— И чего я там не видела, простите?
— Не знаю, Кэт, что ты видела, а что — нет, но Майк и другие справятся. А у кого там что серьёзное — потом с Джоан посмотрите, если уж ты так хочешь. Но вообще странные занятия для хозяйки — выгребные ямы, присмотр за мужчинами после похода, что дальше?
— Откуда я знаю, что потребуется? А про ямы — я понимаю, что выпороть проще, но — так мы убиваем нескольких зайцев сразу. Двух, а то и больше. Если всё будет хорошо, конечно. Вот скажи лучше, чего теперь ждать с той стороны, после того, как наш прекрасный Роб кого-то там пограбил, как я понимаю?
— Ровно того же самого, — пожал он плечами. — Только если б Роб не пошёл туда, они бы пришли первыми. А так — мы успели.
И улыбается, ещё и улыбается.
— Если ты считаешь, что он прав, то почему не отправился с ним?
— Потому что это то дело, с которым он и без меня справится, — улыбнулся Джон. — Кстати, я отправил гонца в Прайорсли, мастер Дженкинс прибудет сюда завтра-послезавтра, думаю, успеет до тепла и грязи.
— Хорошо бы, — кивнула Катерина.
Занимайся замком, раз уж взялась, и не лезь к раздетым мужикам? Ну-ну.
Пришедшая Джоан сурово потребовала показать ей раненых. Начали с парней, у кого были лёгкие раны — чем-то там она их обрабатывала, а Катерина и Грейс перевязывали. Вышел Роб, был он чист, свеж и, что уж говорить, довольно-таки привлекателен. Снял рубаху, показал замотанную тряпицей руку, и очень удивился, когда Катерина взялась размотать и посмотреть, что внутри.
Внутри оказалось не так плохо, как могло бы быть, но все равно — мазь Джоан с резким запахом, тампон из пропаренной тряпки, и потом — перевязать чистым полотном. Катерина выполнила всё это собственноручно и была прилюдно расцелована.
— Кэт, может, ну их всех? Пошли наверх? — тихо спросил Роб.
— Чуть позже, — кивнула Катерина. — А то я хотела показать тебе, что мы тут делали, пока тебя не было. И Джон, кажется, хочет послушать рассказ. И ещё обед уже совсем скоро.
Так-то у неё дела, можно и до ночи подождать!
— Ух, заговорила, — он выпустил её, но перед тем ещё раз крепко поцеловал.
Последним оставался Фил Чёрный Палец, и если бы не кое-какой прошлый опыт — Катерина много лет ездила летом воспитателем и руководителем в детские лагеря, и там чего только не было — то ей следовало бы упасть в обморок. Потому что рана была большая и воспалившаяся.
— Чем лечили, дураки?
— Да как обычно, — пожал плечами Роб. — Промыли, перевязали. Ну, чем во фляжке нашлось.
— Эй, что это вы собираетесь делать, миледи? — попытался возмутиться Фил.
Наверное, увидел её лицо, с которым она готовила тампон и подступалась к его ноге.
— Чистить, — ответила Катерина. — Или хочешь без ноги остаться?
— Так и без ноги? — усомнился парень.
— А что, неужели не болит?
— Болит, — вздохнул он. — Но как же не болеть-то, врезали-то мне знатно.
— Значит, молчи и не мешай, — отрезала Катерина. — Грейс, воды мне чистой и кружку.
Она порылась в поясной сумке и нашла снотворное и обезболивающее, оно же заживляющее. Сначала развела две крупинки — пусть спит, нечего тут. Правда, он выпил без лишних вопросов. А вот как лучше поступить с обезболивающим — надо понять. Наверное, сначала почистить, а потом уже присыпать, чтоб затягивалось.
Роб и Джон переглянулись, и вышли со словами — что, наверное, не нужно им на это смотреть. Зато прибежала Милли — давайте, миледи, я тоже помогу. Парень хороший, жаль, если пропадёт, надо лечить. Вот так, значит, хороший парень.
Парень и вправду был широкоплечий, мускулистый и ладный, хотя конечно — разбойник разбойником. Но если Милли такие нравятся — то и ладно. Девчонка села рядом, взяла спящего за руку и держала, и вздыхала — пока Катерина под одобрительным взглядом Джоан чистила края раны, и обрабатывала её, и потом присыпала щепоткой своего волшебного порошка, и прикрыла чистой салфеткой, и с помощью той же Милли перебинтовала.
— Вы, миледи, неплохо умеете, — похвалила Джоан. — Никогда бы не подумала, всегда ж белоручкой были.
— Всё меняется, — вздохнула Катерина.
Тем временем под командой Грейс парни убрали всю грязь, которую развели в большом зале, и вылили воду, поставили на место столы и уже ждали, когда Петронилла и Дороти позовут на обед. Дороти принесла им пока хлеба и эля — чтоб не спрашивали ежеминутно, когда еда. И отправила обед страдальцам, продолжавшим чистку под стенами.
Спящего Фила унесли в большую комнату, где жили парни из отряда. Милли пошла за ним — сказала, будет присматривать.
— Джон говорит, ты очень ловко взялась здесь за дело, — сказал на ухо подошедший сзади Роб. — Ещё и уезжать не захочешь!
— Куда это уезжать? — нахмурилась Катерина.
— Да пока и некуда, ты права. Что, говорят, обед вскоре?
