– Ну, в крайнем случае, вы всегда сможете продать «Влюбителя», – не удержалась Лена от шпильки.
– Продать?! – Вайц оскорбленно отшатнулся. – Вы хоть понимаете, во что это нам встанет в будущем?! В это приложение надо вкладываться, а не продавать. Это как… ну, не знаю… как продать акции «Apple» на самом старте.
Лене редко встречались люди, способные так вдохновенно и убедительно лгать. Нет, был, конечно, Никита Кобзев, но его невинное вранье по сравнению с речью Вайца напоминало игру ансамбля художественной самодеятельности «Березка» на одной сцене с Паганини. Кто бы мог подумать! Лена знала, что Вайц педант и зануда, что он шовинист и ворчун и характер у него весьма скверный, но что он способен вот так обманывать, глядя прямо в глаза… Это было чересчур даже для него. Каков! Недели не прошло с того дня, как он втюхивал «Влюбителя» Русакову, а теперь божится, что не стал бы продавать такое сокровище.
– Знаете, я сегодня случайно столкнулась с Русаковым из «Goomble». – Лена скрестила руки на груди, наблюдая за реакцией Вайца. – Он упомянул, что вы обсуждали с ним продажу какого-то приложения…
– А, вы уже в курсе? – Стоило отдать Вайцу должное: он и бровью не повел. – Да, я убедил Томского продать ему «Улиток». Сами понимаете, проект убыточный. Если бы мы сплавили его «Goomble», у нас были бы деньги на грамотный релиз «Влюбителя». Но этот тип…
– «Улиток»?! – бесцеремонно прервала его Лена. – Вы хотели продать ему… «Улиток»?!
– Ну да, – пожал плечами Вайц. – Хорошая была идея. Но этот тип… Как же он сказал… Не пытайтесь продать мне программный шлак…
– …под видом курицы, несущей золотые яйца, – машинально продолжила Фетисова и тут же осеклась, потому что Вайц подозрительно прищурился.
– Откуда вы знаете?! Вы что, следили за мной?
– Я… Да нет… Просто выражение расхожее… Кажется, был такой мем…
– Наверное. – Вайц смиренно вздохнул. – Слушайте, а может, я подвезу вас до дома?
– Ну что вы! Не хочу вас напрягать. – Она бросила короткий взгляд на бывшее фабричное здание: оттуда уже с минуту никто не выходил, стало быть, Никита где-то там сейчас в одиночку корячится с тяжелым телом Томского.
– Нет-нет, я настаиваю! – Вайц галантно распахнул перед ней дверь машины.
– Я бы лучше прогулялась пешочком.
– В таком виде?! – изумился Дмитрий Яковлевич. – Не поймите меня неправильно, вам очень идет, но эти каблуки…
– Да ничего страшного, – отмахнулась Лена. – Я и так редко вылезаю из-за компьютера.
– Ну, как скажете. Могу, кстати, и до метро вас проводить. – Вайц уже хотел захлопнуть дверь, как вдруг на горизонте появился Никита.
Обливаясь потом, Кобзев толкал перед собой небольшой столик на колесах. Тот самый, на котором официанты развозили шампанское и миниатюрные закуски. Только теперь столик был накрыт то ли простыней, то ли занавеской. И все бы ничего, но сбоку свешивалась, волочась по земле, мужская рука с дорогими часами на запястье. Никита этого не замечал и бодро вез свой ценный груз через парковку, даже не пытаясь спрятаться. Впрочем, в равнодушии к окружающему миру московские айтишники с легкостью опередили бы самых просветленных буддистских монахов. Вынеси Кобзев Томского в мешках по частям – и то никто не оторвался бы от смартфона. Опьяненный безнаказанностью, Никита улыбнулся Лене и сложил указательный и большой пальцы кольцом: мол, у меня все о’кей, не волнуйся.
– Так вы идете? – Вайц напомнил Лене о себе, отставив локоть, чтобы она могла взять его под руку.
Еще мгновение – и он увидит, как Кобзев подметает парковку правой рукой Яна.
– Ой! – вскрикнула Лена и схватилась за коленку. – Нога… Эти каблуки… Может, все-таки подвезете меня?..
Вайц был слишком воспитан и не стал вслух говорить о том, что у женщин семь пятниц на неделе. Да этого и не потребовалось: Лена все прочитала по его губам, сжатым в ниточку. Но сейчас она была не в том положении, чтобы оскорбляться: ей надо было любыми средствами увести Вайца с места преступления. И раз уж для этого придется принести в жертву свои уши и минут сорок, если не целый час, слушать Дмитрия Яковлевича вместо магнитолы… Что ж, ради друга она потерпит.
Всю дорогу Лена ерзала, рискуя высечь задом искры из сиденья электрокара. Пока Вайц пересказывал ей инструкцию к экологичному чуду машиностроения, Фетисова то и дело проверяла новые сообщения. Телефон предательски молчал: Никита не соизволил сообщить, довез он Томского или нет. Позвонить сама, не вызвав подозрений, Лена не могла, равно как не могла и забить в поисковике, умирают ли от снотворного и может ли человек во сне подавиться собственным языком, как при эпилептическом припадке. Ну почему, почему она не выбила бокал из рук Томского?! Да ей и в голову не могло прийти, что Кобзев положил туда больше одной таблетки, но ведь в сочетании с алкоголем даже крохотная доза опасна…
Муки совести, помноженные на неизвестность, превратились в сущую пытку, и Лена готова была уже выпрыгнуть из машины на полном ходу, лишь бы облегчить душевные страдания физическими. К счастью, вскоре за окном показался знакомый двор, и Фетисова указала Вайцу на свой подъезд.
