Вот так. Магия. Чтобы почистить и нагреть. При том, что девчонка — отменный менталист, судя по всему. И наверное, не только менталист.
Кто ж её учил-то, что за странный наставник? Она ж даже защиту ставит, как надо, только если её испугать до полусмерти. А с атакой и того хуже — может, есть в ней эта сила, но — попробуй её вытащи, ту силу! Жиль сто раз пожалел, что не знает совсем, как учат боевых магов, что делают с обычными людьми, чтоб они стали боевыми магами. Будь у Жиля время — он бы связался с кем-нибудь из знакомых мастеров из Ордена Луча, да расспросил — что да как, но времени-то им и не оставили. Эх, надо было взять с собой хоть Жанно, тот, вроде, сейчас без особых забот, помог бы.
Хотя нет, не надо Жанно. Он вцепится в девчонку — не отцепишь потом. А это совсем не та девчонка, которую Жиль, как вдруг он с удивлением понял, готов делить с кем бы то ни было.
Первая попытка упокоить местное призрачное сообщество была бестолкова и результата не дала. Жиль страшно злился на себя, что не продумал всё, как следует, и в итоге леди ускользнула меж пальцев, перепугав людей на кухне и перепортив кучу еды. Но хоть никого нового не увела, и то хорошо.
А потом он ещё раз опростоволосился, подумав, что раз рыжехвостая Катрин не знает ничего магического, то она не знает ничего вообще. А оказалось, что она отлично говорит по-франкийски, и вообще было неправильно обсуждать её с Жанно. Потом еле вымолил прощение. Но она — просто какая-то бездна доброты в суровой оболочке, и простила его, и потом ещё спрашивала — про него, про семью, про школу в Фаро. Её бы в Фаро, да. Было бы неплохо. Магистр Асканио разобрался бы, как и чему её учить. Или крёстный господин Ли — у него отменно выходит учить менталистов. Но это потом, а пока — её покойные родственники. Хорошо хоть, что родственники по браку, а не по крови, а то всё было бы ещё суровее, так-то она головы не теряет, а могла бы.
Вторая битва вышла чуточку лучше, но — рыжехвостая снова растерялась, и напрочь забыла всё, что так славно делала на тренировке перед тем. Жиль уже не знал, что ещё можно сделать, и говорил себе, что за три дня боевым магом не стать, как ни старайся. Поэтому — вдох, выдох, всё сначала. Наутро. А пока — подняться с лавки, позволить рыжехвостой нагреть воды, затащить её в бадью, хоть и говорит, что помылась уже, и не отпускать. Что-то немного ласки она видела в своей жизни, эта суровая Кати. Но всё, что в нём сейчас есть — будет для неё.
И Джеймса придётся отлупить — потому что нечего касаться её своим поганым языком. Дурак, как есть дурак — тут такое творится, нужно собрать в кулак все силы, а он чего? Жиль не жалел, что подговорил Катрин напасть на него, пусть боится.
Ничего, вот победим, а потом разберёмся.
На третий день подтянулись силы поддержки — и это оказалось невероятно.
Семья, живущая в единении с волками — не оборотни, нет, но обладающие общим с ними сознанием. Трое мужчин, один возраста отца, и двое его сыновей — как сам Жиль, и волки, сказали, придут на зов, когда будет нужда. Как бывает-то!
А потом Жиль сподобился благодати, не иначе, потому что в Телфорд-Касл явилась особа из того самого Старшего народа. Она пришла в облике белоснежной совы, а потом обратилась — вот прямо обратилась, да! — в прекрасную рыжеволосую женщину. И сказала, что здешние лорды ей не чужие, и что она поможет. Мальчишки прямо рты разинули, когда поняли, кого они видят, вот будет потом воспоминаний!
И третью битву они уже разыграли, как по нотам.
Джон, самый разумный из Телфордов, выманил свою призрачную матушку, когда она изволила выбраться наружу. И дальше уже — дело техники.
Им сгодилось всё. Удивительная сила здешних земель в лице госпожи Бранвен, нападавшей с воздуха, и Блэк-Роков, чьи волки не давали призракам разбежаться. И сила святого слова здешнего священника, которого охранял Рональд — хоть и дурак иногда, но совсем не трус. И храбрость Джеймса, сошедшегося с призраками врукопашную, и получившего от них по самое не хочу, как сказала бы госпожа Лика. И стойкость Джона, не пожалевшего своей крови, чтобы остановить тёмную тварь, в которую переродилась его мать. И отчаянная храбрость его рыжехвостой Катрин, его маленького лисёнка.
О, сейчас маленький лисёнок был настоящим хищным зверем, о такой только песни слагать, потому что она всё делала идеально, будто и впрямь была хладнокровным и обученным боевым магом. От неё разбегались — но она догоняла, её атаковали — она одолевала, она не дрогнула и продержалась до конца.
Сам Жиль даже позволил себе снять сдерживающий силу амулет — для верности, и запретил приближаться к нему — мало ли как. Но — всё обошлось. Тёмная тварь из всего воинства выродилась только одна, и они её упокоили. Жиль позволил обоим мальчишкам попробовать — каково это, с тёмной-то тварью, и потом добил её сам.
А на следующий день вместе со святым отцом развеял её пепел над морскими волнами — о таком рассказывал его милость Морской Сокол, и вот надо же — пришлось воспользоваться.
