьма богато. Узорчатая ткань дублета вышита жемчугом и золотом, завитые перья на шляпе переливались всеми цветами радуги. Прямо так и читалось: «Я очень знатен и весьма богат».
— Ух ты, смотрите, Жиль де Риньи, — воскликнул парень. — Да ещё и с дамой, никому не известной дамой.
— Сплетен не слушаешь, что ли? Говорят, он с островов невесту привёз, наши-то ему нехороши! — сообщил кто-то сзади.
— Нашим дамам не нужен нищий сын безродного некроманта, — сообщил заводила.
Что? Нищий сын безродного некроманта? А это вот недоразумение тогда чей сын? Катерина с удивлением глянула на Жиля.
— А это, госпожа моя Катрин, мой единоутробный брат Альбер, герцог де Линь, повелитель лысых горок и болотистых низин, — сообщил Жиль с весёлой усмешкой. — Судя по всему, он успешно скрывается от его величества, иначе был бы уже послан в свои владения командовать посевными работами.
— А зачем посылать? — не поняла Катерина. — Это же и так понятно, что если у тебя посевная — то надо приглядеть.
— Это вам, госпожа моя, понятно, потому что вы — умелая и рачительная хозяйка. А моему, гм, родственнику — не слишком. Он, даром, что герцог, вряд ли знает, откуда еда в тарелке появляется.
Кажется, меж братьями нет не только любви, но даже и просто терпимых родственных отношений.
— Эй, ты не заговаривайся, понятно? Я — благородный человек, а ты — бастард, принятый при дворе только потому, что твой отец всю жизнь ворочал дерьмо за Саважами и Вьевиллями!
Жиль нахмурился, и Катерина поняла, что не сможет смолчать.
— Это вы сами решили, что благородный человек, или вам кто рассказал, а вы и поверили? — поинтересовалась она у герцога де Линя.
— Что? — вытащился он на неё, как на докучливое насекомое.
Ну да после кое-кого из Телфордов и Рональда Морни он просто мишка плюшевый, не напугает.
— Сдаётся мне, ваше благородство только в том, что вам повезло родиться у знатных родителей, — усмехнулась она. — То есть — это заслуга ваших предков, но никак не ваша. А чем прославились вы? Жиль — не просто придворный, он на королевской службе, и служба эта может быть тяжелой и опасной, но он блестяще справляется. А ещё он могущественный маг, а знаете ли, магом недостаточно родиться, нужно ещё и овладеть своей силой, и ему это удалось. А чего добились вы?
Альбер де Линь стоял, смотрел, разевал рот и тут же его закрывал. Потом поджал губы, кивнул своим и молча прошёл мимо, ничего не сказав и не оглядываясь.
— Благодарю тебя, Кати, — прошептал Жиль. — Я его обычно не трогаю, только чуток дразню. Я сильнее, даже если просто оружием и без магической силы, и он это знает, поэтому нарывается всегда до определённого момента, границу переходить не отваживается.
А Катерина думала, что раньше она бы первая сказала Жилю — ты старший, ты и виноват в том, что у вас всё так. Наталье, во всяком случае, она говорила именно это. А тут поняла, что — это ведь не только от Жиля зависит, и насильно мил не будешь.
И ей очень хотелось познакомиться с матерью обоих братьев — почему они у неё такие разные?
Дома Жиль был с ней невероятно нежен, а потом сказал:
— Кати, из-за этой дурацкой свадьбы Луи нужно многое подготовить, мне придётся уезжать. Конечно, не дурацкой, обычной правильной свадьбы, но — всё равно. Ты не будешь скучать?
— Куда уезжать? — сразу же вскинулась она.
— В Лимей и ещё кое-куда. Безопасность, охрана, ещё всякое. А в следующее воскресенье я попробую добыть у господина Ли артефакт портала и показать тебе Зеленый замок, он там недалеко. Хочешь?
Конечно, она не хотела, чтобы он уезжал, и она хотела посмотреть Зелёный замок, о чём и сказала. А он посмеялся, что с её магической учёбой времени скучать у неё не останется. И поцеловал.