И для гарантии Катерина ещё прикрыла комнату от подслушивания — вроде как королева сегодня во дворце.
— Кэт, что хотела от тебя королева? — Джон беспокоился и хмурился.
— Не поверишь — услышать мою версию происшедшего с Торнхиллами, и всех недавних событий — тоже. И, Джон, я тоже рассказала королеве всё, что могло её интересовать. Что я узнала про своих родных, что я узнала про твоих родных, про войну со скоттами летом и про нового графа Сэнд-Рока, и о работах по восстановлению Торнхилла, и о войне с призраками — что смогла. Смогла, правда, довольно много, потому что её величество — маг.
— Что? Королева — маг? — изумился Джон.
— Именно, — кивнула Катерина.
И ещё лисица, да.
— Поэтому-то она и поняла, что я говорю не всё? — он страдальчески сморщился.
— Да, — улыбнулась она. — А мне показалось неправильным заставлять королеву принимать решение на основании неполных данных. В общем… она должна понимать, что происходит, так мне показалось. И не нужно рассказывать другим о том, что она — маг.
— Понимаю и согласен, — кивнул Джон. — И что она?
— Она ничего не ответила, но сказала, что ей нужно всё хорошо обдумать. А вот скажи, что ты знаешь о кузене Рональде? Что там с ним стряслось и почему он не может внятно сказать, куда дел нашего господина мага? Они ведь вместе уезжали?
— Да, они уехали вместе. Увы, сегодня я уже не успел его навестить, но завтра с рассветом сделаю это непременно. И ещё нужно переговорить с графом Шалоном, франкийским посланником — вдруг и он что-то знает? Четыре человека, три из которых — маги, не могли пропасть бесследно.
— А не может такого быть, что её величество всё знает и просто испытывает нас всех? Тебя, меня? Может быть, и Рональда?
Говоря откровенно, Катерина не заметила особого тепла от королевы по отношению к Рональду, но кто ж там его знает, вдруг королева — мастер маскировки, а Рональд — её любимый придворный кавалер, он ведь бывает очень вежлив? До Жиля далеко, тот просто само обаяние и галантность, но тоже ведь что-то умеет!
— Всё может быть, Кэт. Королеве не очень-то понравилось, что отец совершил самоуправство в отношении твоих родичей — откровенно говоря. Но твои родичи насолили ей ещё больше, поэтому она согласилась на штраф в казну и примирение в виде твоего брака с Робом. Что и подтвердила, когда приезжала в наши края позапрошлой осенью. А теперь ещё и наша чертовщина во всё это добавилась, и пропажа господина Жиля. А господин Жиль не просто так, а маг и посланник, да и его голыми руками не возьмешь.
— А граф Шалон бывает при дворе?
— Ещё как бывает, и сегодня был, но я его не поймал — он мелькнул и проследовал к королеве. Ему даровано право приходить к ней, когда заблагорассудится.
— А тебе?
— А мне — не настолько, — усмехнулся Джон. — Если будет весомый повод — я, конечно, попрошу о приватной аудиенции, но обсуждать каждое утро погоду вряд ли стану.
— Поняла, — кивнула Катерина. — И сколько нам здесь быть?
— Пока её величество не отпустит, — пожал плечами Джон. — Другое дело, что она никогда не стремится задерживать тех, у кого на самом деле что-то важное дома. И, Кэт, завтра нам тоже нужно отправиться ко двору.
— Зачем? — не поняла она. — Нас же, наверное, ну, позовут, как всё решат? Или нет?
— Конечно, позовут, но — необходимо напоминать о себе. И её величеству, и всем прочим.
— И что там делать? — Катерина представляла себе всё это по аналогии с домашним начальством.
Пришла, подала заявление, его должны рассмотреть. Или пригласить и сообщить о решении, или как-то иначе сообщить. Потому что ну зачем всем тратить время зря?
— Беседовать, завязывать связи. Это полезно. Ты всё равно выйдешь замуж, у тебя будут дети, их нужно будет, в свою очередь, женить. Ты можешь выгодно с кем-нибудь торговать, или ещё о чём-нибудь договариваться. Не говоря уже о том, что просто поддерживать отношения — это тоже полезно.
— Кэт произвела сегодня такое впечатление на всех, что завтра многие захотят познакомиться с ней поближе, — сказала вошедшая Анна.
— Ох, — только и сказала Катерина.
Она понимала про связи и про своих людей и про личные договорённости тоже понимала. Ничего нового. Придётся идти и слушать, скорее всего, какие-нибудь глупости.
— Только, Кэт, прости, но тебя нужно одеть.
— Я горюю по Робу, — отрезала Катерина. — И не имею желания наряжаться. Нет, мне правда его жаль, — пожала она плечами, увидев их взлетевшие брови.
— Тебе все скажут, что жизнь идёт. И я думаю, хотя бы одно платье нужно заказать, — непреклонно сказала Анна. — Завтра пригласим портного с образцами тканей. Неужели тебе всё равно, что о тебе говорят?
Катерине было именно что всё равно. Она и в прежней жизни не гналась за модой и за количеством одежды. Но как объяснить Анне, что учитель с тремя детьми и без мужа — это не тот человек, у которого много свободных денег? Поэтому вся её одежда была хорошего качества — чтобы служила подольше. Костюмы для работы шились из дорогой ткани на заказ — зато на десять лет, и Катерина за ними бережно ухаживала. Юбка — для торжеств, в повседневной жизни — брюки и жакет, потому что под брюки можно не надевать колготки — минус статья расходов. Блузки приходилось заменять довольно часто — не всякая белая ткань выдерживала много стирок, но тут уж ничего не поделаешь. И украшений она не носила, даже золотую цепочку от мамы отдала Наталье. И сумки у неё были в первую очередь вместительные, чтоб тетради с конспектами и прочим помещались, и продуктов ещё можно было купить по дороге домой.