— Точно. Пойдём, — Катерина взяла его за руку и повела за стол.
25. Что нам стоит дом построить
Мастер Дженкинс приехал на следующий день. Лет ему было — примерно как Катерине на самом деле, она сначала даже не поверила, что в здешних условиях кто-то может так долго прожить и хорошо сохраниться. Невысокий и сухощавый, он всё время находился в движении — вертел головой, шевелил пальцами, перетаптывался с ноги на ногу. Грейс уже рассказала, что он был при отце Кэт вроде секретаря и учёного человека — проучившись некоторое время в колледже в юности, после он занимался для Торнхиллов строительством, благоустройством, и выполнял некоторые секретарские функции. Ведал перепиской, например. Также Грейс рассказала, что он уже много лет вдовец, а из детей были только дочери, давно замужние.
Сейчас он с явным недоверием изучал их всех. На Роба поглядывал хмуро, на Джона — спокойно. На Катерину — с изумлением, всё время, пока она командовала — разместить, дать умыться с дороги, принести чего-нибудь перекусить.
А когда он сообщил, что готов идти и смотреть, что осталось и что от него хотят, то идти собрались вместе — кроме Катерины и муж её, и деверь. Правда, говорить взялась всё же она. Ничего не могла с собой поделать. Джону здесь не жить, а Робу всё равно. Он бы и в доме Айви спал и у него же в зале ел, ему без разницы.
А мастер Дженкинс очень внимательно осмотрел горелую кучу, которая лежала недалеко от главного входа, остатки мебели, почти расчищенную главную башню — во всей своей закопченной красе. Он тряхнул седыми, тщательно расчёсанными волосами, доходящими ему до плеч, и сварливо поинтересовался:
— И что же милорд желает здесь видеть?
Оба милорда переглянулись, Джон с усмешкой, Роб — в недоумении.
— Милорд желает видеть красоту, чистоту и порядок, — влезла Катерина. — У милорда, как я понимаю, с утра были намечены какие-то дела, а я с удовольствием пройдусь здесь с вами, послушаю ваши соображения, и мы вместе подумаем, как их осуществить.
Улыбнуться милорду, потом ещё Джону — и внимательно глянуть на мастера Дженкинса.
— Хорошо, миледи, излагайте, — буркнул он.
— Увы, я не очень-то готова излагать. Вам ли не знать, что я своей жизни ни одного замка не построила, — Катерина постаралась улыбнуться как можно более дружелюбно.
— И что тогда пошли с нами? — мастер продолжал хмуриться.
— Так никто лучше вам не расскажет, что здесь есть и что уже сделано, — пожала она плечами.
— Правду, что ль, говорят, что в вас дух покойного милорда Сэмюэля вселился?
— Ничего не знаю про дух милорда моего отца, полагаю, он находится там, где ему и следует сейчас быть. Но всё ж таки я его дочь, правда? Так почему бы мне не заняться устройством своего жилища?
— Да вы ж только вышивать умеете и розочки выращивать!
— А я и не рвусь ворочать камни, это лучше получится у других. И рисовать чертёж переустройства тоже не рвусь. Но вышло так, что я сильнее всех прочих заинтересована в том, чтоб перебраться сюда жить поскорее.
— И чего же вы хотите?
— Зимовать в замке, под крышей. В тепле и сухости. Это первое и главное, красота — потом.
Мастер глянул с недоверием.
— Другие башни смотрели?
— Нет пока, только с этой худо-бедно управились.
— Тогда идёмте смотреть.
И они пошли дальше. Роб воспользовался моментом и сбежал, а Джон отправился с ними.
В плане замок имел форму четырёхугольника, на трёх углах которого находились башни, а четвёртый занимала скала, она же съедала часть внутреннего двора. Скала была обращена в сторону границы — мол, вот вам. Остальные части находились на этом скальном основании. Видимо, потому винный погреб, в котором живёт Рой-с-той-стороны, и не был слишком глубоким — потому что скала. Хорошо, хоть что-то выкопали.
Две башни меньшего размера закоптились, но практически не пострадали. Одна, самая маленькая, была заколочена — оказывается, в ней давно никто не жил. Замок снесли топором, вошли, и увидели, что там годами копился откровенный хлам. Старое оружие, доспехи, сундуки. Пыль, копоть, плесень. Как в сарайчике на всякой уважающей себя даче — тут и масштабы поболее, и сарайчик каменный, и хлам дольше копится. Ладно, это расхламим, но не сразу.
Вторая башня была та самая, под наружными стенами которой убирались Дэн и Чарли — к слову, убрались. Дорожку там не сделаешь, но и не надо, наверное? В башню попадали не только из внутреннего двора, как в предыдущую, но и через соединяющее её с главной башней двухэтажное крыло. Катерина позавчера попробовала в то крыло сунуться — и не смогла открыть дверь, никак — ни руками, ни магией. Там тоже горела крыша, и внутри, наверное, поджидали сюрпризы.
А ещё камень стен везде был в жирной саже от пожара. И это невероятно раздражало.
Джона в какой-то момент отозвали — кто-то приехал, что-то привёз. А мастер Дженкинс достал из поясной сумы приличного размера книжицу и что-то вроде карандаша, и принялся записывать и зарисовывать — что, где и как.
— Вы говорите, миледи, говорите. Я слушаю. Раз вы самое заинтересованное лицо — так я вас и выслушаю.