Наплевав на вежливость, она выскочила на улицу пробкой от шампанского и со всех ног – так быстро, как только позволяли чертовы каблуки, – припустила к подъезду. В лифте наконец набрала Кобзева, мысленно угрожая ему самым изощренным возмездием, если он не ответит сию же секунду. И, видимо, от волнения у Лены и правда появилась нешуточная сила мысли, потому что Никита снял трубку после первого гудка.
– Где вы? – выдохнула Фетисова, с трудом разбирая собственный голос сквозь неистовые удары пульса.
– Все в порядке, не волнуйся. Мы дома, – донеслось до нее из динамика.
Двери лифта открылись, и Лена шагнула на лестничную клетку, едва не столкнувшись с Никитой лбами.
– У тебя, – добавил Кобзев, не отнимая телефон от уха.
Лена медленно опустила взгляд и чуть не выронила гаджет. Перед ней, прямо на пыльном коврике у двери, мирно спал, свернувшись калачиком, генеральный директор «SeeU».
Глава 11
– Ты сошел с ума, – пыхтела Лена, с трудом удерживая лодыжки Томского, пока Кобзев корячился с подмышками. – Нет, я сошла с ума. Мы оба сошли с ума!
– А можно ты спряжением глаголов займешься в другой раз? – прокряхтел Никита. – Господи, ну он и отожрался…
– Это мускулы! – вступилась Лена. – И вообще, зачем ты привез его сюда? – Она отодвинула ногой пылесос, чтобы не споткнуться и не рухнуть вместе с шефом.
– Ну извини, у него не было бирки с адресом! – Лицо Кобзева покраснело от натуги, на кончике носа повисла крупная капля пота. – Я так себе грыжу заработаю… Блин, почки отваливаются… Давай передохнем…
– И положим его здесь?! Я неделю полы не мыла! – У Лены и самой уже болели все мышцы, а пальцы норовили вот-вот разжаться, но ради Яна она могла бы терпеть вечность.
– А от машины, думаешь, я его на руках нес? Да он, считай, вам весь подъезд вытер, я уж молчу про лифт! – Никита резко разогнулся, и верхняя половина Томского с глухим стуком обрушилась на паркет.
Лена ахнула от ужаса, бережно положила свою часть ноши и кинулась проверять, не разбил ли Ян голову.
– Ты его убьешь! – Она опустилась на колени рядом с шефом. Тот, впрочем, против столь фамильярного с собой обращения не возражал. Скорее, наоборот, уголок его губ довольно дернулся вверх, будто Томский увидел во сне нечто весьма забавное.
– Вот видишь! – Кобзев тоже склонился над спящим красавцем. – Ему даже нравится.
– Или это инсульт! – Лена выпрямилась, потерла онемевшую поясницу, а потом с чувством ткнула Никиту кулаком под ребра. – Придурок! Он же нас обоих посадит! Если выживет.
– А что мне было делать? – Кобзев поморщился, потирая ушибленное место. – Я не в курсе, где он живет!
– В интернете бы поискал! В февральском «Вестнике IT» была целая статья с фотографиями его дома. Коттеджный поселок… Что-то такое английское… «Новый Ноттинг-Хилл».
– Да хоть Вестминстерское аббатство! Все эти поселки охраняются, как администрация президента! И даже если бы меня туда запустили, мне что, надо было перекинуть его через забор и убежать?! – Никита фыркнул. – А к себе я его взять не мог, у меня сосед по квартире! И Жанна!
Лена застонала, уткнувшись лбом в стену. Как бы ей ни хотелось сейчас придушить Никиту, он был прав. Ее съемная квартира была единственным подходящим местом для того, чтобы спрятать Томского. О, сколько раз она представляла себе, как он приходит к ней в гости! Тогда бы она убиралась двое суток, а еще приготовила что-нибудь изысканное по рецептам из интернета, конечно, если бы научилась включать духовку, расставила свечи… Да и сам Ян был бы в сознании. Но, видно, не судьба. После того как Томский проснется, он больше никогда не перешагнет порог ее квартиры.
– Хватит уже любоваться! – одернул Лену Никита. – Давай его хотя бы на диван уложим.
Да, об этом Лена тоже когда-то мечтала. Забавно: все желания сбывались в такой искаженной форме, будто ее золотая рыбка плотно сидела на запрещенных веществах. Ну, или несколько лет проплавала в Москве-реке, что в целом одно и то же.
Фетисова снова ухватила первое лицо «SeeU» за ноги и потащила в комнату не без помощи Кобзева. Никита либо и вправду устал, либо затаил на Томского зуб, потому что волок бывшее начальство безо всякого пиетета, не упуская возможности задеть головой Яна то книжный шкаф, то дверной косяк… Словом, проверил на прочность все углы и поверхности, которые встретились ему по пути из прихожей в комнату.
Когда Томский наконец занял единственное приличное спальное место, Лена с Никитой смогли сделать передышку и устроить военный совет. И главной повесткой был сакральный вопрос: «Что сказать Томскому, когда он проснется?»
– Есть одна идея, – вдруг осенило Кобзева после напряженного молчания. – Скажем, что он упал, ударился головой – и у него амнезия.
– Гениально, – кивнула Лена.