Ох, нет, Анне не объяснишь этого никак.
Анна же тем временем пересказывала успевшие зародиться сплетни — и о том, почему это её величество говорила с Катериной без свидетелей, и как Катерина посмеялась над Джонатаном Майли. Правда, если верить сказанному, Майли не был обидчивым или злопамятным, и скорее всего — примется ухаживать за Кэт дальше. И ещё подтянутся, сомневаться не приходится.
В итоге Катерина смирилась — позволила Анне пригласить с утра портного, ладно, пусть их, что она — девочка капризная, что ли? А пока портной будет всё это шить — там же одним днём не обойдёшься — будет ходить, как есть, и точка.
Правда, пришедший поутру портной сказал, что — три дня, максимум — четыре. У него в мастерской достаточно швей, которые всё это соберут. Единственное, с чем не выйдет быстро — это вышивка, но расшить платье жемчугом успеют. Примерка — назавтра.
А дальше — собираться, и ехать во дворец. Там Катерина держалась за Анной — всё же, та здесь служила и знает, что к чему. Анна представляла её своим разнообразным знакомым, и была в этом плане молодец, не просто называла человека, а немного о нём рассказывала — где владения, какой супруг или супруга, и чем знаменит. Осталось только быстро вложить в голову всю эту информацию, но на память Катерина никогда не жаловалась, детей в новом классе запоминала если не с одного раза, то с двух — точно.
Встреченные леди Мэри Морни и Летиция поздоровались, но сквозь зубы — как же, глупая, некрасивая и ещё какая-то там Кэт. Да не очень-то и хотелось. Также Катерина обозрела жениха Летиции, более молодую версию Джонатана Майли — тоже с животом, несмотря на двадцать пять лет. Спросила у Анны шёпотом — неужели и правда такой толстый? Анна посмеялась и сказала — да, они в семье все толстые, Телфордам в этом вопросе больше повезло. Но — позвала леди Мэри, Летицию и её жениха на обед. Наверное, это правильно.
Джонатан Майли ожидаемо набивался в собеседники, и, к счастью, его кто-то отвлёк и занял. И хорошо. Сегодня на нём были невероятные жёлтые чулки — вот прямо цыплячье-жёлтого цвета, Катерина подозревала, что не сможет отвести от них взгляда, встань он рядом, так они завораживали.
Но разные другие личности очень живо интересовались — кто же представляет интересы вдовы Роба Телфорда. Слышали, кто, некоторые мрачнели, некоторые вздыхали, а некоторые — таковых было меньшинство — улыбались и обещали поговорить с ним. Ну, Джон не станет делать глупостей, не должен.
День в таких вот делах показался неимоверно долгим и бессмысленным. И когда дома Джейми, глядя в пол, спросил — не взяла ли Кэт с собой ту свою пыточную мазь, она рассмеялась и ответила — да, взяла. Неужели он готов пережить эту неприятную процедуру снова? Но он мрачно ответил, что, кажется, готов, потому что после прошлой ему определённо легче, и надо пользоваться, пока сидим в столице, а ведь вернёмся домой, и мало ли, что там. А время какое-то уже прошло, он думает — что как раз достаточно, чтобы продолжать.
Катерина посмеялась этому — «мало ли, что там», толку-то от него! Но согласилась производить процедуру утром и вечером.
Джон навестил Рональда, и вернулся мрачный. Рассказал, что тому здорово досталось — он стоит на ногах едва ли не с большим трудом, чем Джейми, на лице у него какой-то неприятный серый ожог, и он всё время твердит о распоясавшихся разбойниках. И о том, что некромант отправился своим путём почти сразу же, как они оставили Телфорд-Касл — вместе со всеми своими учениками и стариками. И он, Рональд, ничего более не знает. И королеве сказал то же самое, да. И получил разрешение пока не прибывать ко двору — по здоровью. Его лечат, леди Мэри нашла целителя, лечение идёт, но очень медленно. Говорят, ему бы мага жизни, но где ж такого взять? Придворный маг, лорд Лэнгли, этого не знает, он за всю свою жизнь ни одного чистого мага жизни не встречал, а лет ему уже больше пятидесяти.
И графа Шалона Джон тоже повидал. Тот болтал, улыбался и не ответил ни на один прямой вопрос о Жиле де Риньи и его возможном местонахождении. Катерина пожалела, что не пока не встретила его при дворе и не представилась ему — вдруг удалось бы побудить посланника к откровенности?
Всё это забавляло, конечно, но ещё и настораживало. По всему выходило — королева чего-то ждёт, но вот чего именно?
Портной привёз платье на пятый день от момента заказа. К вечеру, чтобы на следующий день, как он сказал, миледи могла то платье надеть и затмить всех при дворе своей редкой красотой. Миледи поблагодарила, а про себя усмехнулась — куда там, у неё столько камней нет, чтоб затмевать. Тут в моде «я надену всё лучшее сразу», разом все фамильные драгоценности и все запасы жемчуга, какие сыскались. Это противоречит её представлениям о прекрасном и о хорошем вкусе вообще. Поэтому — раз сшили, надо надевать, да и ладно.