— Ты чего такая хмурая? — спросил Миша у Люськи в конце ее первого рабочего дня. — Я с тобой даже заговаривать сегодня боюсь. Ты уверена, что окончательно выздоровела?
— Не знаю, — она пожала плечами. — Какое-то настроение с утра отвратительное, ничего не радует…
Она умолчала о том, что дома поругалась с Жанкой. Началось все с какого-то пустяка — кажется, из-за права первой попасть в ванную, слово за слово, обе завелись и наговорили друг другу лишнего — в общем, полная «чакра». Затем они наспех помирились и разъехались каждая в свою сторону, но неприятный осадок остался.
— Вот, утешься, — Миша положил ей на стол рисунок, — творчество моего сына.
Люська с улыбкой взглянула на каракули Ники. Видимо, он хотел изобразить лошадь — это угадывалось по гриве и хвосту, но в целом рисунок напоминал стол с ушами и копытами. Внизу было старательно выведено большими печатными буквами: «ТЬЕТИ ЛЬЮСИ НАПАМИТЬ».
— Очень мило, — Люська посмотрела на Мишу. — Чем я заслужила такой подарок?
— Спроси у Ники, — засмеялся Миша. — Он сам решил нарисовать это для тебя, узнав, что ты болеешь… Пойдем в субботу к нам в гости? Ника скучает…
— С удовольствием, — кивнула Люська.
Они вдвоем вышли на улицу.
— Опа! — негромко сказал Миша. — Кажется, тебя уже ждут.
Люська машинально притормозила, увидев Андрея, стоявшего возле своей машины и сверлившего их тяжелым взглядом.
— Мне остаться? Или хочешь, чтобы я ушел? — тихо спросил Миша, легонько придерживав ее за плечо. Люська растерялась.
— Если… если тебе не трудно, подожди меня. Я быстро, ладно?
— Хорошо.
Она медленно приблизилась к Андрею.
— Ты что-то хотел? — спросила она вместо приветствия.
— Да, хотел, черт возьми! — вспылил он. — Хотел, чтобы ты, наконец, объяснила мне — что все это значит? Чем я тебя обидел?!
— Ничем. Просто мне все надоело, — сказала Люська, уставившись себе под ноги.
— Господи, что — надоело?! Я надоел? — Андрей впился в нее непонимающим разгневанным взором.
— Я устала от наших отношений, — бесцветным голосом сказала Люська. — Так понятней?
— Люсь, да что случилось-то? — жалобно спросил Андрей. — Это из-за того, что я тебя приревновал к этому… фотографу? Это ведь наверняка он самый и есть? — он покосился на Мишу, который покуривал в сторонке. — Ну прости, я с ума сошел, я больше не буду.
— Да не в этом дело, — Люська поморщилась, так как у нее снова начиналась головная боль, усиливающаяся с каждым мгновением.
— А в чем же? — Андрей попытался обнять ее за плечи, но она сделала шаг назад.
— Я не хочу больше разрушать вашу с Аллой семью, — сказала Люська и сама себе показалась занудой.
— Так в этом причина? В том, что я женат? — Андрей отвел взгляд. — Люсь, но ты же знаешь, что я люблю только тебя. И… и я разведусь! Обещаю!
— Ты идиот, — презрительно сказала Люська, — если думаешь, что я опять в это поверю.
— То есть, — нервно проговорил Андрей, — ты ставишь мне условие — развестись с женой?
Люська напряженно рассмеялась.
— Нет. Я просто тебя бросаю. Даже если ты сразу же побежишь оформлять развод, это не значит, что я к тебе вернусь. Пожалуйста, оставь меня в покое! Навсегда…
Андрей отступил и ошарашенно взглянул на нее, все еще не веря до конца в происходящее.
— Это… шутка такая, да? — спросил он беспомощно, уже начиная понимать, что никакими шутками здесь и не пахнет. — Я тебе не верю… Ты не можешь так со мной поступить! Как же я, ты не подумала обо мне?
— С тобой было приятно общаться, — согласилась Люська, — но хорошенького понемножку… Я решила, что мне давно пора влюбиться в кого-нибудь другого!
— Да что ты несешь?! — Андрей схватил ее за плечи и встряхнул. — Ты же говорила, что любишь… Говорила, что жить без меня не можешь!
— Отпусти меня, — спокойным голосом приказала ему Люська. — И не ори. Люди кругом.
— Люсик, я не проживу без тебя! — жалобно заговорил Андрей. — И ты меня все еще любишь, я знаю!
— Господи, — взмолилась Люська, — когда же ты перестанешь меня мучить… Уезжай, пожалуйста! Хотя бы раз в жизни ты можешь поступить как мужчина?! Хоть раз!
— Сначала скажи мне, что ты меня не любишь, — потребовал Андрей, до боли стиснув ее руку. Люська вздрогнула. «Боже мой, за что мне это?»
— Я не люблю тебя, — тихо сказала она. Андрей несколько секунд пытливо вглядывался в ее лицо, а затем покорно и молча сел в машину. Люська молча наблюдала, как он уезжает. В ее лице ничего не дрогнуло.
Сзади неслышно подошел Миша.
— Ты хорошо держалась, — сказал он не очень-то весело. Тут выдержка, наконец, изменила ей, и, уткнувшись лицом в грудь Мише, она горько заплакала.
— Ну ты даешь! — ахнула Алина, когда Люська поделилась с ней подробностями этой беседы. — Так и сказала, что пора влюбиться в кого-то другого?!
— Так и сказала…
— Ты в самом деле собираешься этим заняться? Или, может, уже в кого-то втюрилась? — Алина подозрительно прищурилась.