После битвы следовало найти Катрин, и сделать это удалось только при помощи волков — потому что она ушла далеко и там осталась почти без сил. Волк откопал её из кучи снега и потащил к людям, и Жиль со старшим Блэк-Роком их встретили, и оказалось, что сама она стоять-то не может, не то, что идти. Неудивительно.
А скотина Джеймс прошёлся по ней своим поганым языком — и получил. И Жилю нигде не наморщилось, что тот — лежачий и поеденный, а вот нечего язык-то распускать! Пришлось отпинать гадёныша по здоровой половине — ничего, хуже уже не будет, а вот польза — вполне. И так же получит каждый, кто осмелится о рыжехвостой хоть полслова сказать.
В замке её удалось накормить и напоить — под причитания Виаля о том, что женщин нечего отпускать в бой. Пусть госпоже Анжелике это расскажет, она объяснит ему, что сделать со своим ценным мнением. А пока — под воду её и спать.
И в тот вечер он позволил себе остаться в её покоях — камеристка у неё вроде бы разумная и на её стороне, так что — всё хорошо.
День после боя практически выпал из жизни у всех — приходили в себя. А потом наутро откуда-то явился Рональд и сказал — ему-де сообщили ещё о парочке возвращенцев в какой-то ближней деревне, вроде у кого-то из здешних там родные.
Это было реальным и объяснимым, и следовало поспешить — потому что иначе от той деревни одни пустые дома останутся.
Кати куда-то отправилась с госпожой Бранвен, это было обидно, но — Жиль полагал, что они встретятся снова самое позднее через пару дней. Велел камеристке передать ей, чтоб отвечала по зеркалу, и отправился дальше вместе с Рональдом и отрядом.
63. Остатком жизни смерть неся кому-то (с)
… Или безнадёжный бой тридцати против одного
Жиль понял, что снова что-то пошло не так, когда под ним убили коня.
Арбалетным болтом, и сразу наповал. Хорошо прицелились. Смягчить падение и быстро на ноги.
Он живо огляделся — мальчишки и Виаль рядом, Рональд с частью людей чуть впереди, вторая их часть — чуть позади. И что же это, разбойники… или не разбойники? Кинуть защиту на Виаля, сказать мальчишкам — глядеть в оба, и отбиваться по возможности.
Второй болт попал как раз по виалевой лошади, то есть по защитному барьеру — Жиль успел вовремя. И болт этот прилетел не из кустов, а вполне себе из передней части отряда. Более того, там двое натягивали арбалеты, не скрываясь и целясь в их сторону. Значит, не разбойники.
Остановить сердца обоим, дальше разберёмся. Болт от одного покойника ушёл в снег, от второго — в бок чьей-то лошади. Лошадь взвилась на дыбы и завизжала, ударила копытами кого-то рядом. Нормально.
Интересно, какой дрянной травы объелся Рональд?
Получившие разрешение действовать по обстоятельствам мальчишки уже что-то пакостили нападавшим по мере сил — кто-то вопил от страха, кто-то ломился по снежной целине в лес, не разбирая дороги. Виаль из-под защиты подтянул к себе седельные сумки Жиля.
Сколько их? Десяток? Не вопрос, как говорит госпожа Лика, вот вообще не вопрос. А коня потом какого-нибудь поймаем.
— Видим цели? Не жалеть никого. Ещё чего придумали, нападать на послов, — ворчал Жиль, отбивая чем попало болты и пули.
Оливье охнул и осел в снег — попали-таки, сволочи. Ну так и вовсе жалеть не будем. Поднять снежный вихрь, под его прикрытием подтащить Оливье к Виалю. Пуля, сердце не задето, Виаль посмотрит.
— Ганс, слушай меня. Оттащить их и вещи, поставить защиту — нормальную, а не как я сейчас, и стеречь. Не позволять приближаться никому. Класть на месте.
— Но мастер Жиль, а вы?
— А я пойду убивать.
Тем временем оказалось, что с другой стороны дороги в лесу была полянка, и с этой полянки к нападающим подвалили ещё человек двадцать. Ну куда там разбойникам — какие ж там разбойники! И одеты прилично, и оружие хорошее. Но… Стерегли одного бойца, одного безоружного старика и двух мальчишек. А получили двух безоружных и двух некромантов. И если кто-то видел, как Жиль управлялся с разбойниками по дороге в Телфорд-Касл, и потом ещё с покойниками в самом замке, и не сделал для себя никаких выводов — то он дурак, а дураков не жаль, как говорят решительно все чего-то стоящие люди.
Эх, десяток бы он просто положил, и всё, ну устал бы потом, да это не беда. Всё же самый лучший способ взять чью-то жизнь и отдать, куда следует — он и самый затратный по силам. А вот те, кто ждал на дороге, выглядели лишними, на всех силы не хватит, значит — придется прорываться.
Умертвить ещё троих, потом дёрнуть наружу абордажную саблю, закрутить над головой. Можно же и без магии, просто руками, так? А магия поможет защититься — попробуйте преодолеть защиту некроманта, а я погляжу на вас!
Всё верно, против одного всем двадцати разом не попрёшь, пятеро — и то мешали друг другу. Рубануть одному по руке, второму по шее, третьему в бедро. И лёгкие магически импульсы каждому — после кровопотери убить легче, на раненого нужно меньше сил, чем на здорового и бодрого. А потом — провалиться в тени, вынырнуть за спинами и пройтись по тем спинам — а что вы хотели, идиоты?