— Я бы и рада влюбиться… В Диму, например. Ну, или хотя бы в Мишу… Да пока не получается, — вздохнула Люська. Алина приподняла бровь.
— Ну-ну… Кстати, твой Андрей…
— Уже не мой, — быстро поправила ее Люська.
— Ну, не цепляйся к словам. Короче, вчера Андрей запорол весь свой прямой эфир, ты не видела?
— Нет, — как можно безразличнее отозвалась Люська.
— Он нес такую чушь! Постоянно сбивался, путался… Думаю, он очень переживает из-за вашего разрыва.
— Надеюсь, его не уволят, — холодно произнесла Люська, а затем торопливо переключила внимание подруги на другую тему:
— А как там твой Тамер?
Алина сразу скисла.
— Знаешь, мне кажется, я действительно его люблю… Ну, Тамера. А он весь такой из себя правильный, такой религиозный… Говорит, что его семья никогда не простит, если он женится не на мусульманке. Но, понимаешь, Люсь, он, по-моему, тоже меня любит. И он в самом деле мог бы на мне жениться…
— Если ты сменишь вероисповедание, — докончила за нее Люська. Алина подавленно кивнула.
— Вот именно…
— А ты сама никогда не думала о том, чтобы принять ислам?
Алина пожала плечами.
— Как тут не думать… Он постоянно ведет со мной разговоры о религии. Сказал, что я могу хотя бы попробовать почитать Коран — а вдруг проникнусь? Не обязательно же сразу становиться мусульманкой, просто почитать… — она беспомощно развела руками.
— Ну, почитать-то, конечно, ты можешь, в этом нет ничего криминального. Просто… Алин, ты подумай… На самом ли деле ты готова идти ради него на такие жертвы?
— Пока что никаких жертв. Он же не заставляет меня носить платок или молиться пять раз в день Аллаху… Он вообще меня ни к чему не принуждает, а дает право выбора.
— И на том спасибо, — усмехнулась Люська. — Это ведь не шутки… Мусульманство — не просто религия. Насколько мне известно, это образ жизни. У мусульман все проникнуто духом ислама, и если ты решишься, в твоей жизни уже ничего никогда не будет, как раньше.
— А что у меня было, Люсь, такого дорогого в этом «раньше», от чего я не смогла бы отказаться? — с горечью и тоской произнесла вдруг Алина. — Впереди — хотя бы перспектива счастья с любимым человеком, который готов на мне жениться, если я стану мусульманкой… А сейчас… Понимаешь, он меня даже с семьей своей не знакомит. Я — никто. У меня не может быть никакого другого статуса до тех пор, пока я не сменю веру. Он ничего про меня своим не рассказывает. Как-то ему мама позвонила, а я уже знаю много слов по-турецки. Спрашиваю его — можешь мне дать трубку, я с ней хоть немножко поговорю?.. Так он чуть ли не руками отмахивался — ты что, мол, как я могу, что она подумает, да кто ты такая… А вот если бы я была мусульманкой, все было бы по-другому.
— Ох, — вздохнула Люська, — в любом случае, ты не торопись, не пори горячку. Обдумай все, взвесь «за» и «против»… А не то окажешься в такой заднице, что мало не покажется.
— Правильно говорить — «в такой чакре», — серьезно поправила Алина. Девчонки переглянулись и дружно засмеялись.
— Все секретничаете?.. — в кухне появилась недовольная Жанка, завернутая в большое купальное полотенце. — Только и делаете, что «шу-шу-шу» у меня за спиной…
— Какие секреты? — растерянно отозвалась Алина. — Ты же была в ванной — мы что, должны были кричать тебе через дверь?
Жанка ничего не ответила, но по ее лицу можно было прочитать: да, нужно было держать ее в курсе событий даже через дверь.
— Да тебе же неинтересны наши разговоры, — не выдержала Люська, которую уже достали Жанкины вечные претензии. — Тебе неинтересно ничего кроме собственной персоны. Ты способна вести и слушать разговоры только о самой себе!
— Ну, так может, вы как раз обо мне говорите, — зло прищурилась Жанка.
— «Все люди как люди, а я — королева!» — язвительно протянула Люська. — Жан, почему ты постоянно в центре любых событий видишь только себя? Поверь, мир не вращается только вокруг твоей особы, и нам с Алиной есть о чем поговорить помимо Вашего Величества…
Алина испуганно переводила взгляд с одной подруги на другую, как ребенок, — она ужасно не любила, когда дома бывали нелады и ссоры.
— Ну конечно, — Жанка поджала губы, делая вид, что ничуть не уязвлена. — Теперь ты у нас стала крутая, голосок прорезался? Думаешь, что пробилась в высший свет, в круги шоу-бизнеса с помощью этого недоноска Ангела?
— Заткнись! — рявкнула Люська. — Ты вообще не имеешь права о нем что-либо говорить!
— Да не очень-то хотелось, — Жанка с натугой рассмеялась. — Дроздов у тебя еще был более-менее, хоть и женат, а Ангел — безголосый тощий урод, да еще и педик…
С Люськи неожиданно слетела вся злость. Вот так, вдруг. Она посмотрела на Жанку даже с какой-то веселостью.
— Педик, да? Ну-ну… Что еще придумаешь?
— Может, и нет, не уверена на сто процентов, — нехотя признала Жанка. — Но… неужели ты думаешь, — она пристально взглянула на подругу, — что он действительно может заинтересоваться ТОБОЙ? При его-то выборе? Вокруг него вращаются красивейшие певицы, актрисы и топ-модели…